Джонни и "Зов предков" (СИ)

И правда, проигравшим арестантам они ничего больше не ломали, причём не из гуманизму – из справедливости. Джонни был согласен с Карлом, нужно возвращаться в реальность, играми да фантазиями сыт не будешь. Была у него одна настоящая мечта…

***

Мечта Джонни, конечно же, звалась Люси. Полагалось ему влюбиться по возрасту и по его воззрениям на жизнь настоящего мужчины. Чтоб обязательно была война, бедность и любовь. Почти по всем пунктам жизнь его соответствовала заданным параметрам, дело оставалось за малым, вот и не стал он заморачиваться с кандидатурой. Но влюбиться платонически, просто чтобы чувствовать в себе живое человеческое сердце, не погрязнуть в скотском отупении, было хоть и непросто, но всё-таки менее хлопотно, чем уложить девчонку в койку. Как говорится, мечтать не вредно, если не стремиться к обладанию мечтой. А у Джонни из-за регулярного питания и распорядка дня начались гормональные проблемы, и все его успехи по большому счёту стали результатом сублимации древнейшей человеческой энергии. Но они же делали мечту вполне достижимой, что автоматически выводило её за скобки мечты. На то и мечта, чтоб была волшебной и несбыточной, но с другой стороны для практичной натуры Джонни невозможное просто не существовало. То состояние, что Карл принял за лёгкое помешательство, было проявлением системного Джонова ментального противоречия.

Дело могло затянуться и развиться в нездоровые формы, кабы не здоровый пример сослуживцев. Ребята громко хвастали успехами в этой области, врали, конечно, но судя по их довольным рожам, враньё имело под собой реальную основу. В развалинах, даже восстановленную часть городка продолжали так называть, так вот там появился сперва офицерский клуб, второй по счёту после старого, но не по значению и размерам. А спустя некоторое время открыли центр отдыха для рядового и унтерофицерского состава. Порядок в обоих очагах культуры, как умела, поддерживала жандармерия, что в первом случае было бесполезным, а во втором бессмысленным. Выражалось это в том, что в офицерский клуб военную полицию вызывали лишь для протоколирования уже погашенных скандалов, а на солдатских танцульках хорошее махалово по умолчанию входило в обязательную программу развлечений.

Джонни в принципе устраивали оба варианта. В бар офицерского клуба в жандармской форме пускали без возражений, там было намного культурней, но в клубные помещения он мог явиться только по вызову, и это его слегка унижало. А на солдатском дансинге могли сбить с романтического настроя, отвлечь своими предубеждениями к честному жандармскому мундиру. Странный народ – сколько его ни учи, обязательно сыщется что-то кому-то доказывающий перепившийся закомплексованный герой.

Вот оно, предубеждение это, едва сразу же не сгубило весь Джоннин план покорения Люси. Пришёл он к ней под вечер в канцелярию, а она его сразу не узнала. У жандармерии своя структура подчинения и канцелярия. Люси, вначале его не узнав, вся напряглась, даже посуровела. Но разглядев смущённую физиономию Джонни, изумилась до зависания с открытым ртом и, наконец, как очнувшись, разразилась истеричным хохотом, тыча в него пальцем. Джон даже слегка обиделся – пусть фигура у него не эталонная, но костюмчик ловко подогнали под него, и сидел он как влитой. Ну не видел Джонни ничего смешного в собственном сочетании с жандармерией, военной полицией. Потому и смущаться не стал, сразу перешёл к цели визита. Спросил, что делает Люси с 19:00 до отхода ко сну?

-Да как всегда, Джонни, - ответила она, приходя в себя.

-Наверное, скучно? Надоело, небось? – посочувствовал Джон.

-Ты не представляешь себе как! – искренне пожаловалась девушка старому своему воздыхателю.

-Так может, отдохнёшь? Давай на танцы сходим? – внёс предложение Джонни.

Люси придавила его мрачным, даже немного злым взглядом. Пристально рассмотрев, как первый раз увидела, сказала со злой усмешкой:

-Отдохнуть, говоришь? Это можно. Сто баксов, жандарм.

-За танцы?! – не поверил Джон.

