Беглецы

Его приятели радостно заржали.

— А ты помоги ему, Малыш! — задиристо подхватил чей-то грубоватый голос. — Не видишь разве, что у него уже вся задница сомлела от жара!

— Ему же, поди, теперь ее от лавки не отскрести!…

— Вместе с прокисшими мозгами!…

— До того разогрелся, бедолага!…

— Ха-ха-ха…

В следующую секунду глиняный кувшин, метко запущенный Брулом, разлетелся градом осколков, угодив одному из громил в лоб. Остатки вина брызнули на грязную рубаху, стекая за шиворот неудачного острослова.

Подвыпившие вояки живо вскочили. Их довольные рожи, обезображенные красноватыми татуировками, в мгновение ока сменились мрачными оскалами хладнокровных убийц. Судя по изобретательному рисунку на лбу и щеках, это были наемники с побережья Западного океана, такие же свирепые, как и крутые волны моря, на берегу которого они родились.

— Разделай его под орех, Дорби, — громогласно проревел тот, кого назвали Малышом.

Кто-то звучно сплюнул на пол.

— Вышиби из него весь дух!

Дорби внушительно шевельнул саженными плечами, молча сжал пудовые кулаки и шумно ринулся на пикта. Кулл, не мешкая, ударом сапога, бросил ему под ноги подвернувшуюся скамью.

Огромный Дорби нелепо взмахнул руками, обрушившись на замызганные доски пола, как дубовая колода, лишившаяся вдруг опоры. Брул, недолго думая, огрел его по голове тяжелым табуретом и невозмутимо посмотрел на компанию грозных верзил.

— Надеюсь, ему не было больно? — в голосе пикта прозвучал такой ядовитый сарказм, что только покойник остался бы к нему равнодушен.

Десяток крепких мужчин, облаченных в военные доспехи, с ревом бросились на него и Кулла. Атлант опрокинул круглый стол, на котором стояло блюдо с недоеденным каплуном.

На пол посыпались крошки желтого сыра, ломти недоеденного хлеба, разбитая плошка с огарком свечи и несколько крашеных бутылей с вином. Малыш поскользнулся на куске упавшего сала и с грохотом опрокинулся навзничь. На него тут же свалилось несколько человек, устроив невообразимую кучу. Часть посетителей, наблюдавшая потасовку, расторопно кинулась врассыпную, вполне обоснованно беспокоясь за свою жизнь.

Где-то тонко и пронзительно завизжали женщины. Их испуганные крики потонули в оглушительном грохоте опрокинутого шкафа с глиняными блюдами, старательно выкрашенными багряной охрой.

Яростно зашипел разъяренный кот, одним гигантским прыжком очутившись на лестнице.

Волна нападающих подмяла Брула. Он сопротивлялся, как дикий разгневанный лев. Вверх летели разбитые стулья, лавки и столы.

Пикт чудом выбрался из-под лавины разгневанных драчунов, награждая всякого, кто попадался ему под горячую руку, увесистыми тумаками.

Чьи-то скользкие пальцы схватили его за ноги, мешая двигаться.

Поднявшийся Малыш с ходу сгреб его в охапку, одним мощным ударом повергая пикта на пол. В следующий момент на Копьебоя с ревом налетела толпа разъяренных верзил, начисто погребая его под грудой давно немытых тел.

В разгоревшейся потасовке Кулл со всего маху врезал кулаком в чью-то оскаленную пасть. Противник глухо охнул, неловко заваливаясь на правый бок. Вместо него перед атлантом возникла пара разъяренных здоровяков, размахивающая широкими ножами. Стремительный выпад последовал тут же, но Кулл оказался проворнее.

Увернувшись от зазубренного лезвия, он сделал неуловимый взмах рукой, и разукрашенный наемник перелетел через голову.

Второй, одурманенный вином, бросился на атланта, словно разбуженный медведь, глухо рыча от ярости. Однако Кулл хладнокровно отступил немного в сторону, давая нападающему возможность пролететь мимо, после чего наградил его увесистым пинком под зад, отправив громилу перекошенной мордой в очаг.

Почерневший от сажи котел опрокинулся в огонь, его содержимое плеснуло на горящие уголья, окутывая помещение густыми парами бараньей похлебки. Ошпаренный и обожженный здоровяк с ревом вскочил на ноги, ударился головой об потолочную балку, и слепо размахивая руками, бросился вон из зала. Не обращая на него никакого внимания, атлант ринулся на помощь Брулу.

