Волшебники Гора (ЛП)

— О чём там говорится? — спросил один из сопровождающих.

— Это личное послание, — ответил ему раб, сжимая письмо в руке, — и, я боюсь, слишком личное.

— Дай посмотреть, — попросил другой мужчина.

— Для всех будет лучше, если единственными, кто это увидит, будем мы с Аппанием, — покачал головой Мило, лицо которого почему-то казалось бледным и потрясённым.

— Ну и ладно, — пожал плечами его товарищ, отстраняясь от него, видимо по реакции раба поняв, что в данном случае лучше не настаивать.

— Это настолько это важно? — спросил второй мужчина.

— Боюсь, что да, — признался актёр.

— Пошли-ка лучше домой, — предложил первый.

И они направились на восток, забираясь дальше в тупик Тарна, прижимаясь к решётками правой стороны улицы, которая в данный момент была теневой стороной. Кстати, обычно гореане стараются придерживаться левой стороны улиц и дорог, что, вполне, объяснимо, ведь большинство людей является правшами. В этом случае вооружённая рука оказывается повёрнутой в сторону незнакомца. Что интересно, на Земле исторически сложилось так, хотя это не особенно актуально для Гора, поскольку большинство гореанских предметов одежды не имеют пуговиц, что мужские рубашки, куртки, пальто и прочая одежда имеют пуговицы справа, так, чтобы одежда имела открытие вправо. Дело в том, что ножны ножа или меча правша обычно носит слева, выхватывая оружие поперёк тела в направлении слева на право. Таким образом, ни рука, ни рукав, ни гарда клинка не зацепится за край одежды, что могло бы воспрепятствовать приведению оружия в боевое положение. Впрочем, на Горе подобный подход сохраняется в различных предметах одежды, имеющих булавки, броши и тому подобные аксессуары. Также у разновидности мужской туники с запахом один борт накладывается на другой подобным образов, по-видимому, по той же причине. Воины, в ситуациях опасности, обычно носят ножны на левом плече, придерживая их левой рукой, чтобы мгновенно выхватить меч правой, отбросив ножны и перевязь в сторону, чтобы забрать позже, если будет кому. Очевидно, что ножны, подвешенные к ремню, не только являются неудобством в бою, но ещё и могут зацепиться за что-нибудь, быть захвачены противником и использованы им в своих интересах.

Я проконтролировал, что они ушли, и только после этого покинул своё укрытие. Признаться, до сего момента я даже не был уверен, что раб покажет письмо Аппанию. Но теперь, поскольку передача послания произошла при свидетелях, чего я изначально не предполагал, то казалось очень вероятным, что он именно так и поступит. Впрочем, мои планы, конечно, в том виде, в котором я их составлял на первом этапе, и не требовали, чтобы письмо было передано Аппанию. Магнат, конечно, являлся значительной фигурой в моих планах, но не на данном этапе. Интрига с письмом не предполагала участия Аппания. Дело могло быть сделано как с ним, так и без него.

Направившись на запад от тупика Тарна, я уже через несколько енов был в заранее оговоренном месте рандеву с Лавинией, на улице Варик, к западу от Авлос. Заняв позицию около одного из дверных проёмов, и принялся осматриваться. Понятно, что женщина не должна была праздно слоняться где-то поблизости, поскольку это могло привлечь внимание. Скорее всего, что она время от времени проходила туда-сюда по улице, а потом скрывалась в таком же закутке, на некотором расстоянии от меня в том или ином направлении. Подозреваю, что Лавиния за то время, что меня не было, уже несколько раз прошла мимо этого места. Я собирался первым делом после встречи скрыть женщину, заведя её в укрытие одного из дверных проемов, под тем плащом, что она носила прежде, а теперь лежавшим в моём мешке. После этого можно было спокойно возвращаться домой. Правда, когда я, наконец, увидел её, все планы вылетели из моей головы. Я поражённо замер от осознания того, насколько красивой о очаровательной она была.

— Господин, — выдохнула Лавиния.

— Сюда, — сказал я, кивая на дверной проём.

Едва рабыня оказалась в прикрытом от посторонних глаз месте, как я нетерпеливо схватил её за плечи, повернул лицом к себе и припечатал её спиной к правой стене.

