Щит Королевы

– А второй? – В голове клубилось столько мыслей что я даже прижал пальцы к вискам.

– Гвальд.

– Что?!!! – Я был уверен, что ослышался.

– Гвальд, – спокойно повторил Лимбит. – И, надеюсь, у тебя хватит ума ничем себя не выдать.

– Этого не может быть! – упрямо набычился я.

– И почему, если не секрет? – насмешливо поинтересовался Лимбит.

– Потому что есть гномы, которые не предают!

Прозвучало это глупо и напыщенно, смешно прозвучало.

– Потому что он – твой друг, да? – Лимбит смотрел на меня так, словно это я планировал убить короля и лишь подбирал для этого наилучший момент. – Когда плетет интриги Кабад, противная рожа со шрамом, которой ты никогда не видел в городе, – это нормально? Дескать, так и должен выглядеть настоящий цареубийца? А знаешь, какое прозвище дали заговорщики твоему Гвальду? Хамелеон!

Я оторопел:

– Лимбит, ты что?

Сдувшись, он плюхнулся на кровать.

– У человеческих королей была в свое время такая идиотская привычка: отрубать голову гонцу, принесшему плохие вести. Думаешь, если я – Толкователь, я получаю удовольствие от того, что Ланкс желает Вьорку смерти? Его-то кличка – Судьба, и, похоже, ему она очень даже нравится. Не поручусь, но изначально именно он должен был покончить и с Трубой, и с Фионой.

– Да, но Гвальд…

Лимбит отвел глаза. Опустил голову и я.

Конечно, это смешно. Предателем может стать любой; что я, в самом деле, знаю о Гвальде? Вот только зачем ему это?

Ну чего ему не хватало? Отличный воин, наследник главы клана, Щит королевы. Нет недостатка ни в приятелях, ни в подругах. Батюшка его души в сыне не чает. Труба подумывает о том, чтобы где-нибудь через полсотни лет сделать Гвальда главой его гильдии.

Я же отлично помню все наши разговоры о чести! Гвальд всегда казался мне гномом, способным на компромиссы в чем угодно, но только не в этом. Играл? Притворялся? Но зачем?!

Хамелеон. Если Лимбит не ошибся – а он ведь наверняка не ошибся, – прозвище было выбрано удачно.

– Переварил? – грустно улыбнулся Толкователь Снов.

– Подавился, – зло хмыкнул я. – И что теперь? Не подпускать Ланкса к королю, а Гвальда – к Фионе?

– Ни в коем случае! – отрезал Лимбит. – И не заставляй меня пожалеть, что я все тебе рассказал. А то ведь я тебя знаю… Попробуй только ей намекнуть!

– А Трубе?

– С Трубой я сам поговорю… Если бы их могли убить, давно бы уже это сделали. В любом случае ему решать. Словом, выбрось это из головы: не хватало еще, чтобы они что-то почувствовали.

– Лимбит, – решил я использовать последнюю попытку, – а если они искренне верят, что без Трубы будет лучше? Кланы бурлят, многое действительно идет наперекосяк…

– И лучший способ исправить ситуацию – скрывать ее от Вьорка, да? Кланы потому и бурлят, что кто-то подогрел этот котел. Если бы мы догадались кто…

Два Щита из двух разных кланов – Кипящего Озера и Алтаря. Мы узнали всё и не узнали ничего.

Конечно, в первую очередь на ум приходит Хийнм, дед Гвальда, ревнитель древних традиций. Он в открытую выступил против того, чтобы у Фионы были свои Щиты, да и потом попортил ей немало крови. Но то-то и оно – в открытую. Стал бы заговорщик привлекать к себе внимание? И то, что он не запретил Гвальду принять клятву Щита королевы, что это – дальновидный ход или нежелание навязывать внуку свои взгляды?

Фралира, главу клана Кипящего Озера, я знал куда лучше. Дядю Фралира – я привык его так называть еще с тех пор, как мне приходилось бывать в доме Чинтах не реже, чем в своем собственном. Тучноватый даже для гнома, приветливый, добродушный… В мои весьма юные годы он разговаривал со мной как со взрослым, и хотя его оценки порой казались мне жестковаты, стоит ли им удивляться, если на плечах Фралира был целый клан? Да займи я место деда, может, вообще кусаться бы начал!

