Непобедимое Солнце (СИ)

  - А пока мы трудились в поте лица, - закричал третий, в голубом одеянии и голубым жезлом, - они захватили все места в Совете и принимают решения без нас, да ещё хотят вмешиваться в жизнь низших рас! Власти им захотелось! Скоро и до нас доберутся!

  - Точно, - закричал четвертый, тоже в голубом, - усыпят цветами забвения и задушат во сне, оставят парочку - для размножения, как трутней в улье или быков-осеменителей в стаде!

  Взрыв неистового смеха охватил всю толпу.

  Но Азаил, вновь "одев" на свое лицо шутовскую маску, вдруг поднял кверху палец и все замолчали.

  - Братья, не отвлекайте! Мы ведь здесь встретились с нашими возлюбленными дамами не для драки, не правда ли? А чтобы они своей божественной премудростью открыли нам решение загадки, ведь мы своими скудными мужскими, отупевшими от праздности, умишками просто не в силах её разгадать, не правда ли?

  - Верно, верно, скажи, Азаил, пусть разгадают! - загалдели все.

  - Итак, дамы, загадка такова! - торжественно произнес Азаил и поднял правую руку с вытянутым указательным пальцем вверх. - Разве может быть одновременно ДВЕ Премудрости в Поднебесье, а-а-а? Ведь слово "премудрость" - слово в превосходной степени, а двух превосходств одновременно быть не может, не так ли? Если есть одна премудрость, зачем нужна вторая? Ведь если нужна вторая, значит первая - не превосходно мудра, а если нужна первая - то вторая не премудра... Как же быть, а? - с этими словами Азаил присел на камень у обочины дорожки и схватился обеими руками за голову, как будто она разваливается у него на куски от решения сложнейшей задачи и изобразив при этом шутовское страдание на своем прекрасном и мужественном лице...

  - Я тебе говорю без зависти и злобы, Азаил. - Опять бесстрастно произнесла "пурпурная". - Мне тебя жаль. Ты был всегда способней меня во всем - я это признаю перед всеми. Я всегда восторгалась тобой, гордилась, что ты мой муж, думала, что буду лишь твоей тенью. Я любила тебя за твой ум и твою красоту. Ты был для меня больше, чем муж - ты был моим наставником... - Она ненадолго замолчала, как будто бы вспоминая прошлое. Её лицо просветлело, стало каким-то детским, мечтательным, по-настоящему юным... А потом она вдруг почти умоляюще посмотрела на своего мужа и в глазах её опять - уже второй раз! - показались слезы... - И я в последний раз призываю тебя - вернись к нам, в Совет, займись делом, примени свой ум для совершенства этого мира, для низших рас, которые пребывают во тьме невежества и страданий. Возьмись за дело - и все будет по-прежнему... Оставь свою гордость, она тебе мешает. Вот, я, твоя жена, протягиваю тебе свою руку - ради меня, ради нашей любви, ради наших дочерей, ради всего доброго и светлого этого мира - вернись к нам, и прекрати настраивать против нас мужскую половину нашего рода... - С этими словами она действительно протянула свою руку к Азаилу и умоляюще посмотрела на него...

  Пауза затянулась. Феи бесстрастно стояли и ждали. Юноши вопросительно смотрели на "Премудрого Старшего брата Азаила" и ждали, что он предпримет. Азаил прекратил корчить рожи и встал и посмотрел прямо в глаза Второй Пурпурной. Его лицо было серьезным, и в этой серьезности оно было необыкновенно прекрасным. Его мужественные серые глаза были так умны и даже мудры, что, казалось, они источали какие-то волны или лучи, лучи мудрости и могущества мысли. Его прямой благородный, чуть с горбинкой нос придавал его лицу сходство с благородным орлом, чуть припухлые губы, розовые щеки с ямочками и подбородок с ложбинкой посередине, широкий умный лоб, мужественно сжатые губы, курчавые светлые золотистые волосы с венком из золотых листьев на них и золотым ободком... Он был прекрасен как бог, напоминая чем-то какое-то древнее языческое солярное божество во всем своем величии и красоте...

  Но это длилось лишь мгновение. Затем его лицо опять приняло шутовское выражение, а сам он стал с кривлянием делать какие-то нелепые поклоны перед той, которую он назвал своей женой.

