Мир, затерянный во времени

Укрепления цитадели защищали барон Драйстак из Фазлар Кипа и рыцари Серебряного Якоря, а также Три Брата из Кут Паладона. Амальрис Белый Шлем, чьи глаза были острыми, как у ястреба, пристально всматривался со стены в огромный бурлящий водоворот пыли, в котором разглядел две группы защитников империи, отделенных друг от друга дикарями. Они находились в большой опасности – черные воины многократно превосходили их числом и могли очень скоро одолеть имперцев, уничтожив их всех до единого. Но вот Амальрис Белый Шлем поднял руку, и на стене раздались громкие звуки боевых рожков.

Прославленные лучники из Дорионота, стоявшие на центральных башнях над воротами, услышали сигнал к бою. Они вскинули огромные луки и засыпали стрелами толпу дикарей, разделявших две группы защитников. Лучники, стоявшие слева и справа от ворот, тоже подняли луки, и страшный дождь стрел непрерывным потоком полился в гущу черных воинов. Дикари, разделявшие Чойса и Керикуса, не выдержали. С криками боли и ужаса они начали разбегаться в разные стороны.

Наконец Керикус и его меченосцы, а также Озрик и Остромар смогли соединиться с усталыми, покрытыми пылью Чойсом и Белкартом и воинами долин.

Они поприветствовали друг друга, высоко подняв длинные мечи. Мингол пришел в ярость, увидев, как позорно бежали его воины с поля боя, и погнал их обратно, добавив еще один отряд. Но теперь им противостояла двойная сила – огромные мечи Дорионота и сверкающие клинки долин уверенно делали свою кровавую работу, отбивая натиск черных мечей. Правда, теперь защитники цитадели находились намного дальше от потайной двери, чем раньше, и даже при том, что они объединились, каждый из них знал, что противостоять превосходящим силам врага горстка храбрецов долго не сможет. Требовался отвлекающий маневр, или они все до одного погибнут и оставят цитадель незащищенной, там оставалось совсем немного воинов.

Чойс выбрал подходящий момент и дотронулся плечом до своего товарища, закаленного воина долин – Белкарта. Настоящее чудо Аздирима в том, что они еще до сих пор живы и выдерживают столь ожесточенный натиск насчитывающих в своих рядах тысячи воинов. Защитников же была всего сотня, если не меньше. Этому чуду в какой-то мере способствовала природа местности. Те тысячи черных воинов из орды Свирепого Калга, что ехали первыми, едва опомнились, преодолев ущелье, которое справедливо называли Узким Путем. Он действительно был таким узким, что в ряд по нему могли проехать всего два-три всадника. Поэтому пока только небольшая часть бесчисленных воинов Орды смогла подойти к цитадели. Еще какое-то время люди Чойса и Керикуса смогут продержаться, хотя многие из них погибли, и все меньше и меньше мечей защитников сверкало в воздухе.

Внезапно раздалось звонкое пение рожков, и, ко всеобщему изумлению, огромные бронзовые ворота Аркантира с лязгом распахнулись. Над полем боя повисла напряженная тишина, все замерли, повернулись посмотреть, что происходит. В воротах верхом на боевом сангане, закованном в доспехи, появился принц Парамир из Гонд Амрахила, за ним его воины, а также Джемадар и Феленис – третий из Трех Братьев из Кут Паладона, оба со своими людьми. Громко крича и высоко подняв мечи, они спустились со склона в низину и стремительно понеслись на дикарей, еще не успевших прийти в себя от неожиданности.

Золотой шлем Парамира сиял, словно звезда, сквозь дымку, повисшую над низиной. Принц подлетел к застывшим в замешательстве дикарям Орд и, прорвав их строй, глубоко врезался в толпу врагов. С того места, где стоял обессилевший Чойс, могло показаться, что Парамир расчищает себе дорогу к холму, где сидел, наблюдая за сражением, Мингол и где развевалось на ветру черное с золотом знамя орды из Джахангира. Затаив дыхание, Чойс смотрел, как Парамир неожиданно для врагов глубоко проник в их ряды, разбрасывая дикарей в разные стороны длинным сверкающим мечом и прикрываясь небольшим щитом от мечей, копий и стрел, при помощи которых черные воины пытались преградить ему дорогу. Отважный юный принц как будто направлялся прямо к тому месту, где Мингол устроил себе наблюдательный пункт. Похоже, он собирался вступить в бой с самим полководцем орды Свирепого Канга и, может быть, даже изрубить мрачное знамя Джахангира. Но вдруг его санган споткнулся, зашатался и рухнул на землю, сраженный копьем, метко брошенным кем-то из черных воинов. Парамир упал прямо в ревущую толпу, которая тут же поглотила его, как огромная черная волна. Принц исчез из виду.

