Слипер и Дример

яй!)

И парень вступил в первый из них ногой.

(— Ох-хо-хо! — протянул Шкындырович.)

С этого мгновения он полностью утерял контроль над своим телом, и каждый последующий

его шаг ложился безошибочно в очередной отпечаток следов, причем скорость движения

стремительно нарастала. Ум его перестал что-либо понимать. Люди же со стороны видели и вовсе

несусветную картину. Между трамвайными рельсами и заполненным машинами шоссе по полоске

выцветшей травы прыгал и танцевал странного вида взлохмаченный парень. Он то вставал на одну

руку, то вертел кульбит, то проделывал несколько па из классического вальса, то шёл чрезвычайно

резво спиной вперёд, то перекатывался «солнышком». Но главного зеваки, конечно, видеть не

могли. А именно того, что парень, безукоризненно следуя оставленным над землёй ангельским

следам, шаг за шагом приближался к самой сердцевине Лабиринта. Этот безумный брейк-данс

закончился для него в маленьком дворе на скамейке, на которую его буквально привели. Парень

рухнул на неё, вытянул струной спину и шумно выдохнул. Все эти движения происходили с ним

абсолютно автоматически, без какого-либо участия воли и разума. И вот последние кубические

миллиметры воздуха покинули легкие. Он замер. И стук сердца стал замедляться. Тук-тук… Тук…

Тук-тук… Тук… Тук… Сердце остановилось. И вдруг мир сдвинулся.

— Как сдвинулся? — ахнул Загрибука. Крошки печенья из его разинутого рта просыпались на

пол.

— Мир сдвинулся весь и сррразу, — пояснил Башкирский Кот, свисая хвостом с подоконника.

— Тотально и бесповоротно, ибо парень только что совершил Прыжок и сменил вселенную.

Навсегда. Безвозвррратно.

— И что, так там и остался? — Слипер, постукивавший нервно ложкой по краю стола, замер.

— Не гони, аднака, волну, начальника, — хмыкнул Башкирский Кот. — Гутарим по порядку. А

было так.

26

4

Сердце стукнуло вновь и пошло. Посидел он на скамеечке. Глядь, а всё вроде и на месте.

Только чуть другое. Те же дома, та же улица, двор тот же. Но всё не то. А в чём разница — и

объяснить невозможно. Да и разница эта показалась парню настолько незначительной, что скоро и

замечаться перестала. Паренёк отдышался слегка. Очухался. Вытер пот со спины. Да и поехал

домой. Дошёл до остановки, сел на трамвай, потом пешочком через дворы, тут и подъезд родной.

Поднялся по знакомой лестнице на первый этаж, и вдруг глядь, а дверь-то в родную квартиру

красно-коричневая. И всё бы ничего, но вот, сколько он себя помнил, она всегда была зелёной.

— Быстро покрасили, — усомнился парень и даже принюхался. — Хм, а краской вроде и не

пахнет.

Лазутчик, как назло, пропал в глубинах мозгов, а потому молчал.

— Ну и ладно, — скривился парень, открыл дверь ключом и зашёл домой.

А там мама на кухне шуршала, мыла тарелки, едой вкусно пахло.

— Мам! — позвал парень.

— О, пришёл. Чего? — отозвалась она.

— А давно дверь покрасили?

— Какую дверь?

— Ну, входную…

— А что с ней?

— Ну как, она вроде коричневой стала.

— Чего?

Мама вышла с кухни, замотанная и задёрганная жизнью, прошла мимо него в коридор.

Открыла входную дверь, выглянула на лестницу и осмотрела проём с той стороны.

— Ну и чего? Дверь как дверь! — Мама недоумённо смотрела на парня. — Никто её не красил.

— Как же так? Она ж зелёная была.

— Когда это?! — вытаращила мама глаза.

— Да всегда! — Парень чуть не плакал, но ползущий страх тушил обиду.

— Ты чего это?! — Мама обеспокоенно смотрела на парня. — Сыночек, что это с тобой? Она

всегда была такая. С тех самых пор, как мы сюда въехали. Мы ж сами её тогда в коричневый и

покрасили.

