Спасибо моей новенькой фритюрнице за чудесный ужин (СИ)

— Отлично, значит, через полгода новый поход! — Тиона возбужденно потерла руки. — Как раз успею вернуться из Безлюдья.

— О, тоже за черепахами едешь? — заинтересовался я. — Вроде в Университет собиралась поступать.

— Сам ты черепаха! Мне к одной партии первопоселенцев удалось младшим техником пристроиться, — похвасталась малявка.

— Прикольно, — одобрил ее я. Техник — это действительно неплохо.

— Золотое время свободы, — вздохнул Инссар.

Как я недавно узнал, среди обеспеченной молодежи было модно после школы в течение пары лет “искать себя”: шляться по всей Империи, подрабатывая то тут, то там, чтобы понять, что хочешь от жизни. Ну, не знаю, наверное это специфическая проблема темных, я вот всегда знаю, что хочу, четко и ясно, без всяких сомнений.

А после нашего собрания мне позвонил Ясси и предложил встретиться в парке на Трифонтанке. “Я пряничков медовых принесу”, — пообещал он таинственно.

— Это что, милашка, типа свидание? — возбудился я, прикидывая, как раздвинуть свое расписание, и он смущенно захихикал:

— Типа того…

Пряники оказались очень вкусными — легкими и воздушными, и Ясси притащил их в двух красиво завернутых кулечках с золотистыми и белыми лентами. Мы грызли эти пряники и прятались среди кустов и поросших лианами деревьев, чтобы урвать сладкий медовый поцелуй, пока никто не видит. Настоящее свидание, и Ясси даже не рассказывал неаппетитные истории из жизни Последнего приюта, а наоборот, трепался о приятных глупостях. Например, под шатром поросшего огромными фиолетовыми цветами дерева он спросил меня:

— А на что ты дрочишь, Дейнар, ну… когда меня рядом нет?

Я тихо засмеялся и оглянулся — никакой темный не подслушивает в зарослях? А потом наклонился к Ясси и прошептал:

— Вы, уважаемый, с какой целью интересуетесь, с целью соцопроса?

— Да-да, составляем карту народного дроча! — так же тихо засмеялся Ясси. — Так о чем же думают в свои самые интимные моменты юные хаоситы? Только честно, для нас это очень важно!

— Хм, честно… Ну, ладно, — и я с легкой неловкостью признался: — О половых органах.

— Половых органах? — поразился Ясси и сделал круглые губки, которые я тут же поцеловал. — А… чьих?

— Ну… ничьих! Просто органы. Розочки, так сказать, и жезлы.

Я прикоснулся к притаившейся у меня на предплечье Ясичке (ставшей совсем маленькой и изящной после сегодняшней переделки), и та приоткрыла брюшко, выпуская достопамятный экземпляр “Хаоса и розочек”.

— Вот! Примерно так и представляю, — сказал я, демонстрируя Ясси свои заметки на полях — летающие члены и круглые задницы с зияющими дырками. — Половые органы. Ну, тут еще сердечки для романтического антуража…

— Здорово, — сказал Ясси как-то растерянно. — А можно мне взять этот комикс? Посмотрю на твои рисунки.

— Бери, — великодушно разрешил я и обнял его за плечи. — У нас с тобой как настоящее свидание, милашка. Смешно, что в первый раз за все время.

Жалко было только, что свидание наше длилось недолго — совсем скоро нам обоим надо было бежать по разным делам.

Комментарий к 85.

немножко из темно-армейских будней:

http://33.media.tumblr.com/8ca089f661cd3c09aa1312cdd257e18f/tumblr_ncq5oxxPHA1t1l77no1_500.jpg

========== 86. ==========

Вечером я застал дома примерно такую же толпу гостей, как в день своего приезда. Кучка родичей и Яссиных друзей (с ним самим во главе) хохотала и размахивала ножами, что-то готовя на кухне. Едва я вошел, темные вытаращились и замерли, лупая круглыми глазами, а Ясси прижался ко мне, держа испачканные руки в стороны, и потерся мордочкой о шею, прощебетав:

— А у нас тут вот… парочка друзей в гости заскочила, правда здорово, Дейнар?

— Правда, милашка, — я поцеловал его в нос и ущипнул за попку, отчего он засмущался и якобы с укоризной сказал: “ай-ай-ай!”.

