Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары (СИ)

— А могу ли спросить их об этом я?

Теокл с супругой обменялись быстрыми взглядами.

— Могу ли я поинтересоваться, почтенный Лечек, чем вызванное твоё любопытство?

Йеми снова опёрся на столешницу, надвинулся на Теокла и тихо произнёс:

— Я ищу оборотня. Твои друзья ищут оборотня. Возможно, мы ищем одного и того же оборотня.

А потом, откинувшись, добавил:

— Если наши цели совпадают, то, возможно, мы могли бы объединить усилия.

Священник задумчиво погладил пегую бороду.

— Ты думаешь, они совпадают?

— Надеюсь. Друзья моего друга, — он кратко кивнул в сторону Теслы, — не должны оказаться моими врагами.

На несколько мучительно долгих мгновений за столом воцарилось молчание.

— Хорошо, — решил, наконец, Теокл. — Приходи завтра в полдень. Попросишь хозяина проводить тебя в наши комнаты, там и обсудим… сделку.

— Твои друзья придут?

— Возможно.

— Могу ли я позвать своего друга?

Тесла удивлённо хлопнул глазами. Он настолько привык, что Йеми все дела решает в одиночку, что никак не мог представить себе, зачем может понадобиться кагманцу в этой беседе.

— Конечно, почтенный Тесла может прийти с тобой.

— Я говорю о другом друге.

Гравёр окончательно перестал понимать происходящее. С одной стороны, его радовало, что речь шла не о нём: уж очень не хотелось лезть с головой в опасное предприятие. Конечно, если надо, то хландец бы выполнил любое поручение Йеми, но теплилась надежда, что кагманец сумеет решить все проблемы и без его участия. А с другой стороны, никогда не бывало, чтобы Йеми работал не один. Похоже, и впрямь в Толе творятся странные дела.

Йеми же в этот момент думал о том, что брать с собой на встречу с друзьями Теокла Мирона — против всех правил. Но интуиция подсказывала кагманцу, что коллегу-пришельца брать обязательно нужно, а интуиции он уже давно доверял больше, чем правилам.

— Вы будете вдвоём?

— Да, нас двое. Он и я.

— Хорошо, приходите вместе, — согласился Теокл.

— Отлично. За успех нашего дела, — поднял кружку Йеми.

Хозяин харчевни бросил на сидящих за столиком у стены ленивый взгляд. Вот и ещё одну сделку в его заведении обтяпали. Какую уж по счёту… Кабы за каждую брать хотя бы по серебряной монете, быть бы ему главным богатеем в городе. Только ведь не судьба…

— Где мои слуги? — ошарашил Йеми первого же встречного трактирного раба.

— В отведённых им комнатах, господин! — запинаясь, пробормотал невольник.

— Пришли их ко мне! Живо!

— Повинуюсь, господин!

Апартаменты благородному лагату Порцию Простине отвели в соответствии с его рангом: две больших комнаты на втором этаже харчевни. Приёмная и спальня. Именно в спальню Йеми и проследовал. Небрежно бросив на широкую кровать уже ненужный плащ, он удовольствием развалился на мягком матрасе. Дело сделано, можно и отдохнуть. Хотя бы до завтрашнего утра, когда придёт время новых дел.

В приёмной скрипнула дверь.

— Господин позволит войти? — почтительно осведомился Олус.

— Входите! И закройте покрепче дверь.

Йеми присел. Возможно, благородный Порций и счёл бы возможным разговаривать со слугами, лёжа на кровати, но он был не Порций, а Балис и Олус — не слуги.

— Садитесь, — кагманец указал вошедшим на табуреты. — Нормально обустроились?

— Вполне, — коротко ответил Гаяускас.

— Даже больше, чем нормально, — Колина был более многословным. — Наконец-то я смог насладиться термами.

"Кстати, да", — подумал Йеми. — "Благородный моррит, конечно, просто обязан побывать в термах с долгой дороги".

— Надо и мне туда сходить. Будь так любезен, предупреди слуг.

— Хорошо, — ровно кивнул Олус.

— Ну, а ты, Балис, уж извини…

— Младшим гражданам в термы не положено, — усмехнулся в бороду Гаяускас. — Ничего, лохань горячей воды мне здесь уже обеспечивали.

