Возвращение домой (ЛП)

— Где Третий Батальон? — услышала я крик в эфире. Был ли это Ванити? — Нас прижали!

Пулемёт Дуфа, обрушивал шквал свинца на любую зебру, что осмеливалась приблизится к небесным повозкам. Из дюжины ран в шкуре серого жеребца текла кровь, но он прекратил вести огонь лишь для того, чтобы выпить исцеляющее зелье, пока ближайший пони перезаряжал его оружие. В небе, Джетстрим и остальные летуны боролись с мышекрылыми зебрами за превосходство в воздухе, не позволяя им рассредоточиться. Твист и Продитьеры обходили скалы, убирая снайперов так быстро, как только могли.

Но зебры всё ещё пытались добраться до принцессы. Если им удастся пленить её, они могут отступить на свою территорию, если Третий Батальон не сможет предотвратить это, как и планировалось. Но для этого потребуется много времени, а зебр в долине было много больше наших солдат.

Что-то тяжелое рухнуло мне на спину, и чьи-то копыта попытались схватить мою голову через плащ. Я не смела отвести взгляд от, сражающегося с нападающими на него зебрами, красного жеребца. Они могли бы с лёгкостью расстрелять его, если бы не пытались захватить Селестию. Если я отведу взгляд… я не имела права отвести взгляд. С помощью рога, я вытащила пистолет, прижала его к зебре надо мной и начала стрелять. Кобыла закричала, отчаянно пытаясь сломать мне шею, но я сохраняла спокойствие. Затем копыта вокруг шеи ослабли, и моя шкура с плащом начали пропитываться кровью.

Дипломаты силились помочь Биг Макинтошу, но они не являлись солдатами. Кроме того, они тоже были отравлены, и некоторые, подобно Селестии, были без сознания или страдали от слабости. Максимум, на что они были способны, это удерживать зебр на месте достаточно долго для того, чтобы я могла убить их. Но многие уже были избиты и лежали там, где их настигли удары, мёртвые или невероятно близкие к этому.

Я не могла позволить им захватить Селестию. Пожалуйста… кто-нибудь… ну хоть кто-нибудь… помогите. Стрелять по врагам — это всё что я могла делать, абсолютно всё.

Биг Макинтош, весь покрытый синяками и истекающий кровью, был подобен скале. Его шкура блестела от покрывающей её крови, один глаз был залит ею, и судя по его позе, несколько рёбер было сломано, но он стоял, стоял непоколебимо. Он не упадёт. Не имеет права упасть. Одна из зебр решилась нанести сокрушающий пинок, но пони невозмутимо принял удар и зажал заднюю ногу нападавшего меж своих копыт. Зебра, молотила его копытами, попыталась освободиться, пока мой выстрел не пробил её грудь.

Последний из нападавших бросился в атаку на израненного красного жеребца. И когда Биг Макинтош получил не меньше дюжины яростных ударов ужасающей силы, я почувствовала ледяную уверенность в том, сейчас, он упадёт, а Селестия будет захвачена врагом, мы проиграем войну, и Луна будет низвергнута в пучину отчаянья. Этого нельзя допустить. Я попыталась произвести упреждающий выстрел, но кровь убитой мною зебры попала мне в глаза, моментально затуманив взгляд. Я выстрелила, но сильно промахнулась.

— Нет, — прошептала я в ужасе. И слёзы катились по моим щекам, пока я пыталась отрегулировать свой прицел, ведь результат неудачного выстрела ещё можно было исправить.

Словно поддаваясь своим ранам и истощающему воздействию яда, Биг Макинтош повернулся, будто собираясь бежать. Зебра испустил вопль триумфа. Но Макинтош явно не собирался отступать. Как только зебра перестал атаковать, Макинтош своими задними ногами нанёс финальный мощный удар, наполненный сокрушающей силой. Полосатый жеребец отлетел в сторону и впечатался в грязь, развалившись на земле, похожий на мешок мяса и сломанных костей. Биг Макинтош повалился на траву рядом с Селестией.

Но он ещё цеплялся за жизнь. Я увидела порядка двух дюжин зебр, направлявшихся к нему со стороны горловины долины. Им оставалась всего пара минут.

— Нам нужно вытащить Селестию и Мака! Сейчас же! — закричала я, спихивая труп зебры с себя и стараясь разглядеть хоть что-нибудь.

— Нас прижали, — огрызнулся Эпплснек, — проклятые полосатики лезут на нас изо всех щелей, и двух шагов не сделать.

— Остаётся драться копыто к копыту среди камней! — заорала Твист и издала боевой клич.

