Предатели Гора (ЛП)

— Способом женщины? — усмехнувшись, уточнил Амилиан.

— Да! — с вызовом признала бывшая Леди Публия.

— И во исполнение этого, Ты стала ходить босиком, носить одежду, не скрывающую твои икры, не остригла волосы и носила с собой кучу золота, — заметил командующий. — И таким образом, Ты обеспечила себе значительные преимущества перед другими женщинами Форпоста Ара.

— Каждая женщина должна заботиться о себе сама, — заявила девушка. — Я же не виновата в том, что другие женщины не оказались столь же умны как я. Это не моя вина, что они разумно не обнажили некоторые части своих тел, и не скроили для себя одежду, в которой смогли бы обратиться к захватчику. И уж тем более не стоит винить меня в том, что они испытывали недостаток золота с помощью которого, могли бы подсластить своё обращение к захватчику с просьбой об ошейнике. Я что должна быть обвинена, в том, что оказалась красивее многих женщин Форпоста Ара и благодаря этому получила некоторое дополнительное незаслуженное преимущество перед ними, или в том, что оказалась умнее большинства из них, и смогла заработать достаточно средств на это же?

— А почему Ты не пожертвовала свои волосы для защиты города? — спросил её Амилиан.

— Я не захотела, — ответила она.

— И почему же если не секрет?

— Они были красивые, — сердито буркнула бывшая Леди Публия.

— И? — поощрил её командующий.

— Я подумала, что буду более привлекательна с ними, — объяснила она, с раздражением в голосе. — Я решила, что в случае захвата города косианцами, они с большей вероятностью пощадят меня, если мои волосы не будут срезаны.

— И это в то время когда женщины Форпоста Ара их состригли?

— Они сами пожелали, — пожала она плечами.

— А ведь, между прочим, они, таким образом, снизили свои шансы на выживание, — заметил Амилиан.

— Это их личное дело, я здесь не причём, — буркнула девушка.

— А как насчёт отчаянной нужды в тросах для катапульт? — осведомился он.

— Вот и остригли бы рабынь, — сказала она.

— А что делать, если этого оказалось недостаточно? — уточнил Амилиан.

— Тогда можно взять волосы у тех женщин, которые готовы их дать, — ответила девушка.

— А если и этого недостаточно? — настаивал командующий.

— В любом случае, мои волосы не сыграли бы заметной роли, — проворчала бывшая Леди Публия.

— Хм, и что бы мы делали, если бы все свободные женщины заняли такую же позицию? — поинтересовался мужчина.

— Но они же этого не сделали, — заметила плутовка.

— Для женщины, закованной в цепи, Ты говоришь несколько высокомерно, — заметил командующий.

— Но ведь они будут сняты с меня через мгновение, — уверенно заявила она.

— Сначала Ты расскажи нам, что Ты сделала, чтобы помочь в защите своего города, — предложил Амилиан.

— Я приняла на себя обязанности мужчин, чтобы позволить им уйти на стены, — напомнила девушка.

— Это верно, — признал командующий. — Но не правда ли то, что Ты сделала это только в самом конце осады?

— Да, — согласилась она.

— И лишь только после того, как было ясно дано понять, что женщины, которые не принимают участия в помощи защитникам города, в полдень должны были быть спущены со стены голыми, в подарок косианцам.

— Да, — вынуждена была признать бывшая надзирательница.

— И какие же обязанности Ты для себя выбирала? — поинтересовался Амилиан.

— Я служила надзирательницей в тюрьме цитадели, — сообщила она.

— Почему Ты выбирала именно эту работу? — спросил мужчина.

— Я подумала, что это будет легко, — ответила девушка.

— А, кроме того, в таком месте, — усмехнулся мужчина, — та одежда, которую Ты носила, не будет казаться столь неуместной, как и хождение босиком, не так ли?

— Возможно, — не стала отрицать она.

— Но на стене Ты работать не захотела, — сказал командующий. — Почему?

— Откуда мне взять столько силы, — пожала она плечами.

— Выпрями спину, — приказал ей Амилиан, а когда она сделала это, окинув девушку взглядом, заметил: — Не замечаю никаких проблем с твоим телом.

Кое-кто из мужчин заулыбался.