Разнообразные личности тусовались у нас в гостиной и сновали по веранде. Среди них я заметил, конечно же, Лэйме, парочку полицейских офицеров и несколько богемных типов. А также двух пламенных! Вот же наглые типы, еще и ведут себя как дома. Ну, то есть, пламенные, конечно, всегда себя так ведут, но это ведь мой дом! Я ревниво проводил взглядом сожранный Эйтаном (прямо на моих глазах) медовый пряник и отобрал у него вазу с оставшимися. Эйтан прищурился, но ничего не сказал, видимо, все же осознавал, кто в доме хозяин. Эта мысль слегка примирила меня с незваными гостями.

— Эйтан, Кортэн, — я с ухмылкой пожал пламенным руки, — как вы тут, не скучали на гражданке?

— Наши руки, — начал Эйтан и подмигнул, а Кортэн подхватил, делая этими самыми руками непристойное движение: — Не для скуки!

И они заржали, как два дебила. Вот ведь певцы народной светлой мудрости. Окружающие темные тоже захихикали, сочась Тьмой от удовольствия, Лэйме страдальчески сморщился и слегка покраснел, а беседующие с ним офицеры неимоверно развеселились. А мне вспомнился старинный романс, который исполнил как-то у костра Эйлах (после чего его уговаривали петь каждый вечер): “А за императором едут дуэлянты, флигель-адъютанты. Блещут эполеты. Все они красавцы, все они таланты. Все они поэты”.

— Да вы поэты, господа, — сказал я. — Красавцы и таланты.

Пламенные уставились на меня с подозрением, а я гордо отошел — приветствовать родичей и знакомиться с сослуживцами Лэйме. Наши гости говорили о политике, службе и искусстве. Ну, чисто компания Эйлаха, только трава пониже, да вода пожиже. Я их немного послушал и ввернул парочку удачных фраз и заумных рассуждений, подхваченных у наших гуманитариев. Лэйме вылупился на меня с изумлением, а Ясси возбужденно заблестел глазками. Впрочем, наевшись, я быстро соскучился от пустой болтовни и свалил вместе с пламенными на веранду.

Мы отгородились скамьей, чтобы любопытные темные не мешались, и расположились с пивом на ступеньках, наслаждаясь тишиной. Пламенные пили светлое и мешали его со своей бурдой из фляжек, называя “ершом”. Мне они тоже предлагали своего “ерша”, но я решительно отказался от извращения. Кстати, наши армейские мешали коньяк с сильно газированным квасом (называется “карасик”), и мне это дерьмо никогда не нравилось, настоящее издевательство над благородным напитком, я всегда предпочитал чистый коньяк. Или чистое темное пиво.

— А травяные палочки вы курите? — спросил вдруг я, что-то смутно вспомнив.

— Только не вашу сладкую дрянь. У вас не растет настоящего… — Эйтан покрутил бутылкой, явно не находя адекватного аналога для неизвестного светлого слова. — Правильной травы у вас нет! Только неправильная.

— Ну-ну, — отозвался я неопределенно. — Может, в приграничных зонах растет правильная.

Не знаю, отчего мои мысли цеплялись за эту светлую траву, словно за плохо забытый сон.

— Нет, я никогда не видел, — сказал Кортэн, — хотя каждый раз специально присматривался. А жаль. Вот было бы здорово притащить семена, завести домик типа твоего… Жену, пяток милашек, и пусть они мне за огородом ухаживают, траву растят, правильную!

— Идиллия, — согласился я и стукнул по его бутылке своей. — За траву! И семейное счастье.

Мы выпили, и они снова уставились в сад, на журчащий фонтанчик. Я рассеянно перебирал Ясичкины сочленения, проверяя, не ухудшились ли ее показатели после сегодняшней операции по уменьшению. Ясичка тихо урчала, а к нашим ногам пробрались котики и принялись тереться и выгибать спины.

— А может, и завести! — внезапно разродился Кортэн. — Семью и милашек. А трава сама потом… Да и кому она нужна, трава эта, сколько без нее прожил и еще тридцать раз по столько проживу.

— Заведи, — отозвался я, не отрываясь от Ясички. — Темные тебя с удовольствием в род примут. От пламенных часто рождаются хаоситы.

— Бабы все подходящей не найти, — пожаловался мне Кортэн. — Чтоб большая да ласковая, — и он обрисовал в воздухе нечто, напоминающее здоровенную вазу.

Я заржал — он как пацан о мамке мечтал. Из дома вышел Лэйме и остановился на крыльце, задрав голову к темному небу. А Эйтан вдруг сказал, глядя прямо перед собой: