Волшебники Гора (ЛП)

Послышался лёгкий стук. Чьи-то пальцы пробарабанили по дереву двери. Я не ответил. Я ждал. Наконец, после паузы, раздалось четыре быстрых удара, повторившиеся через короткий интервал. Сказать что я был поражён, это не сказать ничего.

Я отбросил одеяло, заткнул нож за пояс и смело шагнул к двери. Разблокировав собачку замка, я один за другим убрал оба засова, и отошёл в сторону. Дверь медленно открылась.

— Я так понимаю, что входить безопасно, — послышался негромкий голос из темноты.

— Входи, — проворчал я.

Признаться, я бы и сам точно так же с опаской входил в тёмную комнату инсулы поздно вечером.

— Я был небрежен, — сказал он. — Меня заметили стражники.

— Входи уже, — бросил я.

— Но мне удалось оторваться от них. Я ушёл по крышам, а они по-прежнему ищут меня на западе.

— И что Ты здесь делаешь? — осведомился я.

— Честно говоря, я опасался, что не застану тебя здесь, — сказал он. — Боялся, что Ты сменишь место жительства.

— Не думаю, что было бы мудро с моей стороны внезапно менять место жительства, — заметил я.

— Надеюсь, что тебе хватит твоей единственной зарплаты на оплату ренты? — спросил голос, но я не ответил, возясь с лампой.

Это был оговоренный сигнал, после первого удара, привлекавшего внимание обитателей комнаты, четыре быстрых стука, с повтором после паузы. Четвертая буква гореанского алфавита — дэлька.

— Ты чего вернулся? — ворчливо поинтересовался я.

— А я никуда и не уходил, — усмехнулся он.

— А где Феба? — спросил я.

— Бредёт вслед за одним из фургонов твоего друга Бит-тарска, прикованная к его задку цепью за шею, в рабском капюшоне и с руками в наручниках за спиной, — ответил Марк.

— Она думает, что Ты тоже с ними, насколько я понимаю, — предположил я.

— То, что это не так, она обнаружит только утром, — сказал он.

— Она может захотеть последовать за тобой, — предупредил я.

— Она — женщина, — напомнил Марк. — Цепи удержат её там, где я желаю.

— Она будет без ума от горя, — вздохнул я.

— Плеть заставит её замолчать, — сказал юноша.

— Ты плачешь, — заметил я, наконец-то засветив лампу.

— Дым от лампы, — пожал он плечами.

— Конечно, — кивнул я.

— Её будут держать под строгой дисциплиной и под постоянным присмотром, — сообщил Марк. — Я распорядился по этому поводу. Кроме того, если она каким-либо образом вызовет недовольство, она должна быть продана по пути при первой же возможности за гроши, с единственным условием, её новый владелец должен быть не из Ара, и не иметь никаких деловых отношений с этим городом. Так что её единственная надежда на то, чтобы увидеть меня снова, если она, конечно, захочет этого, состоит в том, чтобы сопровождать Бутса Бит-тарска и его труппу в Порт-Кос, оставаясь идеально послушной.

— Мне жаль её, — вздохнул я.

— Не стоит, — попытался успокоить меня он. — Она — всего лишь рабыня.

— И что Ты будешь делать без своей рабыни? — поинтересовался я.

— Несомненно, в Аре есть и другие шлюхи, — пожал плечами юноша, как ни крути, бывший гореанским мужчиной.

— Несомненно, — согласился я.

— Из еды есть что-нибудь? — осведомился он.

— Только хлеб, — ответил я, указывая на пакет у стены.

Марк набросился на хлеб с жадностью голодного слина.

— Похоже, лампа всё ещё дымит, — заметил я.

— Да вроде нет, — принюхался он.

— Ты прибыл в Ар, чтобы вернуть Домашний Камень Форпоста Ара, — напомнил я. — Ты добился этого. Твоя миссия здесь выполнена. Ты должен вернуться в Порт-Кос.

— Не думаю, что в моём присутствии в труппе Бит-тарска есть хоть какой-то смысл, — пожал плечами воин.

— Тем не менее, твои дела здесь закончены, — попытался настоять я.

— Ты приобрёл женщину, из-за которой прибыл в Ар, — сказал Марк. — Она теперь твоя рабыня. На самом деле, Ты и сейчас можешь пойти и забрать её из того места, где она лежит, закованная по рукам и ногам, и беспомощная. Ты мог бы легко вывезти её из города, и увезти туда, куда тебе вздумается, но Ты не захотел этого сделать. Наоборот, Ты позволил ей уйти.

— Я смотрю на это несколько иначе, — заметил я. — С моей точки зрения, это скорее похоже на предоставление ей, на какое-то время, большей слабины её привязи.

— Тем не менее, Ты закончил свои дела в Аре, — сказал мой друг. — Почему Ты не уехал, забрав свою рабыню с собой, если Ты так желал заполучить её?

— Она для меня не имеет значения, — пожал я плечами. — Она — просто рабыня.

— Но Ты прибыл в Ар ради неё, — напомнил он. — И Ты сделал так, что она сама беспомощно пришла в твои руки. Это был куп, как говорят твои краснокожие друзья. Она — твоя.

— Думаю, что мне стоит остаться в Аре не какое-то время, — сказал я.

— Почему? — спросил Марк. — Ведь Ты не из Ара.

— А почему Ты вернулся? — полюбопытствовал я. — Ты что, так любишь Ар?

— Я ненавижу Ар, — буркнул молодой воин.

— Тогда почему Ты вернулся? — осведомился я.

— Потому, что Ты остался здесь, — ответил Мрак.

— Что-то я тоже проголодался, — пробормотал я дрогнувшим голосом.

— Держи, — сказал он, протягивая мне отломленный от каравая ломоть.

— Спасибо тебе Марк, мой друг, — поблагодарил его я.

— Да пустяки, — отмахнулся юноша.

В молчании, при свете мерцающего огонька крохотной масляной лампы, мы разделили с ним хлеб.