— К сраным зебрам подтягивается подкрепление. Мы будем там через пять минут, — пообещал Ванити. Я взглянула на полосатиков, подступающих к тому, что раньше являлось палаткой. У Биг Мака и Принцессы не было этих пяти минут, а судя по тому, что зебры размахивали огнестрелом, едва ли они позволили бы подойти Макинтошу на расстояние удара, даже если бы он попытался. Я проверила боезапас. Оставалось два магазина. Как я успела спустить всё так быстро?

— Ты должен вытащить Селестию отсюда, Макинтош, — я вставила магазин на место и передёрнула затвор.

— Пожалуйста! Пожалуйста, нельзя оставить её им!

— Не-а, — ответил он просто, поднявшись на ноги и встав подле Селестии ещё раз. Его задняя нога подкосилась, и он упал рядом с ней, морщась от боли.

— Я не спасусь сам, что уж там про Принцессу. Просто дождись Ванити, — я представила, как тащу их пятьсот ярдов по простреливаемому участку к укрытию… безумная идея.

Безумие. Тогда оставалось одно.

— Мы не можем позволить им взять её в плен, Биг Макинтош, — я медленно опускала прицел, пока ствол винтовки не нацелился на голову по-прежнему бессознательной королевской пони.

Возможно, всё дело было в моём голосе. Он хрюкнул от боли, встал и повернулся ко мне, наткнувшись взглядом на мою готовую к стрельбе позицию.

— Что ты задумала, Псалм?

— Селестии лучше быть мученицей, чем заложницей, — сказала я, и Макинтош сразу заслонил принцессу собой. Он не отводил свои зелёные глаза от меня.

— Отойди, Биг Макинтош. Прошу.

— Не-а, — он прищурился. — Мы должны защищать Селестию. Смекаешь?

— Зебры будут здесь с минуты на минуту! Они заберут её, — я взмолилась радио. — Пожалуйста, шевелитесь!

— И если они будут здесь, то ты и остальные Мародёры прикроют её. Смекаешь? Я не отойду, — произнёс он спокойно, зная, что он прав. Что поступить так было правильно, благородно и верно.

— Прошу, сержант. Прошу… — умоляла я, слёзы стекали по моим щекам. Они бы скрутили Биг Макинтоша в бараний рог в считанные мгновения, а ещё у них имелись талисманы летучести. — Не заставляй меня убивать тебя.

— Неа. Я знаю, ты не сделаешь этого, Псалм, — это было всё, что он сказал, смотря на меня с улыбкой. — Я знаю, что ты хорошая пони.

Он был лучшим из нас. Великодушный. Честный. Хороший пони с благородным и заботливым сердцем.

И я выстрелила прямо в это сердце.

Его лицо расслабилось и он начал медленно падать, борясь за каждую секунду жизни, чтобы защитить Селестию. Я едва могла прицелиться из-за слёз. Мне, всего лишь, нужно было забрать ещё две жизни и тогда всё будет закончено. Жизнь принцессы и моя собственная. За этот поступок прощения не будет. Только не за этот. Но, по крайней мере, Луна всё ещё будет способна спасти остальных пони, которые несомненно лучше меня.

— Даруй мне прощение, Луна, за то, что отняла я жизнь у другого, — выдохнула я, сморгнув слёзы, и взглянула на голову Селестии через прицел.

В этот миг, оглушающий грохот расколол небеса, и дюжина потрескивающих молниями инверсионных облачных-следов, ведомые единственной радужной прожилкой, промелькнули в воздухе. Подобно разноцветным ракетам, Шедоуболты разбили свой строй и обрушились на зебр с ужасающей скоростью и силой. Сама Реинбоу Деш, петляя подобно радужногривой богине смерти, врезалась в корпус зебры, что мчалась к Биг Макинтошу и Принцессе Селестии. Ударная волна раскидала всех по округе, а из кратера, образовавшегося в точке удара, начало подниматься полихроматическое облако.

И с этой точки, битва начала затухать. Шедоуболты, наконец-то, заставили зебр отказаться от своих планов, позволяя им, уводя с собой старейшину, отступить. Я же просто смотрела, с расстояния в пятьсот ярдов, на Мародёров, что мчались к разрушенному павильону, прижимая при этом Искупление к своей груди и раскачиваясь. Сквозь слёзы, я едва могла различить Апплснека, но не могла пропустить его наполненный болью вой, что разнёсся по округе, после того, как он, отбросив в сторону своё оружие, склонился над павшим командиром. Слышала, болезненные всхлипы Твист, перемежающиеся ударами копыт по бесчувственным камням. Крики Джетстрим, отказывающейся верить в произошедшее, и, переполненную непристойностями, тираду Дуфа. Слышала по радиоканалу Эхо, бормочущего ошеломлённым голосом, о том, что сержант Биг Макинтош убит.