Дорога к себе

Женщина выглядела чуть за тридцать, среднего роста, хорошенький курносый нос в редких веснушках, шрамик над бровью, которого тогда не было, а в глазах — и вызов и обреченность.

— Как муж? — небрежно поинтересовался демон, неторопливо оглядывая ее. — Как дети?

— Ты пришел убить меня? — она даже головы не повернула, безучастно глядя перед собой на руины.

«Нет у нее ни мужа, ни детей, — пояснила Ласайента. — На день раньше приехала. Банальная, по сути, история, но измену простить не смогла, так одна и живет. Случайные связи. Друзей нет. Подрабатывает боевым магом в охране. Деньги небольшие, но ей все равно».

И что с ней делать? Мстить? За что? За то, что более старшие и опытные заставили принять участие в вызове? Обычная пешка в игре магов, уже поплатившаяся за свою наивность и доверчивость. Оставить, как есть, чтобы и дальше прозябала в своем болоте?

— Я хочу, чтобы ты поехала с ними, рыженькая.

«И будет у нас собственный придворный маг».

«Делать тебе нечего», — мысленно фыркнула жена.

«Могут у мужа беременной женщины быть капризы или нет? — возмутился Сантилли, с удовольствием наблюдая за вытягивающимся лицом любимой. — В кои-то веки тебе нечего возразить. А может, я ради этой фразы все и затеял?».

— Пошли обживаться на новом месте, рыженькая.

— Меня зовут Шэйн ас Харман.

Боги, сколько гордости и достоинства! А вдруг аристократка? Вах, проблемы, как говорит Сах Ир.

— Зачем она тебе? — Марк был пятым, кто спросил об этом Сантилли, и последним.

Разозлившийся демон и так не понимающий, для чего ему на самом деле эта женщина, сплавил ее физику со словами: «Вот и займись слиянием наук», — не сразу осознав их двусмысленность. Тот подозрительно посмотрел ашурту в удаляющуюся спину и пошел устраивать новенькую в лагере, рассудив, что раз она сама явилась, то сбегать не собирается и потому в привязи не нуждается.

Вечерний костер и посиделки у него — это уже походная традиция, без которой в отряде никто уснуть не мог. Дождь — не дождь, буря — не буря — все соберутся, чтобы поболтать, посмотреть фильм или послушать песни.

Ла-али отозвала Турайю в сторону и, оживленно блестя темными глазами, оттянула воротник рубахи. Та ахнула:

— Ты знаешь, сколько это стоит?

— Еще и это, — подруга пошевелила перед ее лицом пальчиками, на одном из которых блеснуло колечко с голубым камнем. — В пару к кулону. Там еще серьги. Эрри мне уши проколет. Красиво?

Да, красиво, согласилась Турайа, мысленно вздыхая. Тьенси завалил ее подарками. А что потом? Воспоминания и слезы? А Ла-али счастлива, как может быть счастлива только безоглядно влюбленная девушка, и совершенно не задумывается о завтрашнем дне.

Эрри тоже порывался, но она запретила. Тогда принц сплел великолепный венок из ярких пышных цветов и торжественно водрузил ей на голову:

— От этого моя королева не сможет отказаться, — и начал целовать.

В результате они все помяли, и пришлось делать новый.

Он совершенно безрассудный, как и его брат. Ласайента как-то раз сказала смешное, но правильное выражение, что у сыновей крыши вместе с башнями снесло еще до рождения. Сумасшедший. И в сражении, и в гонках, и в небе, и в любви. И в то же время серьезный и вдумчивый. И невероятно ласковый, нежный, заботливый. Он больше не спрашивал ее о прошлом, но охотно рассказывал о своей семье, их проделках, хулиганствах, похождениях, концертах, заводе. Показывал детские фотографии и взрослые, очень доступно объяснял устройство мотоциклов, рисовал проекты подводных домов и новую шхуну, которую строили для них в мире демонов моря. Советовался, словно собирался прожить с ней всю жизнь. Но сказки только в сказках, а это жизнь.

Турайа очнулась от дум и подавила тяжелый вздох.

— Ты опять меня не слушаешь, — обиделась Ла-али и, с досадой ткнув подругу в бок, поискала любимого глазами.

Братья о чем-то разговаривали с родителями. Сантилли недовольно морщился, Ласайента смотрела исподлобья, а Элерин отрицательно качала головой. Вот Эрри с досадой сжал губы и резко поднялся. Следом потянулся хмурый Тьенси.

