Запретный город Готхэн (ЛП)

Почему я тебя не послушала! Он ненавидит меня. Он знает, что я не богиня, но

боится власти, которой я обладаю над людьми. Он убил бы меня давно, если бы не

боялся.

— Я смертельно устала от Готхэна. Эрлик и его демоны оказались такой же

иллюзией, как боги Кхитая. Я не нашла здесь идеальной жизни. Во мне вновь

разгорелось желание вернуться в мир, который я покинула.

— Я хочу вернуться домой. Ночью мне снится уличный гомон и запах

базаров. Я ведь наполовину вендийка, и моя вендийская кровь взывает ко мне. Я

была глупа. Я держала в руках свою жизнь и не замечала этого.

— Так почему бы тебе тогда не вернуться? — спросил Конан.

Она вздрогнула.

— Я не могу. Боги Готхэна должны оставаться в Готхэне навсегда. Если один

из них уйдет, люди будут думать, что город погибнет. Клонтар был бы рад видеть

мой отъезд, но слишком боится рассердить людей, чтобы убивать меня, или дать

мне уйти.

Я знала, что есть только один человек, который мог бы помочь мне. Я

написала тебе послание и тайно передала через пунтийского торговца. Кроме того,

я послала и свой священный символ — украшенную драгоценностями звезду — с

помощью который ты благополучно проехал бы через земли кочевников. Они не

причинят вред человеку, у которого есть этот символ. Ты был бы в безопасности

ото всех, кроме жрецов города. Я объяснила все в своем письме.

— Я никогда его не получал, — сказал Конан. — Я оказался здесь,

отправившись в погоню за парочкой негодяев, которых я вел через страну иргизов,

и которые без видимых причин убили моего слугу Унгарфа, а меня бросили в

горах. Они сейчас где-то в Готхэне.

— Белые?! — воскликнула она. — Это невозможно! Они не могли бы

проехать через районы, населенные кочевниками...

— Я вижу только одно решение этой головоломки, — прервал девушку

киммериец. — Каким-то образом они заполучили твое сообщение в свои руки. И

наверняка использовали твою звезду, чтобы добраться сюда. Они не намерены

освобождать тебя, потому что вскоре после прибытия в долину связались с

Клонтаром. Только одна вещь приходит в мою голову — они собираются похитить

тебя и продать твоему бывшему мужу.

Она резко села, сжимая белые руки на подлокотниках кресла. Ее глаза

вспыхнули. В такое время она выглядела восхитительно и опасно, как готовая

ударить кобра.

— Назад к этой свинье? Где эти собаки? Моим людям хватит одного моего

слова, чтобы они прекратили свое существование!

— Это выдаст тебя, — ответил Конан. — Люди убьют чужаков, а быть может

также и Клонтара. но они узнают, что ты пыталась бежать из Готхэна. Ты можешь

свободно перемещаться в храме, не так ли?

— Да, если не принимать во внимание этих бездельников с бритыми

головами, следящих за каждым моим движением, когда я не нахожусь на этом

этаже, из которого выбраться можно только по одной лестнице. Но её всегда

охраняют.

55

— Стражник, который спит, — сказал Конан. — Будет нехорошо, если люди

узнают, что ты хотела сбежать, они могли бы запереть тебя до конца жизни в

тесной клетке. Люди особенно заботятся о своих божествах.

Она вздрогнула, и ее прекрасные глаза наполнились страхом, какую

чувствует орел при виде клетки.

— Так что же нам делать?

— Я не знаю... пока нет. Я спрятал в горах около города сотню уркманских

бойцов, но теперь они скорее помеха, чем помощь. Их не настолько много, чтобы

быть полезными, если разыграется битва, кроме того, их, скорее всего, обнаружат

еще до наступления утра, если не раньше. Я втянул их в неприятности, и мой долг

вытащить их оттуда. Я пришел сюда, чтобы убить этих туранцев, Вормонда и

Брагхана. Но это может подождать. Я заберу тебя отсюда, если не случится ничего

другого, пока я не узнаю, где находятся Клонтар и туранцы. Есть ли Готхэне кто-

то, кому ты могла бы доверять?

