Алые когти

Роберт Говард

Алые когти

1. ЧЕРЕП НА СКАЛЕ

Всадница остановила измученного коня. Тот расставил ноги и низко опустил голову, словно сбруя из красного сафьяна с золотыми украшениями была для него непомерной тяжестью. Всадница привязала коня к ветви невысокого дерева, покинула седло и огляделась.

Местечко было довольно мрачное. Деревья-великаны гляделись в озерко, в котором она недавно напоила коня. Их вершины сливались в сплошную зеленую гущу. Всадница пожала плечами и в сердцах выругалась.

Это была молодая женщина, рослая, статная, с высокой грудью. Короткие штаны, подпоясанные шелковым кушаком, сапоги из тонко выделанной кожи, шелковая блуза с широким воротником и пышными рукавами составляли ее костюм. На одном боку висел прямой обоюдоострый меч, на другом — длинный кинжал. Ее золотистые волосы, остриженные до плеч, были перехвачены атласной лентой.

На фоне мрачного первобытного леса она казалась чужеродным явлением. Куда легче было бы представить ее возле корабельной мачты, следящей за полетом чаек среди перистых облаков. Недаром глаза ее были цвета морской волны — о подвигах Валерии из Красного Братства распевали песни и баллады в любой матросской компании.

Она попыталась разглядеть небо сквозь кроны деревьев, но поняла, что это бесполезно.

Оставив коня на привязи, она двинулась в восточном направлении, время от времени оглядываясь на озеро, чтобы не заблудиться. Тишина леса угнетала ее. Птицы не пели в вершинах, звери не шуршали в кустах. Долгий путь она проделала в этом всеобъемлющем безмолвии, нарушаемом лишь стуком копыт.

Жажду она утолила у озера, но чувствовала страшный голод и решила поискать те самые плоды, которые служили ей пищей с тех пор, как кончились запасы во вьюках.

Она увидела перед собой обломки черных камней, поднимающиеся вверх — нечто вроде разрушенного утеса. Вершина его терялась среди ветвей. Может быть, решила она, эта вершина поднимается над лесом и с нее можно будет осмотреться — если, конечно, в мире вообще есть что-нибудь кроме бесконечной чащи.

Узкий уступ образовывал естественную тропинку, ведущую вверх по крутому склону. Поднявшись локтей на пятьдесят, она оказалась на уровне окруживших скалу верхушек деревьев. В просветах между ветвями голубело небо, потом хлынули солнечные лучи — и лес оказался у ее ног.

Широкая площадка, на которой она стояла, была увенчана каменным шпилем. Нога ее наткнулась на нечто, скрытое под ковром опавших листьев. Разбросав их, она увидела человеческий скелет. Опытным глазом пиратка заметила, что на костях нет никаких повреждений. Человек этот умер естественной смертью. Но почему ему для этого понадобилось забираться так высоко?

Она вскарабкалась на вершину шпиля и огляделась. Сквозь зеленую толщу нельзя было разглядеть земли, даже озерка, возле которого она оставила коня. Валерия обернулась на север, откуда лежал ее путь. И там колыхался зеленый океан, тянувшийся до узкой синей полосы. Эту горную цепь она пересекла много дней назад, чтобы углубиться в лесную бесконечность.

Такая же картина наблюдалась на востоке и западе, разве что гор не было. Но зато на юге… У нее захватило дух. Примерно в миле отсюда лес начал редеть и сменяться равниной, на которой росли кактусы. А в глубине этой равнины поднимались стены и башни города.

Черт побери, этого просто не могло быть! Не диво было бы увидеть другие постройки — например, хижины чернокожих, напоминающие ульи или выдолбленные в скалах поселки загадочной коричневой расы, которая, согласно легендам, населяла эти земли. Но найти в такой дали от цивилизации укрепленный город…

Вскоре пальцы ее устали цепляться за шпиль и она спустилась на площадку в полной растерянности. Долог был ее путь из лагеря наемников возле пограничного города Сукмет, затерявшегося среди травянистых саванн, где отчаянные бродяги, собравшиеся со всех земель, стерегли пределы Стигии от набегов со стороны Дарфара.

