Индейский трон, или Крест против идола

– Клянусь Коатликуэ, мы выполним все, господин! – с чувством отозвался Несауа. – Можешь на нас положиться.

– Не сомневаюсь. – Принц положил руку на плечо воина. – Извини, брат, что не предупредил вас раньше. Все нужно знать по мере надобности. Поверьте, так лучше… и безопасней. Это странное убийство… я не верю в разбойников. Среди караванщиков наверняка есть соглядатай… и не один. Будьте осторожны на обратном пути… Ваше исчезновение не должно вызывать подозрений. Итак, вы запомнили?

– Да, господин. – Несауа ответил за всех, поистине, это был благородный и славный малый. – Двое – в Халапе, у тотонаков, двое – в Хонакотлане и двое в Тлашкале. Не беспокойся, мы отыщем тебя и в точности передадим твои слова великому тлатоани Моктекусоме.

– Я верю в вас… и хочу попросить ничему не удивляться. Эшпаньотль – хищные и алчные люди, способные в пух и прах разнести все наши города. Они очень сильны, они хитры и коварны, нельзя верить ни одному их слову. К тому же Кортес пользуется нашей рознью. Тлашкаланцы, тотонаки, миштеки, колуа – все друг другу враги и враги ацтеков. Увы, мой народ принес другим немало зла! Верьте, я бы хотел изменить это… Нет! Не «хотел бы», а изменю! Чтобы Теночтитлан, Тлашкала, Халапа да та же Семпоала стали бы городами-братьями. Чтобы такие воины, как вы, чтобы все честные люди – торговцы, ремесленники, масеуалли – чувствовали себя в Тлашкале так же хорошо, как в Теночтитлане. Чтобы никогда… слышите, никогда не было больше кровавых жертв!

– Но, господин…

– Именно так! Многие сейчас забыли, но великий Кецалькоатль говорил: богам не нужно человеческих сердец и крови, вполне достаточно цветов. Только цветов!

– Но жрецы…

– Тем хуже для жрецов! Вы видели бога белых? Бога Креста… Не есть ли это ипостась Кецалькоатля? Да, близится новая эра, эра Кецалькоатля, верно говорят жрецы… Только в одном они лгут – великий Кецалькоатль пришел не для погибели и мести, о, нет – он явился для новой жизни. Для нового мира без кровавых жертв, боли и страха. Да-да, именно так! Одного я боюсь – не явился ли он слишком поздно?

– Ты не очень понятно говоришь, господин, – шепотом заметил Несауа. – Но в твоих словах много мудрости… И так же много ужасного. Как это – не верить жрецам?

– Есть жрецы… А есть боги. Великий Кецалькоатль, ипостаси которого поклоняются белые люди, – это же наш бог! И он защитит нас… без всяких кровавых жертв. Жертвовать нужно собой… Сражаясь!

Поговорив с воинами, Куатемок отправился спать… Тескаль не было! Нет, вот явилась…

– Ходила к ручью умыться… Здесь так много москитов!

– Да уж, – тихонько хохотнул молодой человек. – Нашли место, где выстроить город, – настоящая болотная хмарь.

– Я так замерзла…

Дрожа, девушка прижалась к принцу всем своим жарким телом, и Куатемок гладил, сжимал ее обнаженное тело… обнаженное… так ведь и бегала к ручью – голой…

– Ах, как мне хорошо… – Зеркальце уперлась в грудь юноши твердыми сосками, и он властно притянул девчонку к себе…

А с неба смотрели звезды, и где-то далеко отражались в море горящие у ворот испанской крепости факела.

– Ах, как хорошо… Ах…

Через два дня почтека собрались в обратный путь, дабы передать великому тлатоани настойчивую просьбу Кортеса. Куатемок ходил смурной – все никак не мог придумать повода остаться, вот не приходило в голову – и все. В конце концов решил остаться просто так, безо всякого повода, потому что решил. Якобы из чистого любопытства – что, вообще-то, вполне соответствовало истине.

Пригладив растрепанные со сна волосы, принц подошел к Некоку, деловито упаковывающему в плетеные короба дорожные припасы.

– А, Куа! – обрадованно воскликнул тот. – Как спалось? Как твоя девчонка? Знаешь, видел ее вчера у Малинциль… ох, и любопытная же!

– Да, я сам ее посылал… поболтать через Херонитля. Просто интересно, откуда же она такая взялась, эта Малинче?

