Ключ Лжеца (ЛП)

– Подождём рассвета. – Я не сказал, что́ мы будем делать на рассвете. Наверное, бежать, но по крайней мере это было похоже на план.

Я мог просто отнять у Хеннана двадцать двойных флоринов. А тот факт, что золото с самого начала принадлежало мне, позволял легче оправдать этот поступок в моих глазах. Я мог бы взять деньги мальчишки, оставить Кару без сознания в переулке, купить лошадь и уехать в холмы. Надо было так и сделать. Надо было схватить его за ноги и вытрясти из него мои флорины. Вместо этого с приходом рассвета я смотрел через улицу Патрициев на высокие бронзовые двери Башни Жуликов и на посеребрённую сталь механического солдата, стоявшего перед ней на часах.

Утро медленно наступало на улицу. Кажется, учитель как-то раз говорил мне, что день преодолевает тысячу миль за час, но когда я смотрел, мне всегда казалось, что он еле ползёт. Верхние части доспехов солдата отразили первый свет и, казалось, загорелись от него.

– Ну вот. Я же говорил. Тут ничего не поделать. – Я взял Хеннана за плечо и потащил его в тень боковой улицы. Он кисло посмотрел на меня. Он так и не простил меня за то, что я взял его за ноги и попытался вытрясти из него мои флорины. Два раза у меня ничего не вышло. Сначала он оказался тяжелее, чем я себе представлял, так что потрясти получилось очень недолго и по большей части головой об землю. А потом он догадался спрятать всё золото. Наверное, припрятал где-то, пока я впал в виде́ние. Я объяснил ему, как ужасно недоверчиво он поступил, и что это оскорбляет не только мою королевскую персону, но распространяется и на всю Красную Марку. Мелкий ублюдок в ответ лишь захлопнул рот и проигнорировал все доводы. Некоторые сказали бы, что мне стоит винить только себя – сам ведь учил его жульничать в карты, советовал всегда брать деньги и делился с ним своей политикой по части отношения к друзьям. Что подобное обучение не порождает доверия к учителю. Разумеется, таким людям я сказал бы "Заткнитесь нахрен". А ещё: "это Снорри виноват!". Ведь это он набил голову пацана чепухой о том, что нельзя бросать друга, и это он так нелепо решил дать отпор вместе с дедом Хеннана в Ошиме. В любом случае, парень спрятал деньги, и вряд ли я собирался выкручивать ему руку, пока он не скажет, где они. Ну… я действительно выкрутил ему руку, но не настолько, чтобы он сказал мне, где моё золото. Хеннан оказался крепче, чем я ожидал, а ломать ему руку я не хотел. По крайней мере, если не уверен, что получу ответ. А я не был уверен.

В конце концов, мы пришли к компромиссу. Я согласился привести его к Башне Жуликов и показать, насколько невозможно то, что он просит. В обмен он, когда убедится, отдаст мне деньги, мы купим лошадь и загоним её до смерти, чтобы попасть в Вермильон в надежде получить помощь Красной Королевы в освобождении Снорри и Туттугу.

– Может, есть задний ход, – прошипел мне Хеннан.

– Если и есть, знаешь, что там будет? – Прошептал я в ответ. Не знаю, почему я шептал, но это получалось само собой. – Стражники. Вот что бывает в тюрьмах. Стража и двери.

– Пойдем, посмотрим, – сказал он. Мы уже несколько часов смотрели, как стражники входят и выходят, совершают обходы с фонарями в руках и мечами на поясах. При свете дня и с другой стороны всё будет выглядеть ничуть не лучше.

Я не отпускал его плечо.

– Послушай, Хеннан. Я хочу помочь. Правда, хочу. – На самом деле я не хотел. – Я хочу, чтобы Снорри и Туттугу выбрались оттуда. Но даже если бы у нас было пятьдесят военных, сомневаюсь, что у нас бы получилось. А у меня даже меча нет.

Я почувствовал, как парень обмяк под моей рукой. Наверное, принял, наконец, то, что я снова и снова повторял ему в темноте. Мне стало его жалко. И себя. И Снорри с Туттугу, которых допрашивали в какой-нибудь освещённой факелами комнате, но, по правде говоря, тут нечего было поделать. Снорри сам определил свою судьбу, когда решил оставить себе ключ и отправиться на эти безумные поиски. Штука вот в чём: в день, когда Свен Сломай Весло сказал Снорри, что его семьи больше нет, викинга перестало волновать, жив он или мёртв. А люди, которых не волнует, живы они или мертвы… дело в том, что они… мертвы.