  - О, Ваше Величество! Вы уже правите! Вы уже царствуете! Вы уже повелеваете! Но без нас! Куда уж нам, червям, до вашего величия? Зачем нам осквернять своим присутствием ваши премудрые заседания? Ну, зачем же? В Поднебесье может быть только одна Премудрость, и это Вы! Ах, да, забыл, - Три премудрости, ведь ваши дочери - просто копия Вас. Куда уж мне? Куда уж? - и, юродствуя, Азаил сделал реверанс перед лицом второй пурпурной.

  Лицо же пурпурной опять стало таким же бесстрастным и величественным, как и раньше. Как будто бы на живое лицо была одета какая-то прекрасная, но безжизненная маска...

  Закончив кривляться, Жемчужно-белый юноша повернулся спиной к своей жене и пошел прочь. А толпа молодых людей - следом за ним. Также перешептываясь, пересмеиваясь между собой, как прежде.

  - Куда ты, Азаил? - спросила вторая пурпурная фея, протягивая вслед уходящему свои руки в умоляющем жесте. И в голосе её что-то дрогнуло.

  - Туда, где свет твоей, точнее, вашей, премудрости, не слепит мне очи! Туда, где я буду свободен от ваших неустанных забот о моей персоне, дорогая - произнес Азаил, не оборачиваясь.

  - Отец! Если ты покинешь нашу страну, ты больше сюда не вернешься, и мы не будем считать тебя больше нашим отцом, слышишь? - в один голос воскликнули две других "пурпурных" феи.

   - Слыхали, братья, нас уже выгоняют?!

  - Не слыхано! Мы создали тут все, а нас теперь выгоняют те, кто вообще ничего не делал, только детей рожал да цветы сажал!

  - Не бери в голову, Натаэль, что нам стоит создать тысячу таких миров, как этот? Пусть берут себе - не жалко... Пусть берут его в качестве уплаты за алименты!

  И толпа опять разразилась бурным смехом...

  - Щелк! Щелк! Щелк! Что-то опять защелкало в голове... Яркая вспышка... Ничего не видно... Совсем ничего... Свет теряет яркость, ещё... ещё...И перед глазами Феи... Создатель! Да ведь это же Лысая Гора!!!

  ...И действительно, прямо перед ней появилась высокая гора, совершенно лысая наверху, ни единой травинки, ни единого деревца... А вот и вершина её, только...

  Хотела было Фея подумать, что не видит того странного полуразрушенного строения из обломков белых камней, в котором она присутствовала на свадьбе у Ночных Охотниц... как вместо него она увидела величественное белоснежно-сверкающее здание, огромный просторный дворец - раз в сто больше тех жалких развалин, состоящий из множества величественных белоснежных сверкающих колонн, блестящих, светящихся изнутри - как бы впитывающих в себя и отражающих мягкий серебристый лунный свет. Колонны соединялись друг с другом положенными на них сверху, горизонтально, такими же светящимися каменными блоками и образовывали множество концентрических кругов, сходящихся к черному камню посередине. Уникальный дворец - без окон, без дверей - точная копия Зала Собраний на Острове Фей, только сделанный из другого материала... Одни колонны, соединенные сверху каменными плитами, и круги...круги...круги...

  В самом центре белоснежного дворца - зала, в её центре - знакомый Фее иссиня-черный камень, а рядом с ним стоит из такого же материала, что и колонны, белоснежный каменный трон. И на нем кто-то сидит - кто-то величественный, могущественный... Полная луна, выглянувшая из-за тучи, бросила свой свет на сидящую на троне фигуру, ярко его осветив. Фея пригляделась и... - да ведь это тот самый юноша, что был в Саду Прозрений! Азаил, кажется, его зовут... Но как он изменился!

  Хотя Азаил был по-прежнему в жемчужно-белом, но одежда его стала совершенно другой - жемчужно-белая куртка на шнурках, белые штаны также на шнурках, белые мягкие сапоги, жемчужно-белый длинный плащ, завязанный на груди веревочками, с большим капюшоном, способным закрыть пол лица, за спиной. Такую одежду, - подумала Фея, - носят обычно люди, точнее, человеческие мужчины - охотники и воины -, но никак не обитатели Поднебесья... Только золотой ободок с кроваво-красным рубином на голове да серебряная цепь с единорогом на груди остались от прежнего облачения Азаила...