Восставшие из праха

— Нелюдь! — прошептал нилит немеющими губами.— Будь проклят… предатель…

Бракна откинул голову назад и расхохотался. Он резким движением выдернул кинжал из спины смертельно раненого нилита, и тот упал лицом вниз, затихнув навсегда.

Бракна бросился к воротам, торопясь распахнуть их перед завоевателями. Солдаты хаданского гарнизона падали мертвыми один за другим под ударами страшных нелюдей, забирающихся на стену и хлынувших в раскрытые ворота.

На улицах города уже слышались панические крики. Лемурийцы ворвались в Хадан и начали убивать всех без разбору. Потоки крови проливались на мостовую несчастного пограничного города.

Всюду валялись трупы. Лемурийцы не довольствовались смертью жертв и грабежом домов. Им непременно нужно было перегрызть несчастным горло, хлебнуть горячей крови, насладиться воплями ужаса и стонами невыносимой боли.

Кое-кто собрался с духом и мужественно оказывал нелюдям сопротивление. Но большинство лемурийцев не были полукровками, как Бракна,— это были ожившие мертвецы, восставшие из праха по зову своего владыки.

Сам король лемурийцев въехал в горящий, окровавленный Хадан на огромном белом коне. Из ноздрей страшного верхового зверя вырывался кровавый пар. Конь осторожно ступал по скользкой мостовой среди трупов. Король лемурийцев ликовал. Его ужасные мёртвые глаза метали пламя, рот скалился в Чудовищной ухмылке.

Подняв сверкающий меч над головой, он громким криком призвал к себе своих воинов. Те оставили своих жертв — живых людей в Хадане было теперь совсем немного, да и те прятались по подвалам, не решаясь выглянуть наружу,— и сбежались к своему повелителю.

— Это первый город людей, подвластный нам! — торжествующе прокричал король лемурийцев.— Начало положено! Скоро в этом мире не останется людишек! Скоро этот мир снова будет принадлежать нам, лемурийцам!

Бракна, с руками, по локоть обагренными кровью его сограждан, приблизился к королю лемурийцев и почтительно преклонил колено. Король заметил бывшего сетмона хаданского гарнизона и еле заметно усмехнулся.

— Встань, полукровка. Отныне ты — воин моей армии. Ты пойдешь с нами на север завоевывать мир для моих лемурийцев. Это — великая честь!

— Я счастлив, мой повелитель! — ответил Бракна, и его круглые темные глаза наполнились слезами радости.

В пещере было темно. Древний храм, некогда одно из самых почитаемых мест черных обитателей джунглей, носил теперь следы давнего запустения. Лианы пробрались ко входу в пещеру и оплели его, так что чернокожие воины и их рыжеволосая предводительница с трудом отыскали вход. Пауки и летучие мыши разбегались, заслышав шаги людей. Гулкое эхо отзывалось в переходах. Толстый слой пыли покрывал пол пещеры, некогда отполированный ногами многих тысяч людей, приходивших сюда поклониться изваянию Великого Аттара.

Сам великий воин и вождь Леопардов пал в последней битве с нелюдями. Но он привел свой народ к победе. Тела вождя не нашли — оно исчезло. Но из огромного куска соли, найденного поблизости у соляного озера,— где оно сейчас, никто бы не мог сказать,— люди вырезали статую своего героя. Поколения черных воинов в леопардовых шкурах чтили Аттара как божество.

А потом о нем забыли…

— Вот он! — воскликнула Соня, поднимая факел повыше.

Из темноты заброшенного пещерного храма выступило прекрасное лицо. Это было лицо молодого мужчины, воина, с широко расставленными большими миндалевидными глазами, с широкими, четко очерченными губами и крупным плоским носом. Несмотря на то, что лицо носило явные дарфарские черты, оно было бледным, почти прозрачным.

— Соль! — воскликнул Махарим.— Оно вырезано из соляной глыбы, это великолепное изваяние!

— О Аттар! — вскричал кто-то из воинов, пришедших в пещеру вместе с Соней и Махаримом.

— Аттар! Аттар! Аттар!

Имя древнего вождя, многократно повторенное, отражалось от стен пещеры. Воины простирали к нему руки, преклоняли перед ним колени, в восторге выкликали его имя.

— Аттар, победитель нелюдей! Открой нам, что мы должны делать! Веди нас! Возглавь нас! Будь нашим вождем!