-За танцы отдельно, - жёстко отрезала Люси, и добавила притворно сочувственно. - Дороговато, солдатик?

-Годится, - небрежно сказал Джон, как ему представлялось, поиграв желваками на закаменевшем лице. На самом деле он просто выпятил подбородок и взмахнул ушами, вызвав улыбку Люси.

-Тогда подожди меня на крылечке, я тут быстренько закончу, - привычно по-деловому распорядилась девушка образцовый клерк.

На крылечке Джонни спокойно не стоялось, и вовсе не от возбуждения. Он за две минуты ожидания успел три раза уйти гордо и четыре скромно, но всё ж таки возвращался. Понятно, что метался он мысленно в своей попутавшей душе. Сказочный мираж растаял, но мечта как, ни странно, осталась и сказала немного устало:

-Давай без танцев обойдёмся?

Джонни растерянно кивнул.

-Пойдём на остановку, представляешь, до нашей общаги автобус теперь ходит! – пропела Люси, беря его под руку.

-Ага, только заскочим к Харпёру, ну к Томасу в столовку. Ты его не знаешь, но он хороший, соберёт что-нибудь на вечер, - проявил Джон заботу.

-Да накормлю я тебя, не беспокойся! – засмеялась девушка, на них оглянулись.

На них, вообще, поглядывали с интересом, особенно на Люси. На Джонни, особенно на его форму, глазеть избегали. Автобус развозил служащих утром и вечером по расписанию, ждать его долго не пришлось, ехать тоже было недалеко, Джон и засмущаться толком не успел, как добрались.

Общага оказалась добротно отремонтированным двухэтажным домом с одной парадной, Люси протянула консьержке удостоверение, взяла ключи, они, поднявшись на второй этаж, очутились в чистеньком коридоре. Люси тремя щелчками отомкнула дверь, и Джон как в тумане прошёл за ней в прихожую.

-Джонни, ну что ты там застрял? – проговорила она уже из кухни, - иди сюда, помоги!

-Сейчас, только разуюсь, - хрипло отозвался Джон, никак не мог избавиться от привычки разуваться в жилом помещении, как мама в детстве приучила. Но голос ему перехватило не смущением. На обувной полке он увидел маленькие детские ботиночки.

В ту ночь Джонни плохо спалось, он ворочался с боку на бок, часто просыпался. Только под утро немного успокоился на бодрящем сквознячке, когда Люси в отчаяньи выставила его за дверь, в чём был, выбросив недостающие вещи следом. Джон постоял немного в коридоре, но так и не решился начать с ней серьёзный разговор. Кричать ночью в женской общаге через дверь, да ещё и без трусов ему показалось некультурным. Среди разбросанных на полу тряпок трусы тоже отсутствовали, что было принято Джоном как добрый намёк и повод как-нибудь заглянуть. Одевшись-обувшись, чтоб не компрометировать Люси, воспользовался как специально распахнутым окном в конце коридора, спустился по заботливо кем-то связанным простыням и направился к жандармской казарме.

Шёл он незнакомыми, но легко узнаваемыми, чистыми улочками восстанавливаемой части развалин. С каждым домом у него были связаны свои специфические воспоминания, в воображении сами собой всплывали схемы помещений, коммуникаций, способы проникновения от спросить, «как пройти в библиотеку», до штурма с применением спецсредств. А равно основные, запасные, отсечные, ложные позиции в обороне, маршруты снабжения и отхода, наблюдательные пункты…

Джонни грустно себе попенял, - кого он пытается обмануть?

О чём же он пытается не думать, забивая голову ерундой? И чуть не заплакал, всё про себя поняв. Ведь на самом деле тогда ещё юный Джон не убежал из родного городка, таким, как он, бежать нужно, прежде всего, от себя. Джонни сам себе не признавался, что рванул он не от кого-то, а за… За мамой. Ему почему-то казалось, что он её непременно встретит, расскажет, какой он стал самостоятельный, и что за него совсем не нужно беспокоиться. И ей не нужно больше уходить, чтоб принести ему покушать. Только маму он так и не нашёл. Встретил Люси. Она тоже кому-то родному и беззащитному носит еду, как мама. И комок слёз в горле от жалости и нежности становится горше от понимания полной своей беспомощности.