Король-Дракон Мистары

Карендэн начала сбрасывать скорость, кружа над замком; одновременно она искала вход в него. Тельвин не стал спрашивать, откуда она знает, что надо быстро и бесшумно войти внутрь, но в первый раз за все время он почувствовал себя беспомощным и слегка испугался. Он уже хотел сказать ей, что не может войти в это место, но внезапно ему расхотелось говорить. Через несколько мгновений Карендэн нашла главные ворота крепости, массивную башню с дверми из тяжелого дерева, окованную стальными полосами. Войти в них можно было только с небольшой ровной плошадки. Никакая дорога, тропинка или лестница не вела сюда; это место было для драконов и только для драконов.

Карендэн приземлилась на площадке, потом повернулась и подошла к воротам. Две огромные створки распахнулись при ее приближении. Без колебаний она вошла в них и медленно пошла по длинным темным коридорам из простого серого камня, пока не заметила впереди теплый свет, льющийся из двери большой комнаты, напоминавшей обеденный зал. Войдя внутрь, Тельвин быстро осмотрел ее и обратил внимание, что в ней не было никакой мебели. Массивные колонны из темного дерева поддерживали высокий потолок, на стенах висели ковры с вышитами на них героическими сценами. Героями, естественно, были драконы. В комнате не было окон, только в дальней стене была еще одна дверь, прямо напротив той, в которую они вошли. За ней не было ничего, кроме темноты.

Тельвин посмотрел на Карендэн и понял, что стоит рядом с ней, хотя и не помнил, как выбирался из седла. Пока они ждали, молчаливые и неподвижные, Тельвина опять охватили мрачные опасения. Но тут он понял, что кто-то приближается из темноты коридора в дальней стене зала, кто-то такой, которого он не может ни видеть ни слышать, и ему стало по-настоящему страшно. Ему захотелось убежать, или сделать что-нибудь другое, лишь бы эта встреча не состоялась, но тут же почувствовал, что не может пошевелить ни рукой ни ногой.

Наконец из темноты медленно появился дракон, золотой дракон, он был даже больше Мартэна, такого большого дракона Тельвин никогда не видел. Вся его фигура излучала силу, и в то же время он был гибок и изящен. У него была широкая мускулистая грудь, элегантно изогнутые рога и длинный раскошный гребень. Его лицо было само благородство, голова длинная и узкая, над умными пронзительными гласами нависали широкие густые брови; он излучал спокойствие и надежность, и казался очень мудрым. В двери он остановился, уселся на сильные ягодицы, величественно поднял шею и вежливо склонил ее перед гостями.

Карендэн тихонько вздохнула, узнав его, и невольно шагнула вперед, как если бы незнакомый дракон потянул ее арканом. Тельвин удивленно поглядел на нее, спрашивая себя, не сделал ли этот странный дракон ей что-то плохое, но на ее лице было только выражение высшего наслаждения. И тем не менее вне всяких сомнений это был не Великий. Карендэн в ответ тоже посмотрела на него, чуть ли не прощаясь, потом опять взглянула на странного дракона и сделала еще шаг вперед, потом еще, а потом внезапно бросилась вперед и прильнула к головой к его груди, тем самым интимным жестом, который, как он думал, принадлежал только ему, и какое-то мгновение оба дракона терлись щеками и шеями друг о друга.

— Я так долго ждала тебя, — сказала она странному дракону. — Как будто все последние пять лет я была в ссылке.

— Я знаю, — ласково сказал дракон, обнимая ее, хотя при этом и поднял голову и посмотрел на Тельвина, причем выражение его лица было не страстное или гордое, а скорее нейтральное.

— Я люблю тебя, — сказала Карендэн, от наслаждения закрывая глаза.

С упавшим сердцем Тельвин мог только стоять и глядеть на все это, не веря собственным глазам. Только в этот момент он осознал, как много значит для него Карендэн. Глядя на них обоих он понял, что бороться за ее любовь совершенно безнадежно. Никакое оружие Повелителя Драконов не поможет завоевать ее сердце. С одной стороны он был дракон, с другой — нет, и неизвестно когда он сумеет принять свою настоящую форму. За всю свою жизнь он никогда не чувствовал такой обжигающий сердце стыд и разочарование, и ничего не мог сделать, как только принять это.

— А теперь оставь нас, — сказал дракон, поднимая свой коготь и ласково гладя Карендэн по шее. — Я очень скоро вернусь к тебе, и тогда мы будем вместе навсегда.

