Кобыла-охранница (ЛП)

Не дождавшись моего ответа, поджарая зебра начала рассказывать свою историю:

— Однажды, давным-давно, в тех местах, откуда я родом, жил да был один очень добрый, но очень глупый Зебр. Как то раз, этот Зебр очень сильно захотел купить себе новые, хорошие подковы. И через некоторое время он смог купить подковы, но ему пришлось немало заплатить за них. К несчастью, по пути домой у одной из его подков выпал гвоздь.

«Какая трагедия,» — запричитал Зебр, — «как я умудрился потерять гвоздь? Теперь кто-нибудь наступит на него и поранится!» Наш герой продолжил путь, не заметив, что его гвоздь подобрала другая зебра, у которой одна из подков еле-еле держалась на копыте.

Не успел Зебр пройти и нескольких метров, как его подкова без гвоздя окончательно слетела и, пролетев через всю толпу на улице, ударила по голове убегавшего вора. «О нет,» — снова запричитал он, — «моя подкова ранила другую зебру. Какой ужас!»

Наконец, наш Зебр вернулся домой, к своей жене и трем детишкам. Он был сильно расстроен. Сняв оставшиеся подковы и отдав их детям, Зебр снова начал причитать: «Моя дорогая жёнушка, я ужасный муж, потому что умудрился потерять подковы. Я ужасная зебра, потому что нанес вред ближнему своему. И я ужасный отец, который может позволить своим жеребятам из игрушек лишь бесполезные подковы.»

Но его жена была мудрой кобылой, поэтому лишь промолчала в ответ.

На следующий день Зебр снова пошел в город, и по пути встретил благодарную кобылу, которая подобрала прошлым днем его гвоздь. Если бы не этот гвоздь, то зебра наверняка потеряла бы свою подкову.

Очень удивленный, Зебр продолжил свой путь и вскоре встретил стражников, которые поблагодарили его за то, что он метким броском подковы остановил опасного вора. И это наш герой посчитал очень странным.

А когда он вернулся домой, его встретили любимые дети, с радостью игравшие со своими подковами. Они поблагодарили отца за его подарок.

«Моя дорогая жёнушка! Ты не представляешь, какой странный у меня сегодня был день. Зебры, которых я встречал, благодарили меня за помощь. Но я ведь ужасная зебра! Я не могу понять, почему они благодарны мне!»

Но его мудрая жена лишь кивнула:

«Мой дорогой муж, те хорошие поступки, которые мы делаем случайно или ненамеренно, зачастую значат больше тех добрых поступков, которые мы намереваемся совершить.»

Секаши тяжело вздохнула, смотря на меня через плечо и одаривая улыбкой.

— Но конечно же, Зебр не понял, что хотела сказать этим его жена, потому что он был хоть и очень доброй, но очень глупой зеброй, — закончила она.

— Кажется, я поняла мораль этого рассказа, — сказала я с невесёлой улыбкой.

Она внимательно следила за моими губами, а затем легко улыбнулась. Богини, надеюсь что и я когда-нибудь снова буду так улыбаться.

— Но такая вещь, как мораль, портит истории! Поэтому её в них нету, — серьёзно заявила зебра. И, вопреки себе, я усмехнулась.

— Можно задать вопрос, а почему Лансер сделал… то, что сделал? — тихо спросила я, надеясь, что подобный вопрос не заденет чувства Секаши. Глухая зебра тут же споткнулась о камень, но благодаря своим ловким ногам, я это еле заметила.

— А, это уже другая смешная история. В стародавние времена в стране зебр правил великий король, который приказал всем своим подданным пойти на войну против ужасного врага. И они пошли. Это была великая, но в тоже время ужасная война. И к моменту её окончания, король был мёртв, враг был мёртв и все армии мира тоже. Но спустя время, те, кто остались, вспомнили о приказе короля и пошли на войну с врагом, который был уничтожен давным-давно. И они шли направо и налево, с копьями наготове, выкрикивая старые лозунги. И каждого встречного они считали врагом. А когда они встречали других зебр, они приказывали им так же подчиниться приказу короля, а тех, кто отказывался, они клеймили предателями. И так эти зебры до сих пор сражаются в этой глупой войне против всех, даже своих сородичей, во имя короля, который давным-давно пал.

— Это ни разу не смешно, это ужасно! — запротестовала Глори. Зебра обернулась, и покрасневшая пегаска снова заговорила, выразительно двигая губами. — Как вы можете называть подобную историю смешной?

— Хм, возможно, дело в языковом барьере. И всё же кто-то может посчитать этих зебр глупыми, и это единственный подобающий способ выставить дураков смешными. Ведь зачем ещё бы они стали так стараться выставить себя глупцами, если только не ради того, что бы мы над ними посмеялись?

Я не могла представить себя смеющейся над Лансером, но признаю, то, что он продолжает войну, закончившуюся больше двухсот лет назад, было даже по моим меркам феноменальной тупостью. И снова я, вопреки себе, усмехнулась.

— Значит вы были теми зебрами, что отказались сражаться вместе с Оставшимися? Лансер за это попытался вас убить?

— Нет, не за это. Многие племена зебр отказались поддержать Оставшихся. И пока они раболепствуют перед ними, они в безопасности. Преступление нашего племени было намного, намного хуже, — мрачно сказала она, обернувшись в нашу сторону. — Мы смеялись над их глупостью. Наверное, мы слишком сильно понадеялись на то, что они будут смеяться вместе с нами. Но страх внушающий дурак остается дураком, да и трудно бояться того, что ты высмеиваешь.

— Значит, когда я вновь встречу Лансера, я должна посмеяться над ним от души?

— Можешь представить себе что-то более ужасное?

Должна признать, я не могла придумать что-нибудь, что показалось бы «более ужасным» для этой зебры.

— Для рабыни вы невероятно весёлая, — кисло сказал П-21.

Зебра уставилась на синего жеребца в недоумении.

— Я невероятно извращённая?

С нелепым выражением морды и округлившимися глазами, мой друг повторил:

— Весёлая! Ве-сё-ла-я! Почему вы такая счастливая?

— А-а-а, извините, наверное я снова вспоминала о тех ужасных вещах. Мрачных вещах. Печальных. Но я жива, и моя дочь тоже. Может быть, я буду сегодня голодать, а завтра лежать холодным трупом, но прямо сейчас, в данный момент, я лучше буду думать о хороших вещах. Потому что их намного меньше, чем печальных. И потому что они намного ценнее печальных.

П-21 отвернулся от неё с тихим шипением.

Глори нахмурилась.

— Да что с тобой такое, П-21? У тебя что, никаких чувств нету?

Жеребец лишь мрачно взглянул на неё.

«Ты знаешь, что правильно, а что нет,» сказала я ему однажды. Теперь я в этом не уверена. Такое чувство, что мы с П-21 поменялись местами, и теперь он становится всё несдержаннее и несдержаннее, а я всё спокойнее и спокойнее. Наша дружба только сформировалась, и уже начала трещать по швам. Я увидела, как жеребец отвернулся от пегаски, увидела тревогу в его синих глазах. Что я должна ему сказать? Что всё в порядке? Что он был не прав?

Двигаясь в вагонетке со своими спутниками по бокам на юго-запад, в сторону Хуффингтона, я мечтала стать достаточно умной, чтобы знать, что ответить. Но я не умная пони. И не добрая пони. Я могу лишь надеяться на то, что когда-нибудь стану лучше.

Шахтерская вагонетка проехала мимо распластавшегося на земле скелета пони. Он как будто говорил своей застывшей ухмылкой:

«Ставки сделаны.»

Глава 11

Мир