Так парень понял, что попал в другую вселенную. В этом неуловимо изменившемся мире его

родную маму звали уже по-другому. Когда соседка назвала её чужим именем и чужим отчеством,

а мама и глазом не моргнула, он ещё надеялся, что его просто подвёл слух. Но затем парень

проверил паспорт матери. Ошибки не было. И парень едва не потерял сознание. А вскоре

Окольцованный засланец сказал пареньку, что пришло время расставаться:

— Мне пора. И я хочу, чтобы ты знал. То, что мы с тобой делали последнее время, эти

несколько лет, — всё это я делал исключительно твоими силами. Я просто использовал по

назначению и в полном объёме твои собственные возможности. Вы, люди, и понятия не имеете, на

26

5

что вы способны на самом деле и какими ресурсами и силами обладаете. Тем более, такими, как у

тебя.

— Но Прыжок? — изумился парень.

— О да, тут мне с тобой повезло! Я и не надеялся на такой подарок! — Лазутчик рассмеялся

эхом в его мозгу. — Прыжки оказались твоим собственным кель-ке-даль-ё! Пока, попрыгаец! — и

он расхохотался напоследок.

А затем парень пролежал пару лет в больнице, чтобы всё его многомерное тело пришло в

норму и смогло начать постигать всё пройдённое заново, только без помощи лазутчика.

Потолочное Разумение хихикнуло, всплеснуло ладошками довольно, да и занялось другими

делами, оставив парня разбираться дальше со своей внезапно изменившейся кармой

самостоятельно.

Кали ты калюжная, никому не нужная

(Инструкция в холодильнике)

— И вот где-то тут я и пробежал и историю эту на хвосте унес.

Кот замолчал. Затем спрыгнул, мигнув в воздухе, на пол.

— Во дела, — пыхнул папироской Дример и напялил на голову снятую было в начале рассказа

Шапку-Невредимку.

— Да… — прогудел Слипер.

— Уж, — закончил за него Загрибука.

— История великолепна! — закивал вихрами Мора. — Слушай, Шкындырбаевич, а не пойти

ли всем после такого чудесного рассказа немного проветриться до какого-нибудь милого сердцу

кабачка, где нам подадут в это время дня прекрасный коктейль «Роза в горло»?

— Или не менее прекрасный коктейль «Гвоздь в печень»! — захохотал Шкындырович. —

Золотые с ободком слова твои, Мора! Конечно, пойдёмте прогуляемся! Вот только отлучусь

слегка, привести в порядок кое-что.

И Шкындырбыр Шкындырбаевич Шкындырович направился из кухни в таинственную глубину

квартиры.

— Я пока с посудой справлюсь! — Слипер выскочил из-за стола, засучил рукава лётного

комбеза и встал за мойку.

— А я чашки составлю! — Загрибука кинулся помогать Слиперу.

— А мне что, пепельницу вытряхивать кругами? — обидно заметил Дример из-под Шапки-

Невредимкию — Давайте и я подшуршу.

Он взял тряпку, намочил в мойке и стал протирать стол и подоконник.

— Это намёк? — ехидно прошипел Башкирский Кот с улыбочкой. — Моя задница кажется вам,

милейший, столь потасканной, что подоконники сереют подо мной али покрываются плесенью?

26

6

— Так, я вижу, тебе нечем заняться? — обернулся Дример. — Полезай тады обратно на

подоконник и погляди сверху внимательно окрестности. Примечай всё. Авось да небось

пригодится.

— Енто ммможно, — кот запрыгнул на окно, поморщился от оставшегося запаха мокрой

тряпки и стал крутить бинокулярами прицелов вниз на улицу.

Шкындырович недолго собирался. Он предстал перед гостями элегантным, чуть

придурковатым миллиардером, желающим на закате лет тряхнуть сединой. Ветреная шляпа,

белёсый пиджмак, бамбипуковая трость, брючки со стрелкой и длинноносые штиблеты

помрачительно-фиолетового цвета.

— Мумиё-моё! — воскликнул Дример.

— Вы неподррражаемы, Шкындырович! — лязгнул с окна Башкирский Кот.

Шкындырбаевич тем временем, явно наслаждаясь произведённым эффектом, томительно

вынул из нагрудного кармашка кисло-оранжевый галстук-платок и витиевато повязал его на шею.