Карендэн опять потерлась своей щекой о его, повернулась и пошла назад. Тельвин даже не мог смотреть, как она уходит, так его собственный взгляд не мог оторваться от пронзительного взгляда больших глаз золотого дракона.

— Кто ты такой? — наконец выдавил он из себя.

— Я Король Драконов, — ответил золотой дракон.

— А имя?

— Я знаю тебя лучше, чем ты знаешь сам себя, и тем не менее жестокая необходимость не дает тебе узнать получше меня, — ответил дракон. — Ты хорошо послужил мне, и жаль, что этот краткий момент встречи и расставания, когда мы наконец познакомились, для тебя будет достаточно горьким.

— То есть мне не нужно служить тебе больше? — спросил Тельвин.

— Ты больше не сможешь служить мне, — ответил Король Драконов, поднимаясь на ноги и медленно идя к нему. — Пришло время мне самому сражаться в моих собственных битвах и использовать мою собственную силу и мое собственное коварство, а не заклинания волшебников давно забытой империи. Да, во мне по-прежнему живет искушение иметь тебя поблизости, защищаться твоей силой и использовать твои привычки, но пришло время вернуть Повелителя Драконов обратно в его долгий сон.

— Кто ты такой? — еще раз спросил Тельвин. — У тебя должно быть и имя, а не только титул.

Король Драконов навис над ним, глядя на него сверху вниз. — Я золотой дракон по имени Тельванир. Я тот, кем ты станешь.

Внезапно яркая вспышка света скрыла от Тельвина мир сновиденья. В течении нескольких мгновений слепоты его охватили какие-то странные ощушения, которые он не мог описать, как будто его затащили в какое-то место, а потом вышвырнули обратно. Он ощутил себя листом бумаги, который сложили по-новому, придав ему другую форму, но без боли. А потом охвативший его поток света сменился холодной успокаивающей темнотой.

Открыв глаза, Тельвин понял, что он лежит на холодной траве дна оврага, находившего рядом со святилищем Сумеречная Пустошь. Он мигнул и поднял голову, причем чувствовал себя странно и неудобно, как если бы его тело служило ему не так, как ожидалось. Была ночь, темная и спокойная, но площадка перед храмом была залита мягким золотым светом. Карендэн быстро подощла к нему и помогла встать. Он едва не отшатнулся от нее, так как воспоминание о ее предательстве было еще слишком свежим. Но когда он сел на ягодицы и посмотрел на самого себя, то все понял. Заклинание было уничтожено, и он принял свою настоящую форму, став тем самым золотым драконом, которого он повстречал в мрачной крепости во время сна. Сэр Джордж стоял перед ним, такой маленький, что казался чуть ли не ребенком; он выглядел обеспокоенным и, чуть ли впервые в своей жизни, потерявшим дар речи.

Тельвин поднял голову и огляделся, внезапно сообразив, что они не одни. На всех площадках вдоль края оврага находились драконы всех цветов, сотни драконов, неприязненно глядевших на него. Многие, расталкивая передних, пытались пробиться вперед, чтобы посмотреть на него поближе, хотя и оставались достаточно далеко. Еще больше сидели на камнях на дальних краях площадки, там, где овраг резко суживался. И не больше трех дюжин громадных созданий рискнули расположиться на самой площадке, причем почти все они были золотыми, собравшимися вокруг него в почтительном молчании.

— Жрецы вернулись в Сумрачную Пустошь, — тихо сказала ему Карендэн. — Нас слишком мало для сражения, но я боюсь, что драконы-хулиганы заставят нас биться. Они очень испуганы.

— Не понимаю, — резко сказал Тельвин, причем его голос едва повиновался ему. — Чего они хотят?

— Они хотят убедиться, — ответила Карендэн.

В этот момент все драконы поднялись, что-то крича от ярости и страха. Жрецы на площадке закричали в ответ, а потом образовали кольцо вокруг него, встав лицом к катящейся на них волне ярости и гнева. Тельвин чувствовал себя крайне неудобно, сознавая, что не в состоянии защититься. Он не мог телепортировать на себя доспехи Повелителя Драконов, так как не знал, как принять свою старую форму. И конечно он не мог сражаться, как дракон. Какое-то мгновение он даже сомневался, что сможет идти. Ему еще предстояло научиться пользоваться своим огромным телом и чудовищной силой.