– Нельзя оставаться здесь надолго, – сказал я. – Если не будем перемещаться, ведьма нас найдёт.

– Не называй её так. – Хеннан насупился.

Я прикоснулся руками к опухшему носу.

– Проклятая ведьма, вот как я её называю. – Я не сомневался, что нос она мне сломала.

– Она просто хочет отнести ключ в безопасное место, – сказал он. – Она не хуже тебя. По крайней мере, она готова была помочь Снорри, когда могла…

– Не хуже меня? Она ведьма, и хочет отдать ключ ещё худшей ведьме! – Он знал, что сможет меня купить, и наверное только поэтому ударил её по голове.

– Мой дедушка рассказывал мне истории про Скилфу. В них она не казалась такой уж плохой. Помогала многим людям. – Хеннан пожал плечами. – А ты кому хотел отдать ключ?

– Королеве Красной Марки! Надеюсь, ты не станешь оскорблять мою бабушку?

Парень метнул в меня мрачный взгляд.

– А в руках твоей бабушки ключ будет вне досягаемости ведьм?

Я открыл рот, а потом закрыл. Кара, очевидно, рассказала мальчишке о Молчаливой Сестре. Я глянул через плечо. В тенях всё ещё могло скрываться что угодно – любая ведьма или мертвец могли подкрадываться к нам, пока мы тратили время, наблюдая за тюрьмой.

Но всё же тот факт, что все сухие кости города не стремились к нам этой ночью, говорил о том, что Мёртвый Король не мог очень точно отследить ключ. Быть может, он узнавал о его местоположении, только когда ключ приближался к трупу. В большинстве городов поутру валялось бы столько свежих трупов в канавах, что, начни они выползать, у нас начались бы серьёзные проблемы. В Умбертиде же совершалось удивительно мало преступлений, связанных с применением насилия – полагаю, жители предпочитали более прибыльные злодеяния. Я надеялся, что если только кто-нибудь не рухнет замертво у наших ног, мы будем в безопасности. Надо только держать ухо востро, особенно в дневное время. Однако Кара нашла нас после побега довольно быстро. Она наложила заклинание на ключ, чтобы его спрятать – похоже, наложила и другое, чтобы его найти. Но её магия не могла быть настолько сильной, или она нашла бы Хеннана в долговой тюрьме… конечно если только её заклинание укрытия не скрыло ключ даже от неё самой… Моя голова закружилась от возможностей, и я понял, что представляю себе изгиб её губ, вместо того чтобы ощущать глубокое чувство несправедливости и предательства. Ни одна из тех историй, что я рассказывал себе о нас с Карой, не заканчивались вот так…

Я потёр больные глаза и откинулся назад. Меня одолела зевота. Я чувствовал усталость и спать хотел сильнее, чем когда-либо в своей жизни. На самом деле мне хотелось лишь лечь и закрыть глаза…

– Мы должны что-то сделать! – С новой решимостью Хеннан потянул меня за рукав. – Снорри бы никогда там тебя не оставил!

– Я бы там не оказался! – Ощетинился я на такое предположение. – Я не жулик… – Я умолк, поняв, что в глазах чиновников Умбертиде именно жуликом я и являлся. И вполне вероятно, что только моя фамилия спасла меня от ужасов Башни. Или, может, документы ещё не успели дойти. С учётом Умбертидской склонности к бюрократии, и скорости, с которой всё здесь решалось, последнее было, наверное, правильным ответом.

Я с содроганием посмотрел на гранитные стены Башни Жуликов. Высоко над нами первые лучи солнца разогревали терракотовые плитки конической крыши. Снорри держался на допросах тюремщиков уже много дней, и сложно сказать, сколько именно – четыре? Пять? И ради чего? В конце концов они его сломают, и благодаря тому, что он знает, получат ключ. Его боль была настолько же бессмысленной, насколько и его поиски. Неужели он на самом деле думал, что его кто-то спасёт? Чёрт, кто это сделает? Кого хоть он знал? Уж точно никого, кто мог бы взять штурмом тюрьму и вытащить его оттуда…