— Будь нашим вождем, о Аттар! — взывал и Махарим.

И Соня, вглядываясь в прекрасное соляное лицо, повторила вслед за Махаримом:

— Будь нашим вождем, Аттар! Ниспошли нам мудрость и силу, дабы мы победили!

Неожиданно ветер пронесся по пещере. Это был странный, таинственный ветер, который не мог проникнуть сюда из джунглей: над тропиками тяжко повисло безветрие, и к тому же никакое дуновение извне не могло бы проникнуть так глубоко в пещеру.

Воины замолчали одновременно, как будто кто-то властно призвал их к Молчанию.

Ветер поднял клубы пыли, сдул их с изваяния, и оно засверкало, источая белый свет. Вырезанные в соляной глыбе глаза наполнились жизнью. Теперь они казались золотистыми. Они глядели на сбившихся в кучу испуганных воинов с состраданием и любовью. Соня, осмелившись заглянуть в них, увидела в глазах Аттара бесконечную мудрость, накопленную за многие века.

Белые губы шевельнулись, но голос, прозвучавший в пещере, исходил не из статуи.

— Воины! Леопарды и Буйволы! — проговорил дух Аттара.-— Впервые за много поколений воины пришли к своему вождю. Я счастлив! Я счастлив!

— Беда посетила нас, и мы вспомнили тебя, победитель! — смиренно отозвался Махарим.

— В былые времена мы одолели эту беду! — уверенно произнес голос.—Одолеем ее и сейчас!

— Назови ее по имени! — воскликнула Соня.— Как зовут то древнее зло, что ожило в пещерах и двинулось на города людей?

Голос прогремел по пещере, и зловещий звук его разнесся, казалось, по всем джунглям, притихшим в ожидании ужасной беды:

— Лемурийцы! Это древнее зло называется лемурийцами! Так их имя звучало в стародавние времена! Люди истребили лемурийцев, замуровали в пещерах их мертвых владык, люди думали, что навсегда избавились от этой угрозы! Они забыли самоё имя лемурийцев, как забыли они и Аттара, победителя лемурийцев!

— Прости нас, Аттар! Прости нас, вождь! — зашелестело в рядах чернокожих воинов.

— Аттар не держит зла на свой народ! — торжественно проговорил голос.— Вы разговариваете сейчас с духом Аттара — с его вечно живым духом. Изваяние должно было напоминать людям о случившемся. Но вы запомните свою битву с лемурийцами и не забудете ее без всякого изваяния! Вы победите их мертвого владыку и истребите древнее зло, а память об этом вложите в какой-нибудь другой символ.

— Мы восстановим этот храм! — горячо обещал Махарим.

— Этого не нужно…— В голосе Аттара послышалась усмешка.— Ведь то, что вы должны сделать,— это разрушить изваяние!

— Разрушить?

— Мое тело — мое нынешнее тело! — соль.

— Соль! — не выдержав, закричала Рыжая Соня.— Так вот что имел в виду старый хаман! Конечно! Без соли невозможно приготовить ни одно блюдо, и уж наверняка всякая женщина об этом знает!

Теперь в голосе Аттара слышалась улыбка.

— Белая женщина права. Без соли нет жизни. А мое тело — соль. Разрушьте это тело, возьмите соль моего тела и бросайте его в оживших мертвецов. Только так я смогу, возглавить вашу битву! Только со мной вы сможете одолеть оживших нелюдей и отправить их в небытие, откуда они восстали назваными!

— Но Аттар… Ведь ты хочешь, чтобы мы совершили кощунство! — неуверенно проговорил Махарим.

— Не мертвая соляная плоть Аттара жива! — возразил голос.— Жив его дух! И его дух будет жить в вас и ваших потомках! Вы сможете сделать для меня другое тело, если одолеете лемурийцев… Но никто и никогда не вспомянет моего бессмертного духа, если все вы погибнете от клыков и кинжалов оживших мертвецов!

Махарим приблизился к соляному изваянию. Он все еще колебался.

Соня подошла к своему чернокожему соратнику и крепко сжала его руку чуть выше локтя.

— Смелей, Махарим! — сказала она.

— Смелей! — подхватил Аттар.

И когда Махарим занес копье и отколол кусок соли от ноги статуи, золотистый блеск в глазах изваяния древнего героя вспыхнул на миг ярким пламенем — вспыхнул перед тем, как угаснуть навсегда.