Гор. Сага о Джандаре

Вам понятна стоявшая передо мной дилемма.

Я пробрался в город с единственной целью обеспечить спасение принцессы. Но теперь — я не был уверен, что Дарлуна хочет, чтобы ее спасали.

И я никак не мог забыть, как много недель назад, когда мы с Коджей и Дарлуной стали пленниками подлого и коварного, но красивого и очаровательного принца Тутона из Занадара, она приняла дружбу принца, считала его своим союзником и почти женихом. Когда мы с Лукором силой вырвали ее из его когтей, она сначала страшно рассердилась на меня и заявила, что моя помощь ей не нужна. Неужели этот случай будет повторением прошлого фиаско? Я не был уверен, но одно знал точно: прежде чем освобождать ее из рук Черного Легиона, я из ее собственных уст должен услышать, любит ли она принца Васпиана.

И все время я мысленно видел эту ужасную сцену в ее будуаре, когда она была в объятиях человека, которого я считал принцем Васпианом, о чем-то страстно просила его, щеки ее были влажны от слез, сияющими изумрудными глазами она смотрела ему в лицо, скрытое от меня углом, под которым он стоял.

Неужели я стал невольным свидетелем любовной сцены?

Но если так, как понять ее принужденные и холодные манеры при встречах с ним? Куда девалась страсть, с которой она относилась к нему наедине?

Другого пути у меня просто нет.

Я должен поговорить с Дарлуной — и побыстрее!

И как раз в эту ночь у меня появилась возможность поговорить с Дарлуной наедине.

Единственным пороком Васпиана, который пока стал мне известен, было пристрастие к некоему веществу, называвшемуся сонным лотосом.

Это мощный наркотик, который притупляет чувства и позволяет сознанию свободно блуждать в тысячах великолепных, но нематериальных сновидений. В моменты уныния или скуки мой патрон запирался в своих личных помещениях, вдыхал пары сонного лотоса и проводил остальную часть ночи в наркотическом сне.

В этот вечер, кипя от ярости по поводу какого-то воображаемого оскорбления или в болезненном убеждении, что его невидимые, но вездесущие враги опять добились преимущества, он, бранясь и всех проклиная, забрался в свою берлогу и громко потребовал трубку и сонный лотос. Я знал, что теперь он до утра не покажется, и, следовательно, меня не могут неожиданно вызвать. Моя комната была самой крайней в помещениях принца, и я мог незаметно уходить и приходить. Поэтому я завернулся в темный плащ, набросил на плечо перевязь и отправился на долгожданную встречу с Дарлуной.

Я выбрал плохо освещенный и редко посещаемый коридор, который вел к буквально покинутой части дворца. Здесь в пыльной заброшенной комнате я осмотрел стену в поисках тайного знака, которые служат сигналом присутствия скользящих панелей. Через них можно попасть в сеть тайных туннелей, которыми пронизаны толстые стены дворца.

Я сдержал возглас, когда мой тусклый фонарь осветил маленький загадочный знак. Через мгновение я отыскал тайную пружину. Послышался щелчок, скрип скрытых шарниров, и передо мной открылось черное отверстие. Без колебаний я углубился в него, за мной опустился тяжелый гобелен.

Я быстро, не неслышно двинулся по извивающимся коридорам в стенах дворца. За многие прошлые походы я уже привык к знакам на стенах указателям направления. Легко ориентируясь, я кратчайшим путем прошел в ту часть дворца, где размещались апартаменты принцессы.

Я шел в темноте, сердце билось в горле, и должен признаться, что у меня пересохло во рту и пульс ускорился. Вполне вероятно, что слова, которые я вскоре услышу, изменят весь ход моей жизни. Ибо — что если она действительно любит принца Васпиана из Черного Легиона? Что если предстоящее бракосочетание — ее свободный выбор, а не навязано ей угрозой какого-то жестокого наказания?

Сердце в груди превратилось в свинец. Если это так, то слова, которые я услышу из уст несравненной принцессы, будут для меня равносильны смертному приговору.

И хотя я никогда не говорил Дарлуне о своей любви, хотя пропасть между моим низким положением и ее высочайшим рангом вполне могла стать непреодолимым препятствием, в глубине души у меня всегда горело чистое и яркое пламя надежды.

