Изначальное желание

Я поднял полы своего плаща и демонстративно потряс перед королем. Он непроизвольно поморщился, собаки глухо зарычали, стража угрожающе придвинулась. Зато я беззаботно посмеялся, небрежно отбросил полы и вежливо пояснил:

— Потому-то я и выше тебя. Я могу все это делать сам. Раньше делал руками, а теперь с помощью мысли. Мне достаточно представить что-либо, сильно захотеть, и оно появится. И я могу себе позволить предстать в лохмотьях хоть перед кем. А был бы богато одет? От меня либо шарахались, либо преклонялись. А хуже всего — следили бы за своей речью, как бы не ляпнуть лишнего. И сокровенные желания и мысли оставались бы невысказанными. Так-то, друг мой.

— Выходит, ты у нас искатель желаний?

— Зови как хочешь, почтенный Вальгред — не обижусь. Обижаются глупцы. Глупыми же бывают люди. Я не человек.

— Ты так часто произносишь эту фразу, — подчеркнул он. — Тебе нравиться показывать свое превосходство?

— Я лишь напоминаю истину, — тихо отметил я. — Я не считаю это превосходством. Равно как и недостатком. Мне интересно, как считаете вы?

Король осоловело икнул, отдышался, и принялся за копченого угря. Я медленно цедил густое вино. В полумраке залы оно напоминало темную кровь. Вальгред глянул по сторонам, призывно свистнул. Тотчас пара черных борзых привстала, облизнулась и подбежала к хозяину. Глаза их слезились и маслянисто блестели, а хвосты дружелюбно виляли. Он швырнул им кости, и они утробно зарычали.

— Хорошие собачки, — похвалил он, и вернулся к трапезе. — Королевским псам королевские объедки!

Я тоже взял запеченный кусок телятины, подлил вина и последовал за королем. На миг он оторвался от своего занятия, утер платком губы, и поднял на меня заинтересованный взгляд.

— Можешь иметь все, используя лишь силу мысли?

Я лишь молча кивнул, самозабвенно пережевывая сочный ломоть.

— Хоть показал бы.

— Не люблю показывать дешевые фокусы.

— Покажи не дешевый.

— После.

— Когда?

— Через три дня.

— Почему через три?

Я заговорщически придвинулся к нему и тихо произнес:

— Потому что к твоим стенам идет соединенная армия двух королевств. И ведет ее тот самый герцог…

— Проклятье! — хватанул он кулаком по столу. Посуда со звоном подпрыгнула, а вино расплескалось. Почему-то он безоговорочно и сразу поверил мне. Неужели я уже вызываю безотчетное доверие. — Дэ Грисс! Проклятый шелудивый пес! Прохиндей! Перебежчик! Я так и знал! Надо было его четвертовать своевременно! А голову повесить в оружейной, вместе с кабанами лосями и оленями. Хотя он сам наставит рога любому… Он всегда был скользким и хитрым. И постоянно выходил сухим из любой передряги. За это, правда, я его и ценил. Э — эх!

— Поздно, — поцокал я.

— Поздно, — мрачно согласился он. — Но… при чем здесь ты?

Я блаженно прикрыл глаза и тихо прошептал:

— Увидишь.

Сколько бы он не приставал ко мне с расспросами, но ничего более так и не выудил. Я отмалчивался, выкручивался, мотал головой. Под конец я даже прикрикнул. Стража порывисто бросилась к нам, но Вальгред остановил их. Больше вопросов не последовало. Мы еще поболтали некоторое время, доели рябчиков, допили вино, подчистили подносы с фруктами. Теперь же устало сидели, перебрасываясь редкими фразами. Наконец, король грузно поднялся.

— Ладно, Чемпион, рад был поговорить с тобой. Но мне уже пора спать. Режим. Завтра с утра много работы. Совет лордов, решение проблем с канализацией в квартале рыбаков, строительство новых дворцовых конюшен, прием главы торговой гильдии, встреча с послом из южных земель, пара казней, обсуждение турнира и прочее. Да еще неизвестно, как там они бунт усмирили.

Я благодарно поклонился и тоже поднялся.

— Ах, да, — вдруг вспомнил он. — Могу я тебя попросить?

— Смотря, насколько твоя просьба окажется достойна? — насторожился я.

