Сыны Амарида

Глава 22

Он медленно пробирался по густому лесу, который здешние называли Лесом Леоры, хотя по картам, виденным в Лон-Сере, он запомнил "Северо-западный лесной массив". Светила бледная луна, источал красные лучи камень, венчающий его оружие. До деревни оставалось несколько миль, и он уже ощущал слабый запах кузниц и очагов.

Сегодня ночью, если все пойдет по плану, в небо взовьется совсем другой дым. Он попробовал улыбнуться, но мрачные мысли не рассеялись. Он предпочитал одиночество, но сегодня мучимый страхом Калбир страстно желал, чтобы с ним был еще хоть кто-нибудь.

Он не мог толком объяснить, что с ним происходит. Казалось, его одолевают самые обычные суеверия. Как ни трудно было в этом признаться, за год, проведенный в чужой стране, он стал суеверен и даже позволял этим настроениям влиять на свои решения.

Он поверил в счастливые числа и старался избегать полнолуний. Конечно же, он об этом не говорил своим подчиненным — они бы его просто не поняли. Дома, в Нале, он и сам бы не потерпел подобных бессмысленных предрассудков. Возможно, здесь, среди отсталого населения, не обладающего высокоразвитой культурой, это было нормально, но в Лон-Сере люди больше не верили в предзнаменования, по крайней мере те, которых он знал. Технологическое совершенство их культуры подразумевало и более прагматический подход к законам природы. Но он так давно не был дома, так долго бродил по горам и лесам, привыкая добывать себе пропитание охотой и ориентироваться по звездам. Он так привык к этой проклятой стране, что даже начал думать как местные. Забавно, однако, — он чувствовал себя каким-то шаманом, а не налльским лордом. В такие минуты он едва узнавал в себе человека, прибывшего сюда с кучкой подонков: агента экспансии Лон-Сера, завоевателя Тобин-Сера — так называл его Седрик, и ему это нравилось. Но завоеватель не может стать жертвой бесплотных духов и мучиться вечным страхом.

Уж кто-кто, а Седрик его понял бы. Как бы Калбир не боялся его и не сомневался в нем, между ними было нечто общее. Седрик оценил бы тяготы этой службы; как бы ни складывались их отношения, он иногда позволял себе посочувствовать подчиненному и приободрить его перед началом новой работы.

— Мы с тобою похожи, Калбир, — сказал он однажды, проводя ладонью по бритой голове и глядя в лицо Калбира единственным глазом. — Мы впередсмотрящие. Мы видим не только будущее, но и неторные тропы, ведущие к нему. — Он положил крупную красивую руку на плечо Калбира. Рука художника, подумал тогда Калбир. Рука убийцы. — Ты продолжишь этот путь, друг мой. Я дам тебе средства и необходимые орудия, твоя задача — хорошо их использовать. Я тебе завидую, честно. Тебе придется быть агентом экспансии Лон-Сера и завоевателем Тобин-Сера. Ты построишь будущее, о котором можно только мечтать. Конечно, не все здесь одобрили бы нашу тактику и наши цели. По крайней мере сейчас. Но нас еще будут благодарить. Тебе скажут спасибо, Калбир, за то, что ты дал Лон-Серу будущее. Вспоминай об этом в трудные минуты. — Он криво усмехулся и проводил Калбира к выходу.

Да, Седрик понял бы. От этой мысли ему немного полегчало, и Калбир смог спокойно подумать о том, что так напугало его в последний раз. Уже год как все шло хорошо. Конечно, Сартол свалился как снег на голову, всех переполошил и убил этого шута Йарита, но он был ценным союзником, очень ценным. И потом, тот, кого они потеряли... был слишком уж неуживчивым, да и умом не блистал. Может, выживи он тогда, доставил бы им массу лишних хлопот. Так или иначе, встреча с Сартолом принесла значительно больше выгоды, чем можно было ожидать.

Впрочем, на пользу пошел и тот случай, когда он лично убил мужчину и мальчика на острове. Его заметили издалека другие люди, но это не страшно. Хуже было то, что они принялись махать ему, Кал-биру, руками, словно и не замечая, что он не собирается останавливаться. В любом случае мужчине и мальчику было суждено умереть. Сначала он беспокоился, что вся эта цепь происшествий будет народом неправильно истолкована, но все пошло гладко. Более серьезные разрушения не только не вызвали подозрений — напротив, они показались вполне логичными.

