Человек, которому всегда везло (СИ)

  Как бы то ни было, но из Петербурга отдел аракчеевской комиссии, ведавший стрелковым оружием, вскоре было велено было срочно перевести в Москву, подальше от всяких подозрительных иностранцев, да и от своих неспокойных 'патриотов'. Возможно, в принятии этого решения сыграло роль и последнее столкновение Сашки и его начальника с 'главным охранником' великого князя Константина Павловича, под началом которого формально находилась вся гвардия. Александр не успел даже толком по городу побродить, до знаменитой александровской колонны он так и не добрался - не нашел памятника, может быть первоначально ее установили в другом месте, а казанский собор увидел только в лесах. В кунсткамеру нижнего чина как и ожидалось не допустили, равно как и в другие интересные места, разве, что медный всадник оказался где и положено... Единственный светлый момент - унтер офицер познакомился с родственниками своего сослуживца Гриши и был ими тепло и сердечно принят в семейной обстановке, после стольких лет скитаний и казарменной жизни такая встреча особенно приятна. Штабс-капитана почти сразу услали в длительную поездку по оружейным заводам, для ознакомления с возможностями российской промышленности и подбора нужных кадров. Александру и Григорию же предстояло отправиться в первопрестольную, они предполагали сперва, что поедут как и ранее по России на почтовых, но реальность оказалась куда как прозаичнее.

  -Нижним чинам не положено! -сказал, как отрезал чиновник ведавший выдачей погонных сумм и предписаний в департаменте Аракчеева, по виду настоящий сухарь в облике человека, таких в ведомстве временщика хватало с избытком, -Так доберетесь, не велики баре! Пешком дойдете, как раз пока господа начальники переезжают и поспеете.

  Возражения унтер-офицера, что в данный момент 'время-деньги' распорядитель презрительно пропустил мимо ушей и определив день на сборы, приказал явиться к следующему утру на этапный пункт, для следования во вторую столицу установленным порядком. Ничего не поделаешь, апеллировать к вышестоящим чиновникам унтер-офицер не мог, его просто никто бы не стал слушать, таковы уж повадки российской бюрократии, пришлось смириться, хорошо хоть погода в начале осени стояла почти летняя. Совершенно никого не обеспокоило и то обстоятельство, что Александр потащит с собой и считавшуюся пока секретной винтовку, боеприпасы к ней и прочие принадлежности и образцы.

  Получив от казначея причитающиеся командировочные из расчета по шесть копеек серебром в сутки, друзья закупили водки, немудреной закуски и на прощанье устроили грандиозную пьянку, отблагодарив гостеприимных топографов у которых жили все эти дни в Петербурге, и поутру отправились в путь. Вышли они с рассветом и почти три часа потратили на поиски этапа, в окрестностях столицы столь примечательные места было принято прятать от глаз подальше и если бы словоохотливый встречный оборванец не показал им дорогу, так и бы не нашли. Гриша вообще с утра уговаривал сослуживца не торопится, можно ведь и потом нагнать этапную партию в пути, наняв для скорости 'вольного' ямщика, но унтер-офицер настоял на своем. По неизвестной причине аракчеевский чинуша посчитал приятелей 'одиночными' нижними чинами, а ведь формально они составляли отдельную команду и могли перемещаться самостоятельно, этот существенный момент Сашка упустил в споре с распорядителем и вот теперь приходится расплачиваться.

  Небольшая справка - этапным порядком двигались в те времена по дорогам России все нижние чины, в одиночку направляемые в другую воинскую часть - 'для продолжения службы или для других нужд'. Ведь служба-то, где бы она ни проходила, была такова, что отправить без конвоя или присмотра хоть за пятьдесят верст любого, самого исправного и дисциплинированного солдата начальники боялись, редкие исключения навроде 13-го егерского полка не в счет. Александр с Григорием, по мнению чиновников военного ведомства, "справными" не числились, несмотря на честно заработанные знаки отличия военного ордена, награды шли одной статьей, а 'неблагонадежность' совсем по другой. Отцы-командиры считали, что как окажется воин один на большой дороге, как припомнит, что уже перенес, да прикинет, что ждет его впереди, так и начнет мучить его непреодолимый соблазн - дезертировать, сбежать очертя голову куда глаза глядят. На самом деле убегали далеко не все, многим просто некуда было податься, за долгие годы, проведенные в казарме, люди привыкали к такой жизни и иного существования для себя и не мыслили. Но вот по части пьянства и прочих безобразий - тут, к сожалению надо признать, что начальство было право: "Ветер дует, дождь метет - солдат девку в лес ведет. Девка бает - не хочу, солдат бает - заплачу. Мы робяты ежики в голенищах ножики!".