Безнадежная любовь — вовсе не любовь, а черный ядовитый рак, разъедающий сердце. Такой ли окажется моя судьба? Неужели принцесса любит — может любить принца Черного Легиона?

Ответ на этот вопрос я должен был узнать через несколько минут.

И вот с внутренней дрожью, которую я предоставляю самому ощутить моему читателю, я подошел к потайному глазку и скользящей панели, которая вела в помещения Дарлуны.

Здесь мне пришлось погасить лампу, иначе ее слабый свет могли увидеть сквозь какую-нибудь щель в стене, а я не должен пока давать знать о своем присутствии. Я не был уверен, что принцесса одна.

Прикрыв лампу плащом, который я прихватил именно с этой целью, я в полной темноте приблизился.

И замер от неожиданности!

Перед собой, на фоне тьме освещенное тусклым светом, я увидел лицо незнакомого человека.

Впрочем, лицо его было закрыто черным забралом, и я видел только блеск глаз, прижатых к глазку в стене. Свет, пробивавшийся из помещения, тускло освещал профиль этого человека.

Кто-то еще в темноте подглядывал за Дарлуной!

Со смесью страха и тревоги я отступил и споткнулся обо что-то в темноте, покатился камень. Его стук показался мне ужасно громким в неподвижности черного прохода, и тут же невидимый наблюдатель отдернул лицо от глазка и сразу растворился во тьме.

С бьющимся сердцем, тяжело дыша, я стоял в темноте, вслушиваясь и всматриваясь в поисках малейших признаков положения своего противника. Волосы встали дыбом, каким-то шестым чувством я ощущал его невидимое присутствие.

Потом ослепительный луч ударил мне прямо в глаза — обнаженная сталь устремилась к моему сердцу, и в следующее мгновение я отчаянно сражался за свою жизнь.

Книга третья

Книга Валкара

9. Схватка во тьме

Не в первый раз я сражался не на жизнь, а на смерть, и, вероятно, не в последний. Но искренне молю всех существующих богов, чтобы я никогда не оказывался в столь отчаянной и безнадежной ситуации.

Схватка в ограниченном пространстве тайного хода вообще должна быть сложной, но если и вы и ваш противник не видите друг друга, она превращается в хаос.

Я слышал звуки тяжелого дыхания, скрип обуви о каменный пол, звон наших мечей, но в полной темноте я ничего не видел, абсолютно ничего.

В мгновение ока я выхватил свой собственный меч, разъединился и парировал удар противника, но он был так близко, что провел болезненную царапину на моей груди, прорезав кожаную куртку. Доля дюйма глубже, и я не рассказывал бы сейчас этого.

Я действовал только в защите, и требовалось все мое искусство, чтобы держать невидимый меч подальше от моего горла. Шаг за шагом я отступал и все время искал возможности разъединиться и бежать: в любой момент звуки нашей схватки могли привлечь внимание людей за стеной, и коридор тут же наполнится стражниками. Моя маскировка будет раскрыта, меня схватят, и все надежды оказать принцессе помощь в ее трудном положении рухнут в черную пучину отчаяния.

Тем временем я мог только отбиваться от атак своего невидимого противника.

Никогда не сражался я так искусно, как в этот час. Если бы не тысячи приемов и хитростей искусного фехтования, которые я усвоил под руководством Лукора, одного из величайших фехтовальщиков Танатора, я через мгновение был бы разрублен на куски или насажен на лезвие своего противника.

Кто бы он ни был, этот противник, он был отличный фехтовальщик. И когда я позже обдумывал это происшествие, меня оно ставило в тупик. Несомненно, это какой-то офицер или солдат Чак Юл. А Чак Юл мало внимания уделяют изящному искусству фехтования. Это всадники, привыкшие рубить сверху вниз тяжелым кавалерийским оружием, и гораздо лучше знакомы с копьем и боевым топором, чем с рапирой. Но мой противник был превосходным фехтовальщиком, и его искусство могло сравниться с моим. А без ложной скромности могу утверждать, что являюсь одним из лучших фехтовальщиков этого джунглевого мира ужасов и загадок.