Нет, если покопаться в памяти, много чего можно найти. Фралир (как и Чинтах, впрочем) всегда четко знал, чего он хочет, и это временами даже меня пугало. Под мягкой оболочкой таился тяжелый блестящий металл, но потому, наверно, кланами до сих пор и правят потомки Роракса, что способны на это лучше других. Кровь кровью, но мы – народ практичный, а Ведающий вправе изменить традицию…

Лимбит попросил меня занести письмо Вьорку, после чего я отправился к Фионе. Ей не терпелось снова побывать в доме Твана, а вот я бы предпочел побыть где-нибудь наедине с самим собой и собраться с мыслями. Гвальд был в отличном настроении, много шутил, подначивал меня, а я с трудом заставлял себя отвечать на его шутки и не думать каждую минуту о том, не воткнет ли он кинжал в спину Фионе.

Впервые в жизни я почувствовал к нему некоторую брезгливость – странное чувство по отношению к другу.

Нет, не к другу. К хамелеону.

Сиэнре колдовала и резвилась, Фиона увлеченно играла в первооткрывателя страшных и ужасных тайн из гномьего прошлого, и даже я немного расслабился – после того, как смог убедить Гвальда остаться охранять дом снаружи. И не зря, как выяснилось.

История с Тваном и раздвоенными сама по себе наводила на мысли. Если потерянный клан уже пытался раньше проникнуть в Брайген, значит, Заттар, его глава, знал о нас куда больше, чем мы о нем. Помнится, он назвал гвизарму своим «даром». Тогда я решил, что это фигура речи, но не исключено, что ее специально оставили в том месте, куда вероятнее всего могли добраться первопроходцы из Хорверка. Своеобразное такое предупреждение: мы не хотим иметь с вами дела, эти заброшенные коридоры несут с собой смерть.

А уж поставленная Сиэнре западня и вовсе оказалась тем самым кусочком мозаики, которого мне так недоставало! Мне все время казалось, что заговорщики просто обязаны опираться на кого-то за пределами Хорверка. На людей? Едва ли те стали бы поддерживать гномов, стремившихся свергнуть Фиону с трона. На эльфов? Но этому не было никаких доказательств. Да и чем дружба с эльфами лучше, чем с людьми?

И все же, как только капюшон перестал закрывать его лицо, все мы узнали, кто был перепугавшей Фиону тенью. Лорд Эрлинг, посол эльфов.

– Развяжите, – сдавленно прошипел он.

Веревка обматывала тело посла так туго, что он едва мог дышать. Стради непроизвольно положил руку на эфес меча, Сиэнре не шевелилась, с изумлением таращась на соотечественника, а вот Фиона проявила себя настоящей королевой.

– Развяжите его, – приказала она, сопроводив свои слова плавным движением руки. И каким-то непостижимым для меня образом умудрилась вложить в этот жест и презрение – дескать, не боимся мы вас, – и предупреждение.

Стради обнажил меч, но Сиэнре остановила его. Хлопок ладоней, сероватый вихрь – и вот уже посол сидит на полу у ног Фионы, потирая грудь.

– Так это вы такой… ловкий, – не удержалась Фиона, прикинув взглядом расстояние от конца лестницы до площадки второго этажа.

– У эльфов есть свои пути, – шепнула ей Сиэнре, – и свои чары.

Мне показалось, что слово «эльфов» девушка произнесла как-то слишком уж отстраненно, словно подчеркивая, что уж она-то прежде всего человек.

Эрлинг усмехнулся. Он поднялся на ноги плавно и гибко, стараясь и нас не насторожить, и сохранить свое достоинство.

– Мое почтение, Ваше Величество. – Сбросив черный балахон, он изящно поклонился королеве и добавил: – Благородная Сиэнре права. У эльфов, – он сделал едва заметную паузу, – есть свои пути.

– Что за вид, Эрлинг? – высокомерно поджала губку Фиона. – И не странное ли место для прогулок?

– Самый подходящий вид для этого места, Ваше Величество, – мгновенно отозвался посол. – Здесь у вас, знаете ли, грязновато.

И он демонстративно отряхнул ослепительно белые, плотно облегающие ногу чулки, пользовавшиеся у эльфов большой популярностью. Если, конечно, судить по свите Ойрида.

– По-прежнему не понимаю, что вы здесь делаете, – вскинула голову королева.

– Видите ли, – наигранно смутился посол, – государь, ваш муж, не злоупотребляет своим правом призывать меня к подножию своего трона. Большую часть времени, Ваше Величество, – он доверительно понизил голос, – мне просто нечем заняться.