— Э, видишь ли, — замялся монарх, — тут такое дело…

— Ты собирался на покой, — напомнил я. — Так не тяни.

— Ну да, точно. Э… как бы то лучше сказать…

— Хоть как, — посоветовал я.

— Я бы хотел попросить тебя посидеть немного в моей тюрьме, — наконец высказался он.

Я в замешательстве поскреб подбородок. Вальгред тут же добавил:

— Только не сочти за оскорбление. Так — формальность. Мне важно, чтобы все это видели. Понимаешь меня. Ну, ты должен понять — иначе не болтали б мы с тобой столько часов кряду. Во избежание дальнейших смут мне нужно наказать смутьяна. Ну, хотя бы создать видимость. Вернее, чернь пусть думает, что ты исчез, но придворные пусть видят мое могущество. И дрожат в страхе перед грозным владыкой. То есть, во избежание дворцовых смут. А там, наверняка пойдут слухи. И дойдут до масс. Тогда и ими овладеет дрожь. Они будут лишь перешептываться в своих хижинах, в тавернах и кабаках, на рынках и дворцовых площадях. И тайно уважать своего владыку. Вернее — бояться. Но для меня то без разницы. Лишь бы не бунтовали лишний раз, что для их же блага полезно. Тюрьма — это всего лишь оборот речи. Там будет роскошный зал под стать этому. Вино, фрукты, изысканные заморские яства, молодые танцовщицы. И все, чего душа пожелает. Ну, хотя бы денек.

— А если я откажусь? — хищно усмехнулся я.

— Тогда ты будешь противоречить сам себе, — угнетенно вздохнул Вальгред, но глаза его подозрительно вспыхнули. — Ведь ты сказал, мол, желаешь понять устройство улья, но не ворошить его. По правде говоря, ты уже разворошил его. Отказом же разворошишь еще больше. Пойдут слухи о том, как простолюдин все перевернул с ног на голову, унизил высокородных, отпировал с королем и безнаказанно улизнул. Знаешь, что начнется? О, нет, не хаос. Снова казни. Мне снова придется усмирять дворцовых бунтовщиков, которые подхватят твою идею, понесут ее в массы и начнут воплощать там и сям. Поэтому мне нужно хоть как-то тебя наказать. Но я лишь сделаю видимость.

Я принялся с хрустом разминать шею.

— Неужели ты думаешь, что повсюду пинками начнут выбивать рыцарей из седел? Разве еще кто-то может проделать такое?

— Нет, но тень пренебрежения закрадется в умы простолюдинов. Их умы и так темны, зачем сгущать краски?

— Тогда, может, казним меня? — весело предположил я. И лениво зевнул.

Король уставился на меня, словно на призрака.

— О, ты что? Разве можно казнить такого чело… э… тебя? Да и как тут создашь видимость?

— Я могу долго болтаться в петле. Хоть целый день. Или неделю. Да хоть год! И ничего мне не будет. Так — горло попершит, да и пройдет. Пару бутылей вина — и порядок. Ну, если долго, то еще бочонок пива.

Король как распахнул рот, так и не смог его закрыть. Но вскоре сумел.

— Хм, заманчиво, заманчиво. Но… пожалуй нет. Не будем зверствовать и ограничимся тюрьмой. К тому же все знают, насколько опасны мои тюрьмы. Так ты согласен?

— Выходит, ты навязываешь мне свою волю? — я впился в него въедливым взглядом.

Он покачал седой головой, и каменья его короны заплясали в искрометном танце.

— Отнюдь. Ты свободен, и можешь хоть сейчас покинуть меня. Тем более, я не имею способов удержать тебя. Но где будет твоя благодарность? Благодарность же и есть первый признак мудрости. Ведь так?

— Вот видишь, — улыбнулся я. — Один способ уже есть.

— Брось. Совпадение трактовок. Так как?

— Ты же мудрый король? Ты ведь знаешь ответ?

Он растянул широкую улыбку. А я поспешил добавить:

— Только, сам понимаешь — охрану ставить бесполезно.

— Само собой.

— И замков быть не должно.

— Само собой.

— Лишь засов.

— Зачем? — на миг глаза его протрезвели и удивленно заморгали.

— Чтобы изнутри запираться.

И я задорно подмигнул.