— Каждый из них отдал бы за меня свою жизнь, но они не отпустят меня.

Только явный вред, причиненный мне жрецами, смог бы повернуть их против

Клонтара. Нет, я не смею доверять кому-либо из них.

— Ты сказала, что лестница это единственный путь на второй этаж?

— Да. Храм выстроен на склоне горы, а галереи и коридоры нижних этажей

вырублены прямо в горной породе. А этот самый высокий уровень предназначен

исключительно для меня. Отсюда нет никакого другого пути, чтобы бежать, кроме

как через храм, который кишит жрецами. Ночью здесь остается только одна

горничная, которая сейчас спит в своей комнате недалеко отсюда, одурманенная,

как обычно, экстрактом черного лотоса.

— Но этот цветок ядовит.

— В небольшом количестве он вызывает сонливость.

— Неплохо, — пробормотал Конан. — Возьми этот кинжал. Закрой дверь за

мной, и не позволяй войти никому, кроме меня. Ты узнаешь меня, как всегда, по

девяти стукам.

— Куда ты идешь? — спросила девушка, вставая и машинально хватаясь за

рукоятку оружия, вложенную в ее ладонь.

— Осмотрюсь вокруг немного, — сказал варвар. — Мне нужно узнать, что

делает Клонтар и оба туранца. Если бы я попытался забрать тебя прямо сейчас,

мы могли бы наткнуться прямо на них. Если же они, и в самом деле, как я думаю,

собираются выкрасть тебя сегодня, было бы хорошей идеей позволить им сделать

это, а затем атаковать их с уркманами, чтобы отбить тебя, как только они отойдут

от города. Но я не хочу делать этого, если не придется. Наверняка будет бой, и в

тебя могла бы попасть шальная стрела. Я пойду, а ты жди, пока я не постучу.

6

Немой охранник на лестнице не переставал спать, когда Конан проскользнул

мимо него. Когда варвар спустился в нижний коридор, огни были уже погашены.

Он знал, что все кельи пусты, потому что монахи спали в комнатах на нижнем

уровне. Когда же северянин остановился, то вдруг услышал шуршание сандалий,

доносящееся из темноты коридора.

Северянин подошел к одной из келий и, подождав, пока невидимый в

темноте человек не оказался перед ней, тихо свистнул. Шаги остановились, и

голос вопросительно пробормотал.

— Это ты Ятаб? — Конан гортанно спросил на языке иргизов. Многие из

монахов низшего ранга были чистокровными иргизами.

56

— Нет, — пришел ответ. — Я – Назан. А ты кто?

— Это не имеет значения, называй меня псом Клонтара. Я страж. Белые

чужаки уже пришли в храм?

— Да. Клонтар провел их через секретный проход, чтобы люди не

обнаружили их присутствия. Если ты так близок к Клонтару, скажи, что он

замышляет?

— А как ты думаешь? — спросил Конан.

В ответ он услышал злобный смех, и почувствовал, как жрец подобрался

поближе в темноте, облокотившись о дверную раму.

— Клонтар коварен, — сказал он. — Когда подкупленный Ясминой пунтиец

показал письмо Клонтару, наш господин приказал ему следовать её указаниям.

Если бы явился человек, за которым она посылала, Клонтар планировал убить их

обоих и рассказать народу, что это белый пришелец убил их богиню.

— Клонтар никогда не прощает, — сказал Конан наугад.

— Скорее можно ожидать милости от кобры! — рассмеялся жрец. — Ясмина

слишком часто смешивала его планы, чтобы он спокойно отпустил её.

— Так вот, значит, каков его план, по-твоему, — сказал Конан

утверждающим тоном.

— Ты не слишком-то доверчив, для того, кто претендовал быть стражем. Это

хорошо.

Сообщение было предназначено для Конана. Но пунтиец, однако, оказался

жадным и продал его туранцам, рассказав им о Клонтаре. Они не повезут девушку

в Вендию. Они продадут её визирю из Гиркании, а тот забьет беглянку до смерти.

Клонтар сам проведет их через горы по секретному проходу. Он боится народа, но

его ослепила ненависть к Ясмине.