– Говорят, ее продали в рабство родители, еще давно, в детстве. Продали в Табаско, а уж тамошние жители в числе прочих рабынь подарили ее эшпаньотль. А тут она расцвела – сам видишь! Поговаривают, даже предводитель белых ее слушается и почитает, вот так наложницу выбрал!

– Да, великая женщина, что и говорить. – Куатемок немного помолчал, посмотрел по сторонам, на строящуюся крепость и изящные обводы стоящих на рейде судов, а уж потом продолжил: – Знаешь, а ты так и не познакомил меня с твоим другом… как его, Бернатль, да?

– Да не друг он мне, просто знакомый. – Оторвавшись от своего занятия, торговец поднял глаза. – Хороший человек, хоть и белый… А, вон как раз он идет! С воинами.

Куатемок быстро обернулся, увидев идущий прямо к ним отряд вооруженных алебардами и мечами воинов в сверкающих на солнце кирасах и открытых шлемах, напоминавших перевернутые лодки. Во главе отряда шел молодой человек с небольшой светлой бородкой и щегольскими усиками, он был без кирасы, в черном, расшитом серебряной нитью камзоле с белым воротником и в роскошном плаще из алой блестящей ткани. Голову его покрывал задиристо заломленный на затылок берет темно-красного бархата с длинным зеленым пером, на боку болталась тяжелая шпага.

Позади, за солдатами, поспевали донья Марина в темном испанском платье и с непокрытой головой, и Херонимо Агилар. Переводчики.

– А, Бернатль… – встав, улыбнулся Некок.

Подойдя ближе, отряд остановился. Выступив вперед, щеголь в алом плаще снял берет и, отвесив изящный поклон, что-то громко сказал.

– Сеньор Диас спрашивает, не ты ли будешь начальник писцов и летописец? – Красавица донья Марина внимательно смотрела на принца большими своими глазами, затененными трепетной сенью ресниц.

– Да, я и есть летописец, – поспешно поклонился Куатемок. – И хотел бы…

– Отойдем… Надо поговорить наедине.

Они продолжили беседу все у той же сосны.

– Видишь ли, дон Кортес и сеньор Диас от своего лица и лица своего владыки, великого тлатоани эшпаньотль, спрашивают тебя, летописец: не хочешь ли ты немного задержаться, чтобы больше узнать нашу жизнь, с тем чтобы в последующем описать ее подробно и правдиво?

Выслушав, молодой человек сделал вид, что задумался:

– Не знаю, что и сказать…

– А ты не спеши, подумай… И вот, обрати внимание на солдат. А там, на пригорке, пушки… Они могут враз разнести весь караван.

– Ого! – Куатемок возмущенно сверкнул глазами. – Похоже, вы берете меня в заложники!

– Именно так.

Сеньор Диас снова поклонился, галантно и вместе с тем – издевательски. Ну конечно, что для кастильского идальго какой-то там дикарь в смешном плаще из птичьих перьев?

– Ты должен постараться не вызвать подозрения у своих, – поспешно добавила донья Марина. – Сделай так, если не хочешь, чтобы они погибли.

– Что ж… – Принц опустил голову. – Коли дело обстоит так… Я скажу почтека, что остаюсь… до следующего посольства, дабы все прилежно записать.

– Ты хорошо придумал, – улыбнулась Малинче. – Только для вящего правдоподобия оставь с собой кого-нибудь из художников… Хотя бы того паренька, Сиуа – так, кажется, его имя?

– Хорошо. – Куатемок едва скрыл радость. Оставить Сиуа?! Отлично! Ясно, что они предложили самого слабого… Но хоть одна родная душа!

– Я бы хотел еще и девушку…

– Свою наложницу? – поспешно переспросила Марина, переспросила сама, щеголь Бернатль тупо молчал, больше не вмешиваясь в переговоры. – Нет! Мы ей не верим. Оставь только художника, а девушек мы тебе найдем.

Все прошло довольно обыденно – никто из почтека не возмущался и ничего не сказал Куатемоку. Ну, хочет человек остаться – его дело! Лишь Некок вздохнул – терял собутыльника.

– Ничего, дружище! – со смехом обнял его принц. – Уже скоро лето – встретимся в Теночтитлане, сходим в Ацтакалько, в храм…

– Конечно, сходим, Куа! – Молодой купец тоже расхохотался. – Уж мы там устроим!

А Тескаль даже всплакнула, видать, никак не хотела покидать своего хозяина, да что тут говорить, Куатемоку тоже было жаль… Нет, вряд ли он был влюблен в эту девочку, скорее просто привык.