Гор. Сага о Джандаре

— Все это правда, Аркола, но никогда раньше ни один враг не заставлял Черный Легион платить дань без битвы, — проворчал седой старый воин, который говорил первым, — позже я узнал, что его зовут Муррак. — Как воспримут это наши люди? Что станет с их моралью, с верой в нас, их командиров? И разве эта дань, отданная без сопротивления, не побудит подлого Тутона требовать еще? Может, стоит проявить неуступчивость; иначе потом, после бесконечных уступок, нам все равно придется сражаться.

Аркола позволил улыбке появиться на своем мрачном лице.

— Да, это проницательные, мудрые доводы, и в них много правды, кивнул он. — Если бы у принца, моего сына, была бы хоть половина ума моих верных старых командиров, отец гордился бы им. Увы, боюсь, женские руки ослабили его мужественность и затуманили мозг. Все сидевшие полукругом усмехнулись, принц Васпиан гневно вспыхнул, но разумно воздержался от ответа. Я начал понимать, что под «врагом», о котором принц говорил мне перед советом, он имел в виду собственного отца. Покрасневший, мрачный, принц Васпиан молчал. Отец его улыбнулся холодной жесткой усмешкой.

— И поскольку причина наших нынешних затруднений в той самой любви, что уменьшила мужество моего сына, ему надлежит дважды подумать, прежде чем обвинять воинов Черного Легиона и злословить по поводу их чести. Знайте, что если мы и заплатим, это вовсе не будет «дань», но расчетливое вложение, которое со временем принесет большой доход.

Заговорил один из присутствующих, лысеющий, но широкоплечий командир, и его слова вызвали у меня шок крайнего изумления.

— Поскольку тема уже затронута, могу ли я спросить, когда состоится бракосочетание принца Васпиана и принцессы Дарлуны?

Я невольно вздрогнул. В первое мгновение даже не поверил собственным ушам. Дарлуна и этот тщеславный принц? Это казалось невозможным. Я напряг слух, разговор продолжался.

— Принцесса желает, чтобы это произошло как можно скорее, — ответил Васпиан, мерзко усмехаясь при этом, и при виде этой усмешки я охотно задушил бы его своими руками.

Аркола фыркнул.

— Никогда мне не понять, чем принц, мой сын, заслужил страсть своей невесты, женщины с сильной волей и привлекательностью, — сказал он с насмешливой улыбкой. — Однако этот брак придает легитимность нашему владению троном, поэтому я против него не возражаю.

— Она обезумела от любви ко мне, — громко и хвастливо сказал принц. — Каждый день кажется ей невыносимой задержкой!

— Да? Ну что ж, перейдем к более важным делам, — сказал Аркола.

Отвернувшись от хвастливого принца, Аркола обратился к единственному члену совета, который пока не сказал ни слова. Маленький колдун-жрец Ул все это время сидел молча, спрятав пухлые руки в рукавах одежды, на его голом маслянистом лице было спокойное непроницаемое выражение. Он сидел, как холодный маленький злой Будда, переводил взгляд крошечных умных глаз с одного лица на другое, слушал каждое слово, но не проявлял ни малейшей реакции, ничем не нарушал свое равнодушие и невозмутимое спокойствие.

— Что скажет Ул Ужасный по поводу подстерегающих нас опасностей? — спросил Аркола. Маленький жрец склонил на сторону голову, задумавшись. Заговорил он мягким вежливым голосом, негромким и высоким.

— Подобно большинству сильных доблестных людей, милорд, ты сводишь возможные действия к простой альтернативе: битва или сдача. Однако есть и другие возможности.

— Какие? — спросил Аркола. — Признаюсь, я не вижу других выходов: либо заплатить то, что требует принц, либо отказаться платить и готовиться к битве.

Жрец кивнул, свет ламп отразился на его круглой блестящей лысине.

— Однако существуют и другие решения, — спокойно сказал он. — Позволь обратить на это твое внимание и внимание остальных господ. Предположим, на его лице появилась улыбка, и весь он казался милостивым благосклонным ангелом, — предположим, мы откажемся платить, а Тутон, тем не менее, не в состоянии будет на нас напасть.