— Даже не мечтайте, — бросил им вслед ашурт. — Я там все переделывать собрался.

Демонесса окликнула братьев:

— Вам дома места не хватает?

— Па, да не в этом дело. — с досадой обернулся к ней Даэрри. — Мы и так, как домашние мальчики.

— Глазурованные сырки, — усмехнулся Сантилли. — Дурью не майтесь.

— О чем это они? — озадачилась Ла-али.

Скорее всего, проект подводного дома, о котором говорил Эрри. Они оба болеют им, а родители, по-видимому, не в восторге от идеи сыновей отделиться и жить самостоятельно. Взрослые всегда хотят сохранить контроль над своими чадами. А тут не просто так, а принцы.

У них с Ла-али тоже сплошная неизвестность: Герхард постоянно уходит от разговора о службе в гарнизоне, откладывая его на потом. Правильно, кому нужны две девчонки, едва научившиеся махать мечами? Наверно, уже не раз пожалел, что предложил.

С корабельной кухни принесли большую кастрюлю с замаринованным мясом горных козлов. Сегодня утром Мишель с драконами неплохо поохотились на Земле-2, обеспечив отряд нормальной едой. Глеб уже лихо сражается на шампурах с Романом. Вардис походя цапнул со столика «шпагу» и от всей демонической души приложил последнего по ягодицам, припомнив ученику сгоревшую утром куртку. Конструктор, взвыв, схватился за больное место и, смешно подпрыгивая, погнался за темным. Мужчины дурачатся, как дети, а их опять их будут гнать, напирая на то, что женщина и шашлык вещи несовместимые. Но все равно хорошо.

Сзади неслышно подошел Эрри и обнял за талию, положив подбородок ей на плечо. В его объятиях сразу стало спокойно и уютно, и все проблемы хоть и на время, но отступили. Сантилли, усадив Элерин к себе на колени, учит жену нанизывать мясо на шампур и целует ее в шею, думая, что этого никто не видит. Ласайента сосредоточенно режет колечками лук, а Алексей грозно покрикивает: «Тоньше, Ваше Высочество, тоньше. Ты что, топором его стругаешь?».

— Пошли, — йёвалли потянул девушку к костру. — Будем жарить помидоры и перец.

Весело, празднично, вкусно. Сок течет по пальцам, девушка едва успевает слизывать его, чтобы не капнуло на штаны. Что делать — она любит слабо прожаренное мясо, как и Эрри.

— Хищница, — он, смеясь, кладет ей в рот сочный кусочек приготовленного на углях перца.

Для кота специально оставили сырую козлятину, которую он уже приговорил и плотоядно облизывается, примеряясь к готовому шашлыку.

— Демон, у тебя морда в крови, — Тьенси протянул руку, чтобы вытереть усы кота, но тот недовольно отверг помощь, показав солидные клыки.

— Пока вас дождешься, — проворчал он, начиная вылизываться.

Молодой ашурт некоторое время наблюдал за ним, но скоро не выдержал:

— А ты везде моешь?

— А ты? — буркнул кот.

— Языком, — невинно докончил Тьенси.

Через секунду в сторону шутника с руганью метнулась черная торпеда почти на двадцать килограмм. Даэрри успел перехватить его, но недостаточно быстро.

— В следующий раз отойди подальше, — смеясь, предложил он брату, почесывая разъяренного Демона за ушами. — Ну и вымахал ты, зверь!

Тьенси, шипя не хуже дикого кота, рассматривал глубокие царапины на локте.

— Учись достойно отвечать, зверюга, — сердито посоветовал ашурт.

— И докажи, что ответ был не достойным, — вскинулся кот, но Эрри придержал его.

— Котик хочет мяско? — ласково проворковал он, — Сочное вкусное мяско, которое будет таять в твоем зубастом ротике? Смотри, смотри, — йёвалли повертел перед мордой зверя ароматным кусочком.

— Дай, — Демон молниеносно выбросил вперед лапу и резво смылся вместе с добычей к смеющемуся хозяину, на днях сменившему последний комплект одежды.

Немного не дотянув до метра девяносто, дальше маркиз расти отказался, попросив опекуна остановить заклинание. Сантилли и Сах подстраховывали неожиданно занервничавшего короля, боявшегося что-нибудь перепутать без книги, но все прошло, как по маслу. Теперь оборотню предстоит отбиваться от шуточек другого порядка, но пара-тройка драк и все нормализуется. Жить хотят все.