  К слову, в Питере не смотря на хваленую "гвардейскую" дисциплину и принятый в войсках жесточайший фрунт, дела обстояли ничуть не лучше, ночью в одиночку вблизи некоторых "знаменитых" казарм лучше было не появляться, Сашку об этом в первый же день сразу предупредили нижние чины из топографического отдела. Столичные воины "озорничали" кое-где на ночных улицах с ножом и кистенем, а командиры обычно смотрели на такие подвиги подчиненных сквозь пальцы. В провинции такого вопиющего "беспредела" не было, там солдаты "честно" дрались на кулаках с аборигенами, сходились по праздникам стенка на стенку. Грабежей, да еще вооруженных Александр припомнить не мог, бывало нижние чины курицу "дикую" словят, или картошку чужую выкопают - так мелкие житейские шалости.

  Поплутав по каким-то ободранным зарослям чахлых кустов "не арестанты" Сашка и Гришка добрались в итоге до этапного пункта. Глупее ситуации придумать было нельзя, нижние чины с оружием и снаряжением должны были топать до места назначения "не в роде арестантов", но на общих правах с ними, хорошо хоть к пруту приковывать их было не положено. Этапный пункт представлял из себя громадный пустырь, обнесенный по периметру крепким забором с единственными воротами. Внутри находилось с пяток полусгнивших строений, видимо предназначенных для ночлега арестантов, а вдоль стен этой "крепости" была устроена настоящая свалка всевозможных гниющих отбросов, что же классика уже: "Возле всякого забора навалено сорок телег всякого сора. Не дай бог памятник поставить какой или просто забор, и нанесут бог весть откуда всякой дряни." На пересыльных этапах в провинции Сашке уже бывать доводилось и не раз, но те были относительно маленькие и там так отвратительно не воняло. Ради любопытства он заглянул в одну из построек, и сразу пришел к выводу, что воровать за последние восемь лет меньше не стали, полы понятное дело гнилые, крыша тоже, но такого разгрома раньше видеть не доводилось. Напрочь отсутствовали выдранные с мясом дверные петли, скобы и даже печные вьюшки. Слоовохотливый дедушка-сторож из местного персонала растолковал солдатику, что прежний смотритель все железо и чугун пропил, а новый никак не восстановит утраченное.

  Постепенно вместительный двор стал заполняться, из питерских тюрем и полицейских участков пригоняли арестантов, предназначенных к отправке в места заключения или ссылки, а так же массу всяческого народу, в основном, если судить по внешнему облику все тех же российских крестьян, заявились и многочисленные провожающие. Сашка было поразился, откуда столько набрали, обычно бывает меньше, но ему пояснили, что по осени столицу усиленно "зачищают" от разных нежелательных элементов. Разумная мера, поскольку с наступлением холодов обездоленные и голодные люди будут готовы на любое преступление. Всем распоряжался партионный унтер, испитая рожа "поперек себя шире", его гнусливый, но громкий голос был слышен по всему этапу: то он материт арестантов, то "отечески" вразумляет "в рыло" своих же конвойных солдат. Особого порядка Александр не заметил, если не считать щедро раздаваемые направо и налево охранниками пинки и затрещины арестантам и прочим следующим "не в роде", иногда попадало по ошибке и совершенно стороним людям. Толпа ревела, стонала и материлась на добрую сотню голосов - одним словом был обычный этапно-пересыльный бедлам, знакомая атмосфера, точно отмотал Сашка восемь лет своей жизни назад, когда его самого гнали вместе с другими бедолагами по этапу...