Блеск и нищета Великого Инквизитора (СИ)

Сначала я ему не поверил, Пенелопа была дочерью жреца солнечного света и… а вот о матери толком ничего узнать не удалось. Я высказал эту мысль вслух, но Эркхаэль горько рассмеялся.

— Так об этом никто не знал и не знает. Жрец солнечного света мой Аватар, только напрямую связанный со мной, а Лайа из каких-то своих соображений пожелала, чтобы Пенелопа родилась на Астахе. Лайа единственная не связана с родом Ардаэль.

— О вашей супруге я тоже знаю совсем немного. Я не входил в число исследователей вселенной Т.

— Она не любит рассказывать о разрушении родного дома. Мы следили за Пенелопой с первого дня, хранили её, она была целителем и мастером магии Хазар, но эта клятва разрушила всё, хотя… наверное я рад, что она счастлива с этим смертным. Но подумайте о Князе, Князь Тишины начал влезать во все дела, он начал опекать и оберегать мальчика, и хотя тот совершил много подвигов, я не могу закрывать глаза на попытку разрушения континента и контакт с «Золотым Лордом». Хаос имеет свои виды на ребёнка, и я боюсь предположить какие именно. Такое вместилище силы создавали неоднократно, но ещё никогда это не была кровь Ардаэль. Князь Тишины о многом умолчал и мы страшимся, что заключив договор с «Золотым Лордом» Экзель завоюет для него Астах. Но леди Тайрина… — Эркхаэль замолчал прислушиваясь к чему-то, а потом кивнул. — Вам пора идти, Верон Летописец. Возможно мы ещё увидимся и продолжим разговор. Я доверяю Тайрине, но я боюсь её…

Меня выдернуло из зала богов настолько внезапно, что я вскрикнул от страха, пространство под ногами закручивалось в причудливые спирали и сужалось образуя странные узоры. Меня несло и тащило целую бесконечность, а затем резко бросило на кровать. Да-да, вы не ослышались, я оказался в небольшой уютной комнате обставленной скромно но со вкусом. В углу уже горел камин, чуть поодаль стоял роскошный столик на котором покоилась вазочка с фруктами и кувшин с вином, запах ни с чем не перепутаешь. На стене висела картина, всего одна, но она запала мне в душу, моя королева в непривычном белом платье обнимала за плечи могучего мужчину с фигурой атлета и глазами завоевателя. Такие глаза я уже видел, и костюм рода Ардаэль тоже. Это был Он.

— Ты прав. — Свечи доселе невидимо покоившиеся в подсвечниках загорелись и я увидел мою королеву. Она стояла возле двери и смотрела прямо на меня. Я никогда раньше не видел её такой. Мою королеву всегда окружал чёрный плащ смерти и некая неприступность, а сейчас она была в полупрозрачном шёлковом пеньюаре цвета крови. Из глаз исчезло выражение высокомерия и властности, сейчас на меня смотрела женщина, и под её взглядом моё тело затрепетало. — Это мой покойный муж, Хенон. Единственный небожитель, которому я открылась и которому позволила овладеть мною. Единственный, кто может сказать не таясь, что имеет ребёнка от меня. Это Хенон.

— Он выглядит властным, моя королева. Он выглядит довольным, а в твоих глазах на картине я вижу умиротворение.

— Так было, когда-то. Хенон был ребёнком, большим восхитительным ребёнком, который обожал творить разные глупости. Правда он был очень мудрым ребёнком, наверное Диасоний поделился с ним своим даром. Я повстречала Хенона когда этой вселенной исполнилось тридцать тысяч лет. Я знала кто он и уже знала, что мой сын должен родиться от него, но я не думала, что будет именно так.

Тайрина провела пальцами по картине, словно лаская своего мужа, а потом подошла ближе ко мне, садясь на край кровати. Я всегда робел перед ней, она наградила меня щедро, но сейчас моё тело захлёстывало странное пламя. Я знал о нём только из книг и личных наблюдений — это была зарождающаяся страсть.

— Прости меня за дерзость, моя королева, но я не могу не спросить. Ты много раз говорила, что знала о тлетворности своего сына изначально, поэтому не оставила ему даров. Это правда? Ты с самого первого дня знакомства с Хеноном знала о последствиях?