Бороду отставной капитан стал отращивать после памятной драки с пиратами по совету Йеми, чтобы больше походить на воина-наёмника. На Вейтаре у большинства народов бритьё было не в почёте. А там, где оно признавалось приличным, брились, как правило, аристократы, да люди особо мирных профессий: купцы, управляющие, бродячие артисты, палачи. Воины из любых мест брились очень редко, за исключением имперских легионеров. Даже наёмники-морриты отпускали бороды.

Небольшая чёрная борода полностью изменила внешний вид бывшего капитана морской пехоты. Не то чтобы он стал красивей или, наоборот, подурнел, но теперь он как-то больше соответствовал Вейтаре.

Отпустил бороду и Мирон. Внешность генерала тоже сильно изменилась, он и вправду сталь сильно смахивать на солидного купца. Прямо хоть зови на киностудию имени Довженко сниматься в историческом фильме:

— Эй, человек, принеси-ка пару бутылок водочки!

— Слушаю-с, ваше степенство! А кушать чего изволите?

— А вот её, родимую, кушать и изволю…

Да только далеко нынче киностудия имени Довженко.

От размышлений Балиса оторвали слова Йеми.

— Про Серёжу я узнал, это оказалось совсем нетрудно. Он здесь, в городе. Меро продал его в гладиаторскую школу Ксантия.

— Ксантия? — удивился благородный сет. — Ксантия Деметра Линвота?

— Именно туда. Ты слышал о ней?

— Какой же моррит не слышал о школе Ксантия? Клянусь троном Императора, это лучшая школа за пределами Моры. Молодые гладиаторы, подготовленные у Ксантия, стоят побольше иных ветеранов.

К радости, которую испытал Балис при вести о том, что они наконец-то догнали мальчишку, примешалась тревога.

— Это что же, из него станут делать гладиатора?

В Древнем Риме доля гладиатора была незавидной. Судя по тому, что Гаяускас наблюдал на Вейтаре, Империя Мора не настолько отличалась от Рима, чтобы можно было не беспокоиться на этот счёт.

— Вряд ли, — с сомнением в голосе ответил Йеми. — Серёжа слишком мал для этого. Скорее всего, его купили как комнатного раба или кухонную прислугу.

Балис облегченно вздохнул. Девиз лентяев Советской Армии: "Подальше от начальства, поближе к кухне" в данном случае был, наверное, лучшей судьбой для попавшего в переплёт мальчика.

— Вроде бы, ему дюжина вёсен? — уточнил Олус.

Гаяускас кивнул.

— Мне показалось, даже меньше, — заметил Йеми. — Я бы больше малых одиннадцати не дал.

— Согласен, — снова кивнул Балис. — Выглядит он помладше своего возраста.

— Это неважно. Раньше, чем мальчику исполнится двенадцать вёсен, ланисты в учение не берут, — убеждённо объявил благородный сет и пояснил: — У меня была своя гладиаторская школа. Конечно, не столь известная и престижная, как у Ксантия, но по меркам Оксена — одна из лучших.

— Да и время набора новых учеников давно прошло, — добавил кагманец и, после короткой паузы, подвёл итог: — Как бы то не было, дело за малым: завтра утром сходить в школу и выкупить Серёжу.

— А продадут? — засомневался Балис.

— Нет таких рабов, которые не продавались, — усмехнулся Йеми.

Гаяускас с сомнением покачал головой. В памяти немедленно всплыла звезда экрана — рабыня Изаура, а вслед за ней — целая вереница других несчастных от дяди Тома до Тараса Шевченко. Утешало одно: все они были для своих хозяев больше, чем безликой вещью. Можно было надеяться, что за несколько дней в школе Ксантия Серёжа Яшкин не успел проявить свою яркую индивидуальность. Но вот полной уверенности на этот счёт у Балиса не было: если у парня хватило характера прописаться на позициях приднестровских ополченцев, то от него в любой момент можно было ожидать каких угодно сюрпризов.

Однако, обсуждать свои сомнения со спутниками он не стал: Йеми почти не знал Серёжу, а Олус его вообще в глаза не видел. Значит, дельного они ничего не скажут, а говорить ради разговора было не в характере Гаяускаса.

— В общем, завтра утром я иду в школу Ксантия, а ты, Балис — к Мирону. Пусть ждёт меня, нам нужно будет вместе поговорить с одним человеком.

— О чём? — не удержался от вопроса Олус.

Йеми моргнул и медленно ответил: