Ожидая рассвет (СИ)

Тау'ган'ар опустился на холодный пол, обхватывая себя за плечи. Он сам подписал приговор родине, и теперь всё несомненно погибнет.

"Но я хотел сделать Шавалин великим в новой эре… Я был бы великим правителем во главе великого государства, под началом Хозяина Ночи. Шавалин стал бы центром нового мира! - он крепко зажмурил глаза. - Почему всё так получилось?"

– Почему? - тихо спросил он у гладкой стены перед собой.

– Потому что так было нужно мне, - внезапно ответила стена. Тау'ган'ар передёрнул плечами, вскидывая голову. Сейчас он почти даже не боялся, что Хозяин знает его мысли, опасные и неуважительные.

– Вы… Вы меня предали! - истерично воскликнул Маари выступающей из стены чёрной тени, постепенно приобретавшей человеческие черты.

Призрак снисходительно улыбнулся полупрозрачными губами:

– Неверно. Я придерживаюсь мнения, что господин не может предать слугу. Предавать - свойство рабов. Даже животные порой куда вернее подвластных людей.

Тау'ган'ар был в отчаянии. Голова и так кружилась от духоты, обычной для этих подземелий, и многочисленных навязчивых ароматов благовоний, а теперь вдобавок внутри сорвалось что-то крайне важное, заставлявшее его молчать и покорно сносить всё раньше. Это было очень похоже на приближение безумия, многоголового пса, рвущегося с цепи уже давно.

– Я вам поверил!

– Тоже вполне людское и бесполезное свойство.

– Я делал всё, как вы велели! - взвыл Тау'ган'ар, пытаясь подняться. Он никогда не считал дерзость качеством, приличествующим монарху, но сейчас это не имело значения. Он даже не задумывался, могут ли слышать его крики слуги где-нибудь неподалёку.

– Да, ты был очень полезным слугой, - Хозяин Ночи погладил бесплотной рукой крышку гроба. - Пока ты был нужен, я очень тебя ценил.

– Но почему вы так поступили со мной? - тихо и растерянно пробормотал Маари, стоя на полусогнутых ногах, наклонив голову так, что волосы свесились на лицо, лезли в глаза и рот. - Что я сделал против вашего желания?

– Всё очень просто, мой несчастный друг, - снисходительно пояснил призрак. - Мне нужны были ресурсы. Земли твоего королевства, солдаты твоей страны - кто останется. Королевская печать на приказе объединения сил Эмералдмора и Шавалина. А чья - твоя или Верховного Князя, и кто кого покорит, было совершенно неважно. Я не отдавал предпочтения ни тебе, ни Олеме. Так получилось, что мараданцев куда как проще было натравить на твоё королевство, а не на Великое Княжество. Поэтому мне больше не нужно королевство Шавалин. Мне нужна армия Ночи, и сейчас её будет вести Олема, а не ты, король, чья корона ничего не значит, так как править больше некем.

Тау'ган'ар недоумённо качал головой. Он смотрел в надменное, хищное лицо призрака и пытался понять неизбежно безжалостную логику Хозяина Ночи, но не мог. Пустые обещания - не то, чем можно удивить искушённого в дворцовых интригах шавалинца, но подобный план - бездушный и даже… бессмысленный. Зачем нужно губить страну просто так?…

Взгляд Хозяина ожёг его.

– Опусти голову, Тау'ган'ар. Не осмеливайся осуждать меня!

– Ты - зло! - прошептал Маари. - Ты просто зло. Абсолютно безжалостное и одержимое…

Хозяин ухмыльнулся, но в прозрачных глазах сверкнуло недовольство. Неуважение - не то качество, которое Сатиан считал ценным.

– Жалей себя, сколько угодно. Ты выполнил свою задачу, ты отныне бесполезен.

– Тебя надо уничтожить! - громче воскликнул Тау'ган'ар. - Уничтожить! - глаза бешено блестели. Хозяин гневно взмахнул рукой:

– Жалкая тварь!

Шавалинец содрогнулся. Взгляд затравленного волка из-под светлых выщипанных бровей выдавал в нём стремительно растущее безумие.

– Не думаю, что народ сильно огорчится, когда узнает о твоей смерти! Такие потрясения для монарха - плохое здоровье не выдержало, - процедил призрак. - Мне было воистину без разницы, кому давать в руки знамя моей армии - тебе или Олеме. Но Маттака не позволил бы себе ничего подобного!

– Он такой же идиот, как я! Предан тебе, когда ты ценишь его не больше скота! - Тау'ган'ар стиснул кулаки. Призрак Хозяина поджал губы:

– Чем ближе к смерти, тем мудрее человек. Не перестаю удивляться отсутствию логики в вашей ничтожной жизни. Сначала молиться на меня, потом проклинать - жалко и смешно, - Хозяин наклонился вперёд, свечи внезапно погасли, и свет проникал лишь из соседних комнат. Тау'ган'ар попятился, но поскользнулся и упал на спину.

Золотой ошейник призрака сверкал даже в полной темноте, и перстни тоже - призрачные драгоценности, напоминавшие Хозяину о своём более славном положении, нежели сейчас. Даже обречённые слуги теперь осмеливаются повышать голос, требуя у пустоты возмездия за собственную доверчивость. Человеческий род всё ничтожнее и ничтожнее.

Шаркающие шаги выдавали приближающихся людей. Служители подземелья, несколько человек, показались в арочном проёме, их тени смешались с тьмой в этой комнате. Тау'ган'ар поднялся на локтях - он успел даже подумать, что выглядит совсем неподобающе королю, прежде чем испугаться серых, невыразительных лиц.

– Пошли вон! - выдавил он. Призрак Хозяина расплывался над ним в часть темноты.

– Я обещаю тебе, Тау'ган'ар, ты будешь последним, кого здесь похоронят.

– Вон! - вскричал шавалинец, паникуя, когда к нему потянулись руки. Слуги молча поднимали его, сильные пальцы болезненно сдавливали руки, взгляды ничего не выражали, да и лиц было почти не различить. - Отпустите немедленно! Как вы смеете!

Повинующиеся чужой воле, двое удерживали вырывавшегося Тау'ган'ара, безразлично глядя прямо перед собой, остальные сдвигали тяжёлую прозрачную крышку саркофага.

– Что вы делаете? - голос сорвался, и король растоптанного в пыль Шавалина заговорил быстрым шёпотом. - Прекратите! Вы собираетесь… Прекратите! Я вам приказываю!…

Он отчаянно извивался, когда его подняли в воздух и весьма неаккуратно бросили на мягкие светлые подушки на дно искусно выделанного гроба, который с тех самых пор, как его вырезали из самого дорогого дерева, ждал своего гостя в этом месте. Тау'ган'ар ударился локтём о внутреннюю стенку саркофага и на время замер, всё ещё не веря, что с лёгким скрипом крышка возвращается на своё место. Поражённый, он даже не попытался удержать её, широко раскрыв глаза, наблюдая за миром по ту сторону толстого стекла, слегка размытым и по-прежнему тёмным.

– Выпустите немедленно! - взорвалась тишина в тесной коробке посмертной постели всех королей Шавалина. Тау'ган'ар не узнал собственного голоса, гулкого, истеричного. - Вернитесь! - закричал он в спины медленно уходящих слуг. Король несколько раз ударил кулаками в стекло, упираясь спиной в подушки, сердце заколотилось ещё быстрее. - Вы не можете уйти! Вы не можете!…

Призрак Хозяина смеялся снаружи, но Тау'ган'ар едва слышал это. Он кричал, чтобы слуги сейчас же вернулись и освободили его, потом у него закружилась голова, он в кровь разбил руки, пытаясь столкнуть крышку. Спустя буквально пару минут, он стонал, моля о прощении, потом тихо выл, царапая ногтями горло и грудь, горевшую от недостатка воздуха. Зловещий дух растаял в воздухе, когда Тау'ган'ар ещё слабо шевелился под тяжёлым и надёжным стеклом, обещавшим всем королям Маари вечную славу и память потомков.

Рассвет в лесу начался позже, чем на равнине. Солнечные лучи нашли себе путь в причудливых сплетениях веток и рассыпали множество светлых пятен на траве. Лошадь брела медленно, едва не спотыкаясь о выступающие корни. Увлер, проклиная себя за некстати проснувшуюся под утро сонливость, отчаянно зевал, утыкаясь щекой в собственное плечо, холодное от оплечий доспехов. Тия благополучно дремала, волнения определённо не шли ей на пользу, она выглядела, как после мараданского плена, только тогда Тия была загоревшей, а сейчас - болезненно-бледной.

"Слишком много переживаний для ребёнка, - про себя повторял и повторял Увлер. - Надо было вернуть её домой… Но считает ли она теперь дом безопасным?…"