Муррак, седой военный, удивленно посмотрел на маленького жреца.

— Как это «не в состоянии»? — удивился он.

— Возможно, по болезни, — мурлыкал Ул, лицо его оставалось спокойным, голос — мягким. — Есть способы, вы знаете, милорды. Письмо совета лично ему в руки, письмо, пропитанное ядом, или подарок — молодые красивые рабыни, все зараженные смертоносной инфекцией, или драгоценная безделушка, какая-нибудь дорогая побрякушка с острым выступом, рассчитанным порезать палец, а выступ смочен ядом… Приходилось мне слышать злые голоса в прошлом, но должен признаться, что кровь у меня похолодела, когда я слушал мягкий вежливый голос этого маленького улыбающегося жреца, обсуждавшего способы убить ничего не подозревающего человека. И должен к чести руководителей Черного Легиона, простых практичных боевых ветеранов, не каких-нибудь коварных Борджиа, должен признать, что они реагировали почти с таким же отвращением на эти предложения Ула Ужасного, как и я сам.

— Милорд! — обратился к Арколе Муррак. — Никогда воин Черного Легиона не опозорит себя такой низостью! Разумеется, ты не будешь… Аркола думал над словами жреца, опустив подбородок на кулак в шрамах. Глаза его были задумчивы. Я видел, что он, хоть и неохотно, но обдумывает последствия принятия такого плана. Но на лице его было выражение отвращения.

Наконец он заговорил, но в сущности прямого ответа на предложение маленького жреца не дал. Потом разговор перешел на общие вопросы военной силы и необходимой подготовки. Я понял, что принц Тутон, глава небесных пиратов, требовал платы за Дарлуну. До того, как ее захватили воины Чак Юл, Дарлуна была гостьей или пленницей занадарского монарха; наш побег из Города-в-Облаках был вызван моим случайным открытием, что предатель Тутон, делавший вид, что защищает интересы принцессы, на самом деле втайне торговался с Арколой о цене за нее. Он потребовал очень высокую плату, но готов был продать принцессу Шондакора ее врагам.

Теперь, когда побег из Занадара так быстро привел ее в руки врагов, Тутон, очевидно, поверил, что Аркола приложил руку к ее бегству — что абсолютно не соответствовало истине. Но он требовал выплаты полной суммы выкупа, угрожая в противном случае войной. Вот перед какой дилеммой теперь оказались руководители Черного Легиона.

Я почти не слышал дальнейшего разговора. Мозг мой оцепенел от невероятного открытия: женщина, которую я люблю, скоро будет женой этого щеголеватого хлыста-принца — и по ее собственному желанию, так во всяком случае утверждалось. Я не верил, не мог поверить, что эта ужасная новость правдива. Несомненно, беспомощная пленница принца, Дарлуна вынуждена согласиться на брак.

Какова бы ни была истинная причина ее согласия, я должен ее знать. Должен услышать из ее собственных уст, что она на самом деле хочет стать женой принца Черного Легиона, иначе я никогда в это не поверю.

Тысячи мыслей мелькали в моем ошеломленном уме. То, что я каждым атомом мужественности своего тела, мозга и души люблю гордую и прекрасную принцессу, известно только мне. Она ничего не знает о моей любви, потому что я так и не решился ей сказать об этом. Да и сам полностью это осознал, только когда ее отобрали у меня и у меня больше не было возможности с ней поговорить.

Я не знаю, что она обо мне думает. Вероятно, теперь презрение ко мне смягчилось. Из-за серии случайностей и недоразумений Дарлуна решила, что я трус и бесчестный слабак. Мои усилия спасти ее от злобного и предательского врага Тутона должны были показать ей, что ее первоначальное мнение обо мне несправедливо. Во всяком случае я должен услышать правду из ее собственных уст.

И я страшился того момента, когда услышу эту правду!

Вскоре совет Черного Легиона кончился и его участники разошлись. Мой патрон принц Васпиан лениво встал, набросил на хрупкие плечи плащ из темно-зеленого бархата с капюшоном и вышел из комнаты, предварительно бросив украдкой взгляд туда, где стоял я, укрытый от всех занавесом. Повинуясь его приказу, я ушел по тайному проходу, который он мне показал.