Наудачу она бежала в сторону, вовсе ей не знакомую. Вот и не могла теперь решить, что лучше — направиться прямо в этот город на равнине или, от греха, обойти его и продолжать свой одинокий путь.

Шум листьев внизу прервал ее раздумья. Она резко, по-кошачьи, обернулась м схватилась за меч, но вдруг застыла при виде стоящего перед ней человека.

Это был почти великан, и могучие мышцы перекатывались под его бронзовой от загара кожей. Он был одет в такой же костюм, что и она, только вместо кушака носил широкий кожаный пояс, отягощенный огромным мечом и тесаком.

— Конан-киммериец! — воскликнула молодая женщина. — Какого черта ты плетешься по моим следам?

Великан улыбнулся и его суровые голубые глаза приобрели выражение, понятное всякой женщине.

— А то ты не знаешь? — засмеялся он. — Разве не полюбил я тебя с первого взгляда?

— Мой жеребец не смог бы выразиться яснее, — сказала она с презрением. — Но не ожидала я встретить тебя в такой дали от винных бочек и кружек Сукмета. Ты что, поехал за мной из лагеря Заралло или тебя попросту выгнали за мелкие кражи?

— Ты же знаешь, что нет в отряде Заралло таких отчаянных ребят, чтобы выгнать меня. Понятно, я ехал за тобой. И скажу тебе, девочка — везучая ты. Пырнула этого стигийского офицера, потеряла защиту Заралло и бежала от мести стигийцев в эту глушь…

— Ну да, — печально сказала она. — А что мне было делать? Ты знаешь, почему я так поступила.

— Верно, — согласился он. — Я бы тоже на твоем месте выпустил ему кишки. Но коль скоро женщина желает жить в лагере среди вооруженных мужчин, ей следует ожидать чего-то такого.

Валерия топнула ногой.

— Но почему я не могу жить так, как они?

— Потому что! — он снова окинул ее жадным взглядом. — Но ты правильно сделала, что убежала. Стигийцы сняли бы с тебя кожу. Брат этого офицера поскакал следом за тобой, и, наверное, настиг бы — конь у него получше. Еще несколько миль, и он перерезал бы тебе глотку.

— Ну и?.. — спросила она выжидательно.

— Что — ну и? — не понял он.

— Ну и что с этим стигийцем?

— А ты как думаешь? Ясное дело, я убил его и оставил на поживу стервятникам. Пришлось немножко задержаться, и я потерял твой след, а то бы давно догнал.

— И, верно, думаешь вернуть меня в лагерь?

— Не болтай ерунды, — сказал он. — Иди ко мне, девочка, не ершись. Я ведь не тот зарезанный стигиец.

— Ты нищий бродяга! — крикнула она.

— А сама-то? У тебя даже на новые заплатки нет. Твое презрение меня не обманет. Знаешь ведь, что командовал я большими кораблями и многочисленными дружинами. А что нищий — так любой корсар большую часть жизни в нищете проводит. Зато золота, которое я расшвырял по портовым городам, хватило бы нагрузить целый галеон, и ты это знаешь.

— Где же эти великолепные корабли и отважные парни, что шли за тобой?

— В основном на дне морском, — сказал он. — Последний мой корабль потопили зингаранцы у побережья земли Куш — вот и пришлось присоединиться к Вольнице Заралло. Но после похода к рубежам Дарфара я понял, что прогадал. Жалованье небольшое, вино кислое, чернокожих женщин я не люблю. Их полно в окрестностях Сукмета — в носу кольцо, зубы подпилены — ох! А ты-то что забыла у Заралло? Сукмет лежит далеко от соленой воды.

— Красный Орто хотел сделать меня своей любовницей, — хмуро сказала она. — И вот ночью, когда мы стояли на якоре у берегов Куш, я спрыгнула за борт и доплыла до земли. Там купец-шемит сказал мне, что Заралло повел свою Вольницу на юг стеречь границу. Ничего лучшего не подворачивалось, вот я и добралась до Сукмета с попутным караваном.