Из груди Чойса вырвался крик, он схватил Белкарта за руку, указывая ему на то место, где упал Парамир, и бросился вперед, махнув рукой своим воинам, чтобы следовали за ним. Если принц еще жив, они будут сражаться до последнего, чтобы вырвать его из лап врага. Если мертв, то не найти более достойного и почетного места погибнуть, если так будет суждено. Воины долин и Дорионота сомкнули щиты и стали медленно продвигаться вперед, прокладывая мечами дорогу к тому месту, где лежал Парамир.

Находившиеся по другую сторону от черного войска воины, совершившие вместе с принцем эту отчаянную вылазку, тоже бросились в толпу дикарей, пытаясь прорваться сквозь их ряды, чтобы спасти своего командира. Высокий, мрачный Джемадар яростно прорубал себе путь огромным топором. Феленис из Кут Паладона, издав громкий воинственный клич, бросился вслед за ним в образовавшуюся брешь, чтобы защитить спину Джемадара и не дать дикарям вновь сомкнуть ряды. Воины Гонд Амрахила, громко крича, рванулись за Феленисом. Подобно стальному клину, они глубоко врезались в толпу врагов, устремляясь к месту, где лежал Парамир. Хотя они не сомневались, что даже если принц сразу не погиб от ран, его просто растоптали.

Со своего командного пункта на холме Мингол видел все, что происходило на поле боя. Он отдал новые приказы, и целое войско лучников под командованием Кхонда, расталкивая беспорядочно метавшихся черных воинов, выступило вперед, чтобы уничтожить Джемадара и Фелениса. Одновременно с Кхондом другие черные командиры, Ангар и Норджа Красный Топор, направили своих санганов сквозь толпу, намереваясь преградить путь воинам долин и Дорионота, чтобы те не смогли соединиться с воинами Гонд Амрахила.

Внезапно со стороны лучников, стоявших на бастионах крепости, раздался громкий крик. Сверху они увидели то, что Чойс и другие не могли пока увидеть – Парамир поднялся! Более того, он яростно сражался с врагами. Его плащ превратился в шелковые лохмотья, щит помялся и погнулся, но Белый Ястреб смело бросился с мечом на дикарей, устремляясь в ту сторону, где на холме, наблюдая за сражением, верхом на сангане восседал Мингол.

Чойс наконец увидел принца, и безграничная радость заполнила его сердце.

– Воины долин! Воины долин! – громко прокричал он, перекрывая своим голосом шум сражения.

Дикари дрогнули перед ним и начали медленно отступать, а затем их ряды сломались, и они побежали прочь, подальше от страшного в своей неукротимой ярости графа. Чойс и его воины оказались на открытом месте, недалеко от Парамира, который один храбро сражался с несколькими дикарями, которые тоже медленно отступали. Но с двух сторон к воинам долин и Дорионота уже приближались верхом на боевых санганах Ангар и Норджа, намереваясь разбить стену сомкнутых щитов. Чойс высоко вскинул меч Яррита. Мощным ударом он рассек грудь сангана Норджи, и тот рухнул как подкошенный, скуля от боли. Однако при этом огромная туша коня-дракона врезалась в графа и опрокинула того на землю, придавив ему ноги.

Норджа вскочил на ноги, бросился к беспомощному Чойсу и занес красный топор над его головой. Мгновение они пристально смотрели друг другу в глаза, и вдруг Чойс, который не мог подняться, метнул свой знаменитый меч – Защитник Королей в грудь врагу!

Граф не надеялся на успех и не сомневался, что этот бросок всего лишь бесполезное и глупое действо, ведь как следует размахнуться он не мог. К тому же меч был слишком тяжел для броска. И вдруг он с изумлением увидел, как Норджа замер и отшатнулся, как будто с разбегу наткнулся на невидимую стену. Его хищное, обрамленное косматой бородой лицо побелело, глаза расширились от ужаса, когда он увидел, как сверкающий предмет вонзился ему в грудь. Жуткий красный топор, занесенный над Чойсом, выпал из руки Норджи. Онемевшими пальцами дикарь попытался ухватиться за клинок Защитника Короля и выдернуть его, но тщетно. Острое лезвие пронзило сердце командиру черных воинов. Норджа открыл рот, чтобы произнести то ли проклятие, то ли мольбу, то ли крикнуть о помощи, но вместо каких-либо звуков изо рта хлынул поток черной крови, и он камнем рухнул на Чойса.