— Господин? — прошептала женщина.

Я, продолжая удерживать её за плечи, и плотно прижимая к стене, заглянул в её глаза. Очень приятно так держать женщину. Трудно было не заметить, так и не успевшие просохнуть, следы слёз на её щеках. Значит, она плакала даже после того, как покинула тупик Тарна.

— Тебе повезло, — улыбнулся я, — что тебя не избили напоследок.

— Да, Господин, — всхлипнула она.

— А ещё Ты не лишена привлекательности, — заметил я.

— Спасибо, Господин, — зарделась рабыня.

Немного отстранившись, но не ослабляя захвата, я окинул её оценивающим взглядом.

— Даже в таком наряде, — добавил я.

— Спасибо, Господин.

Недавние предписания, касавшиеся одежды государственных рабынь, конечно, привели к тому, что невольницы оказались одетыми довольно скромно. Правда, в конечном итоге, та предполагаемая цель косианцев, которую они ставили перед собой, принимая это решение, а именно снижение сексуальной энергии мужчин Ара, их феминизация и большая управляемость, достигнута не была. Куда сильнее влияет на мужчин то, что женщина — рабыня, а не то во что она одета. В конце концов, рабовладелец сам может одеть на свою рабыню в то, что ему понравится. То, что женщина — рабыня, может удвоить, утроить и даже более того, сексуальный интерес и желание мужчины. Это, кстати, оказывает не менее значительный эффект, а порой и просто поразительный эффект на сексуальность порабощенной женщины. Причины этого, конечно, лежат в нашей природе.

— Господин сердится на меня? — опасливо спросила Лавиния.

— Отступи от стены, — приказал я её, отпуская её плечи. — Повернись, прижми ладони к стене. Стой так. Не двигайся.

— Да, Господин, — вздохнула она.

И в этот момент я дотронулся до неё.

— О-ох, — протяжно простонала женщина, отчаянно пытаясь не шевелиться.

— А Ты всё ещё горячая, — констатировал я.

— Простите меня, Господин, — дрожащим голосом проговорила Лавиния.

— Не нужно за это просить прощение, — усмехнулся я. — Быть горячей похвально для рабыни. Скорее её могут наказать плетью, если она не будет таковой.

— Да, Господин, — сказала женщина, с трудом проглатывая слюну.

— И, если я не ошибаюсь, ещё совсем недавно, — заметил я, — Ты была возбуждённая и мокрая.

— Не сердитесь, Господин, — попросила рабыня.

Какой возбуждающе соблазнительной она была в тупике Тарна! Насколько притягательно прекрасно она там выглядела! Меня даже охватило дикое желание мчаться к ней, схватить и бросить спиной на камни и использовать для своего удовольствия. Само собой, у меня хватило выдержки и здравого смысла этого не делать. В конце концов, это могло пустить насмарку все мои планы.

— Не сердитесь на меня, Господин! — снова сказала она.

— Кому Ты принадлежишь? — спросил я.

— Вам, Господин, — ответила рабыня.

— А может кому-то ещё? — уточнил я.

— Никому больше! — заверила меня она.

Я окинул её оценивающим взглядом.

— Рабыня надеется, что её господин не серится на неё, — проговорила Лавиния.

Тогда я снова взял её за плечи и притянул к себе почти вплотную, но не прижимаясь. Подержав невольницу так несколько инов, я услышал её тихий стон. Затем она повернула голову вправо и попыталась посмотреть на меня.

— Ты чувствуешь мою близость? — осведомился я.

— Да, мой господин, — прошептала рабыня.

— И это тебя возбуждает? — поинтересовался я.

Она краем глаза взглянула на мне и сказала:

— Да, Господин.

— И Ты не можешь ничего поделать с этим? — спросил я.

— Ничего, Господин, — признала женщина, отводя взгляд.

— И на моём месте мог быть любой другой мужчина, — заметил я.

— Да, Господин, — согласилась она.

— Но я — твой владелец, — напомнил я.

— Да, мой Господин, — подтвердила Лавиния.

— А Ты — рабыня, — сказал я.