— Да, Верон, знала, ибо я сама смерть. Я не всегда вижу Что станет причиной того или иного события, но я всегда знаю, чем оно закончиться, особенно, если оно касается меня. Сатурн должен был быть рождён, даже такой ценой. Ради меня и Экзеля. Наверное я жестока, но мне не жаль, хотя… Я бы хотела извиниться перед Хеноном если бы смогла.

— Ты любила его? Ты любила того, кого должна была забрать?

— Нет, Верон, я никогда никого не любила из Созданных нами и никогда не полюблю, таков милосердный дар отца, но… С Хеноном было хорошо, мне порой становилось тоскливо, а он умудрялся смешить меня. Меня Верон — ту, что видела то что он создавал миллионы раз до этого. Я тоже спускалась в миры, порой я услаждала своё тело с удалыми воинам и бардами, с танцовщицами и убийцами, случалось, что они настолько поражали меня, что я дарила им длинную жизнь, но с Хеноном было иначе. Он любил меня такую какая я есть и ничего не требовал взамен. Однажды я спросила, хочет ли он узнать, когда и от кого он примет смерть, а он только рассмеялся и сказал, что чему суждено быть, того не миновать. Он был настоящим, Верон. Когда он умер, Сатурн уже вступил на свою дорогу, он был безразличен к гибели отца, а вот я плакала, Верон, потому что мне не удалось даже проводить его, он сказал, что хочет уйти сам. Он не боялся.

Тайрина смотрела сквозь меня и вспоминала и по её щекам катились слёзы, а я не выдержал и обнял её, такую Великую, Могучую, Сильную и вместе с тем хрупкую… Я никогда не переставал удивляться этой двойственности, а вместе с тем вспомнились обидные слова Сатурна в монастыре Харакерст. Я не сразу понял, что плечи Тайрины перестали вздрагивать, а руки лежавшие на плечах обнимают меня. Я почувствовал горячее дыхание, а когда её губы приблизились к моим у меня перехватило дыхание. Я никогда и ни с кем не целовался, с недавних пор меня начало посещать желание, но даже мысленно представить что я и королева…

— Моя королева, зачем? — шёпотом спросил я, а Тайрина нежно провела пальцами по моей спине.

— Не будь глупым. Ты сегодня сделал великую работу, ты не подвёл меня, теперь я понимаю чего они боятся. Я создала тебя не просто так, и когда ты достигнешь предназначения ты всё поймёшь и возможно, будешь благодарен. А о словах Сатурна не думай, ты не игрушка — ты Человек.

А потом на меня обрушилось небо. В ту ночь я стал счастливым и наконец-таки понял, почему люди настолько счастливые создания…

Глава 19

Предатель. Судьба и Милосердие

На какое-то время в мире воцарилось затишье. Вернувшись в столицу я первым делом отправился к Хабеку, который устроил мне едва ли не допрос с пристрастием о месте моего нахождения, хотя успеха так и не добился. Турнир прошёл на ура, я одолел чемпиона совершенно неожиданно прибывшего из Ермена, городка принадлежащего тёмному Князю Астароту. Это был юноша моего возраста, но подобен гигантам далёкого севера, в бою он мог бы поспорить и с герцогом Эльманшидом, который не смог приехать по причине тяжёлого ранения полученного в сражении. Лайла не было в столице, он зачем-то отправился в Треорию, но Император серьёзно поговорил со мной о сложной обстановке на границе. Мы жили под гнётом возможного нападения Сатурна, Император объявлял набор в армию, пока ещё добровольный, хотя мы чувствовали, что угроза рядом…

У нас в Империи была поговорка: Вечером из Тёмного Княжества добрых вестей не жди — быть беде. Конечно мы были в неплохих, хотя и не слишком-то тёплых отношениях с Князьями, но всё же мир был, однако по странному стечению обстоятельств именно эта поговорка постоянно себя оправдывала. С момента турнира прошло полтора месяца, Нильсен и Селена несказанно удивили нас всех известием о скорой женитьбе, которую планировалось провести на границе Нольонда, ибо многие друзья с острыми ушами просто не простили бы Нильсену такого хамства — жениться тайком. Свадьбы была назначена на конец ноября, намечалось что-то грандиозное, Алессандр прознавший о том, что младший сын жениться раньше старшего было рыкнул на него, а потом, видимо вспомнив о том, при каких обстоятельствах пострадал Нильсен, плюнул и начал созывать гостей. Зная характер деятельного вояки, я бы не рискнул называть даже приблизительную цифру приглашённых.