Сзади незамедлительно набросилось несколько головорезов, повиснув на плечах Кулла, словно многопудовые гроздья винограда.

Он слегка пригнулся, пружинисто выпрямил ноги, ловко разбросав противников в разные стороны. Несколько тяжелых ударов скамьей добавило смельчакам приличных синяков на опухших физиономиях.

Большинство побитых наемников, ворочались на полу, стеная от боли. Часть из них находилась без сознания, плавая в лужах пролитого вина.

Повсюду валялись остатки пищи, осколки глиняной утвари и куски поломанной мебели.

— Немедленно прекратить потасовку! — прогремел чей-то властный голос. Несколько трезвых воинов, увесистыми ударами палок, расчищали путь для того, кто шел позади них.

К опрокинутому столику, пробираясь сквозь раскиданный мусор и тела очухивающихся вояк, подошел невысокий плотный мужчина в черном одеянии.

Его лицо было скрыто позолоченной маской. Только голубые глаза оставались открытыми. Он спокойно, без тени тревоги или смущения рассматривал Кулла.

Позади него остановился кривоногий карлик в шутовском наряде. Чуть в стороне, униженно кланяясь, замер Старый Баас.

При виде человека в позолоченной маске, побитые вояКи, старательно вытянулись по струнке, изо всех сил стараясь явить миру образец порядка и послушания.

Разодранная одежда и багровые синяки делали их усилия тщетными. Малыш виновато прятал глаза. Остальные выглядели не лучше.

Никому из них доселе не приходилось получать такой яростный отпор.

До сего момента никто, будучи в здравом рассудке, не связывался с ними. Но эта парочка безоружных бродяг устроила настоящую бойню, не оставив от их репутации камня на камне.

Одни из лучших наемников в армиях Веру-лии, Фарсуна и Малых Княжеств молча перетаптывались с ноги на ногу, словно малые дети получившие суровый нагоняй.

— Тебя зовут Кулл, не так ли? — холодно вопросил мужчина, цепко оглядывая атланта с ног до головы. — Мне о тебе и твоем друге рассказал хозяин таверны. — Он сделал вежливый кивок в сторону Копьебоя и мягко добавил. — Ваша история с подземной крепостью весьма позабавила меня…

Кулл замер, терпеливо дожидаясь продолжения речи.

— Разумеется, я не намерен верить всякому вздору, — спокойно продолжил незнакомец, — но мне нужны крепкие люди. Я ценю смелость и преданность. И я был бы не против нанять вас обоих в свой отряд, тем более после такой впечатляющей демонстрации ловкости и силы. — Он выразительно обвел глазами картину разрушения, созданную вокруг, и в его голубых глазах промелькнула нескрываемая ирония. — Если вы не возражаете, конечно.

— Они не возражают, мой господин, — проворковал маленький человечек. — Их решение подкреплено хорошим снаряжением, которое ты им даешь, и, разумеется, золотом.

Брул с нескрываемым удивлением посмотрел вниз и выразительно хмыкнул:

— Эй, приятель, пока что я не видел ни того, ни другого.

— Ого! Скажите на милость, — спокойно произнес карлик, — какая великолепная наблюдательность.

— Это самое лучшее из моих достоинств, — немедленно отрезал Брул.

— Мы ничуть не сомневаемся в этом, — подбоченившись отреагировал коротышка. — Ибо именно за них тебе щедро платят.

Брул притворно взмахнул руками.

— Второй раз за вечер мне говорят об оплате, но до сих пор не видел ничего кроме сотрясения воздуха. Должно быть, я плохо слышу тех, кто пищит из-под стола, словно дохлая крыса.

— Ничего, ничего, — едко раздалось в ответ, — хорошая выучка у барона Осгорна не только прочистит твои уши, но и сделает зрение чуточку острее, чтобы замечать приличного человека.

Пикт поперхнулся, багровея от гнева. Кулл удержал его на месте, опустив тяжелую ладонь на плечо друга.

Незнакомец в черном одеянии сделал знак своему невысокому слуге замолчать.

— Мойли, — негромко сказал он, — попридержи-ка свой длинный язык за щеками, иначе ему несдобровать. Маленький человечек скорчил обиженное лицо и сделал вид, что слова хозяина к нему не относятся.