Даже ошибки пошли на пользу. По крайней мере две из них. А большинство нападений вообще прошло как надо и, по словам Сартола, возымело желаемый эффект. Вера в Орден была поколеблена; маги обвиняли магов, а главный подозреваемый был уже тысячу лет как мертв. Все шло по плану. Абсолютно. И Калбира это пугало. Рано или поздно что-то должно было случиться. Вот о чем он подумал вчера, хоть и ругал себя за дурацкие предрассудки.

Сегодня, однако, все изменилось. Смутные предчувствия уступили место ужасу. Вот оно, наконец.

Во-первых, уже неделю не было вестей от Глина и Кедара. Все остальные регулярно отчитывались при помощи встроенных в посохи приборов: у них был особый код, состоящий из жужжания и гудков.

А Глин и Кедар молчали, и Калбир забеспокоился. Все его люди знали, что сразу по выполнении работы необходимо отчитаться: переслать свой код и еще два гудка, если все прошло как надо. Рутина, не более. Если бы там был один Кедар, беспокоиться было бы не о чем. Гигант не раз доказывал, насколько эффективна его смертоносная сила, но был не слишком сообразителен и в пылу работы элементарно забывал об отчете. Но Глин, смекалистый и надежный, лучший из его людей... Короче говоря, в Излучине что-то случилось. Калбир невольно поежился. Предрассудки, конечно, пустяк, но, когда и сама логика вещей настораживает, это уже не смешно.

Потом случилось нечто ужасное. Вечерело, когда он расположился на берегу ручья, чтобы перекусить, и внезапно желтый кристалл, переданный ему Сартолом, перестал светиться. Вдруг. Без всякой видимой причины. Прошлой ночью Калбир проверил его, и все было в порядке. Но сейчас он казался обыкновенным куском стекла, бесцветным и мутным. Он не знал, в чем дело, но у него родилось предчувствие. Если оно сбудется, тогда все. Очень плохо.

Сначала Глин и Кедар, потом Сартол. Кто следующий? Впервые со времени прибытия в Тобин-Сер Калбир подумал: а не пора ли возвращаться в Наль? Они многое успели сделать и, возможно, уже запустили процесс, ведущий к падению Ордена. Возможно. Но не точно. Калбир покачал головой и невесело усмехнулся. Он слишком хорошо знал себя: ему и в голову не придет оставить работу незавершенной, тем более сейчас, когда его ожидает лучший за всю жизнь гонорар. Что бы ни случилось с этими троими, необходимо продолжать. В конце концов, и не такое бывало, но он всегда добивался желаемого результата. Он чуть ускорил шаг, почувствовав внезапное желание как можно скорее дойти до селения. Если задуманное получится, может, и не придется ждать следующей ночи.

Все началось довольно невинно: по лесу неожиданно пронесся ветерок. Но этот ветерок усилился и не затих, как, вообще-то, должно было быть, а продолжал нарастать, пока не обратился в бурю, гуляющую в вершинах деревьев со звуком, подобным крику загнанного зверя. Ветер дул все сильнее и сильнее, пока Калбиру не показалось, что он вот-вот вырвет с корнем деревья и размечет Лес Леоры по всему То-бин-Серу. Но он остановился только тогда, когда увидел свет. Сначала слабый, как свет луны и звезд, он стал много ярче и сомкнулся вокруг Калбира наподобие кокона. Тут он ослепительно вспыхнул, и Калбира окружила непроглядная тьма, нарушаемая лишь сиянием красного камня. Только чувствуя оружие закоченевшими пальцами и искусственную птицу на плече, он мог поддерживать в себе ощущение реальности происходящего. Он попробовал дышать, но не смог. Ужас бушевал в его груди, как дикое животное. Он внезапно осознал, что это колдовство, и тут раздался знакомый голос: Я погиб! Отомсти за меня, Калбир! Убей Бадеиа за меня! Убей их всех! Легкие горели от недостатка воздуха, но он положил палец на кнопку и приготовился к тому, что его ожидало.

— Берегитесь! Они идут! И они будут биться с вами!

До Ньялля мгновенно дошел смысл этих слов. Казалось, все изменилось так быстро: сначала от церил-ла Фелана к цериллу Джарида протянулся серебряный луч, потом он преломился, окутывая молодого мага серебристой спиралью, поднимаясь к небу и уходя далеко на запад. На некоторое время воцарилась тишина, только ветер гулял меж деревьев. Джарид и Фелан стояли неподвижно, как статуи, высеченные изо льда и лунного света, и хоть Ньялль плохо понимал происходящее, он чувствовал присутствие бесконечной вереницы духов, тихо движущейся через поляну. Пока вдруг Фелан не закричал от ярости и потрясения, а Джарид — от ярости, когда Сартол пришел из-за смертной черты и разрушил все, чего они добились.