Мантия мага

— Сейчас…

Но, стоило ему потерять из вида свою вновь обретенную возлюбленную, как в голосе девушки неожиданно прозвучали насмешливые и жестокие нотки.

— Нет, пожалуй, я возьму вот это!

Обернувшись, он увидел красавицу, которая играла рукой, на которой был надет браслет из темного железа, закаленного в крови Первых. Браслет, чьим предназначением было удерживать во власти ордена Алого Огня сущность Аллимара и его земную оболочку. Тот, кто долгое время провел в беспамятстве, как ни в чем не бывало открыл глаза, а затем уселся на своем ложе.

— Мне, право, жаль, что ты попался на такую простую уловку, Корн. Ты же сам говорил, что каждый видит лишь то, что ему хочется видеть.

— А… Зельмира? — только и смог произнести глава ордена Алого Огня.

— Ты убил ее много зим назад. Она мешала тебе быть сильным, разве не помнишь?

Тот, кого называли командором, рухнул на колени перед тем, что еще мгновения назад был юной красавицей. Но на каменном полу распростерлась старая Арния, так бесславно завершившая свой жизненный путь. Теперь она выглядела значительно хуже, чем в тот день, когда пьяный наемник, пытаясь отнять выручку уличной торговки, немного не рассчитал своих сил…

— Значит, таким образом ты держишь свое слово? — Магистр Гристиан, который незаметно появился в подземелье, медленно подошел к чародеям.

— Думаете, что у меня уже не осталось сил? — вскочил на ноги тот, кого называли Корном. — Ошибаетесь, несчастные!

И он вытянул руки, готовясь одним из самых ужасных заклинаний обрушить каменный свод на головы давних врагов. Раз так — он готов отправиться на Серые Равнины вместе с ними. Теперь, когда он окончательно понял, что все, чему посвятил свою долгую жизнь, не стоило и слезинки любимого существа, когда надежда поманила его и снова столкнула в пучину отчаяния, жизнь стала для него не более чем тягостным бременем.

Гристиан с Аллимаром готовились предпринять ответные действия. Воздух в подземелье сгустился настолько, что, казалось, при желании его можно нарезать ломтями. Сила, которая готова была освободиться, сокрушая все на своем пути, была столь велика, что древние каменные своды зашатались, еще немного — и они не выдержат. Пол, покрытый толстыми плитами, прорезала трещина, становясь все шире….

И в это мгновение в подземелье с шумом ввалились воины из личной гвардии короля Конана. Киммериец, который обрадовался, было, возможности устроить хоть небольшое сражение, был разочарован. Злодеи устремились в бегство при одном виде его меча. Некоторые, пытавшиеся противопоставить ему знание темного волшебства, сами же пострадали от острой стали.

Один из адептов ордена Алого Пламени, попытавшийся бросить в киммерийца огненным шаром, пребывал настолько в печальном состоянии, что его пришлось вести под руку как немощного старика. На другого, пожелавшего обратить бесстрашных гвардейцев в тряпичные куклы, страшно было даже смотреть. Их неуспех напрочь лишил прочих присутствия духа и их сопротивление делалось все более и более вялым.

Вдалеке показался Евдис, который волочил за шиворот одного из адептов тайного ордена. Маг был спеленат своим балахоном подобно тому, как усмиряют служители приюта для умалишенных своих подопечных, когда те переходят границы благопристойного поведения.

Оборотни, сменившие свой облик на волчий, принялись обнюхивать плиты пола после чего, подняв морды, издали протяжный вой.

Чудовищное напряжение, еще недавно грозящее уничтожить и остатки древнего замка и всех, кто там находился, — исчезло. Совершенно потерявший присутствие духа командор вместе со своими подчиненными безропотно согласились последовать с Гристианом и Аллимаром в Гиперборею, где, как разъяснил ему Конан, будет решена его дальнейшая судьба. Распрощавшись с благородным варваром и его спутниками, маги исчезли в ослепительной вспышке холодного белого пламени.

Прошло не менее трех четвертей колокола, когда Стефанос нарушил молчание.

— Пожалуй, оно и к лучшему, что мы вернемся своим ходом — заявил бывший разбойник, — все лучше, чем опять попасть подземному демону на язык!

— Это точно, — согласился Каврат, вытирая лезвие меча пучком сухой травы. — Без этих магических штучек куда лучше. А по пути не худо бы заглянуть куда-нибудь, где имеется хороший кусок жареного мяса, чаша доброго вина и веселая подруга на одну ночь.

Когда путники, наконец, ступили на землю Аквилонии, то к удивлению королевского летописца и воинов из личной гвардии Конана, им было приказано повернуть в полночную сторону. Варвар рассудил, что раз его изначальный план так и не воплотился в жизнь, то глупо возвращаться в Тарантию. Ладно, пусть миссия в Гиперборею откладывается до лучших времен, но коль уж Солнцеликий подарил им возможность испытать новые приключения, то почему бы не продлить удовольствие?

— Скажи-ка, Стефанос, — обратился киммериец к бывшему разбойнику. — Ты как-то рассказывал, что тебе известно местечко в Боссонских пределах, где водятся рыбы, чьи плавники похожи на птичьи перья и обладают способностью менять цвет в зависимости от времени суток. Так ли это?

— Верно, король, — склонил голову тот, — а еще они могут выпрыгивать из воды и кувыркаться через голову. А весной, когда у всех живых созданий начинается период любви, они высовывают головы на поверхность и издают звуки подобные шуму кипящей воды.

Конан захохотал и хлопнул его по плечу.

— Так чего же мы медлим? В путь! Изловим парочку таких тварей для королевского зверинца. Пусть добрые аквилонцы увидят, что их король годен не только на то, чтобы восседать на троне…