— Маленькое, конечно, — признал он, — но, тем не менее, оно мне кажется таким, что вполне могло бы выдержать долгую рабскую работу.

Бывшая Леди Публия испуганно уставилась на него.

— Или возможно, всё же для него были бы более подходящими, — усмехнулся мужчина, — многочисленные, работы более очаровательного свойства, работы, особенно подходящие для женщин.

— Командующий! — возмущённо вскинулась девушка.

Но он никак не отреагировал на её протест, и замолчал. Мне даже стало интересно, не решил ли он, в качестве жеста милосердия, дать женщине возможность спросить у него разрешения заговорить. Признаться, я был бы крайне удивлён, если бы она догадалась спросить такое разрешение.

— Я услышала все выдвинутые против меня обвинения? — осведомилась она.

— Своё поведение этим утром можешь тоже включить в список, — ответил Амилиан. — Я про то, когда Ты на глазах своих соотечественников, выпрашивала ошейника у косианцев.

— Но Командующий, я же понятия не имела о том, что здесь были Вы и другие мужчины, — запротестовала бывшая Леди Публия.

— Да мы догадались об этом, — невозмутимо кивнул он, под весёлый смех остальных.

— Я прошу вас о снисходительности. Я — всего лишь женщина, — сказала она, и, не дождавшись реакции Амилиана, продолжила: — Я не думаю, что моё поведение, столь непристойное и непредсказуемое было чем-то удивительным для моего пола.

Лицо Амилиана осталось невозмутимым.

— Я не думаю, что другие женщины Форпоста Ара или других городов, оказавшись в подобной ситуации, вели бы себя по-другому, — предположила бывшая Леди Публия, на мой взгляд, небезосновательно.

— Ты думаешь, что они вели бы себя такой же готовностью? — спросил командующий.

— Я не знаю, — пожала она плечами. — Возможно, более глупые женщины вели бы себя как-то по-другому. Но ведь каждая женщина сама должна заботиться о себе!

— Понятно, — насмешливо протянул Амилиан.

— Если это, весь список обвинений против меня, то я прошу, чтобы они были отклонены, — нагло заявила плутовка. — Уверена, моя защита, даже если Вы не одобряете меня, является безукоризненной. Всё, что я сделала, включая вопрос желания оставить волосы, находится в пределах прав свободной женщины. И точно так же находится в пределах её прав, возможность преследовать свои собственные интересы, эгоистично это или нет, насколько она понимает их. Тем более ей не может быть поставлено в вину, если другие женщины не наделены таким умом, богатством и, возможно, красотой. Конечно, у вас остались возражения относительно моего поведения, касательно того, что я, по Вашему мнению, была недостаточно патриотична, но ведь недостаток патриотизма не является преступлением. Поэтому, снимите с меня цепи.

Проговорив всё это, бывшая Леди Публия и бывшая надзирательница, протянула свои скованные запястья к Амилиану.

— Вопрос значительно сложнее, чем тебе кажется, — не обращая внимания на протянутые к нему руки, заговорил Амилиан. — Тонкостей здесь куда больше, чем Ты можешь себе представить. С одной стороны твоё утверждение, что недостаток патриотизма — это не преступление, разделяют далеко не все. В особенности с этим не могут согласиться те, кто рисковал своими жизнями, защищая город, те, кто дрался на стене, у ворот, на пристани или на мостках. А, кроме того, в деле появились соображение, пока довольно смутные, что и говорить, относительно поведения указывающего на пригодность для ошейника.

Его слова заставили девушку вздрогнуть.

Прецедент, на который сослался командующий, касается поведения свободной женщины, которое рассматривается как достаточное, чтобы гарантировать понижение её статуса до рабского. Чаще всего это применяется в таких случаях, как мошенничество и воровство. Находит он своё применение и в ситуациях с попрошайничеством и бродяжничеством. Проституция, довольно редкое явление на Горе благодаря институту рабства, тоже рассматривается в качестве одного из подходящих эпизодов. Свидетельство об исполнении чувственного танца — другой случай. На Горе такие танцы почти всегда исполняются рабынями. Свободная женщина, замеченная в исполнении танца публично, рассматривается почти умоляющей об ошейнике. В некоторых городах заключение в неволю обязательно для такой женщины.