Нити Данталли (СИ)

— Что же мне, проходить мимо? Ждать, пока он начнет умолять избавить его от боли? Он ведь не начнет. И тогда, выходит, я действительно буду пытать его каждое представление. Выгнать его из цирка? Но без него представления станут… обычными, стало быть…

Кара пожала плечами и перебила принца:

— Оставь все, как есть. И перестань давить. Вот увидишь, скоро этот инцидент забудется. Нити Мальстен к тебе вряд ли применит снова.

— Почему ты так уверена? — хмыкнул Бэстифар.

— Потому что видела вас двоих и знаю, как он к тебе относится. Сегодняшний случай был лишь отчаянной демонстрацией силы, не более.

Аркал усмехнулся.

— Иногда мне не хватает твоего взгляда со стороны.

Кара прильнула к Бэстифару, он почувствовал на своей шее ее горячее дыхание.

— Я знаю, чего еще тебе не хватает.

На балкон в главной зале дворца Бэстифар вышел уже глубокой ночью. Раскинувшийся перед глазами Грат, казалось, никогда не спал. Яркие улицы, освещенные многочисленными фонарями, были наводнены людьми едва ли разительно меньше, чем днем. Продолжали работать трактиры и лавки. Из разных уголков города доносились песни и смех, словно город пребывал в извечном состоянии праздника.

Аркал с наслаждением вдохнул ночной воздух родного города и лишь после этого столкнулся взглядом с еще одним случайным созерцателем. Демон-кукольник выглядел мрачно и приходу принца был явно не рад. Бэстифар пожал губы.

— Тоже не спится? — кивнул он, не позволяя себе ухмыльнуться.

Мальстен лишь одарил аркала невеселым взглядом и вновь отвел глаза, жадно рассматривая ночной Грат, словно невольник дворца, никогда не покидающий его пределов. Бэстифар хмыкнул.

— Все еще дуешься, значит, — заключил он.

Мальстен опустил голову. Некоторое время он, казалось, собирался с мыслями. Заговорил неуверенно — будто лишь с целью нарушить молчание.

— Бэс, то, что произошло сегодня…

— Не надо, — перебил аркал, покривившись. — Не говори ничего, мой друг. Ты во многом был прав сегодня. Не во всем, ну да боги с этим! Я не стану тебя разубеждать. Одно могу сказать: я от своих слов о приюте не отказываюсь. Ты мой друг и мой гость. К тому же работаешь в моем цирке и получаешь жалование, и такого… гм… специалиста не захотел бы терять ни один работодатель. Но одно условие мы все же обязаны поставить, — Бэстифар строго посмотрел на данталли, — нити, Мальстен…

— Больше никогда, — покачал головой кукольник, лишь теперь осмелившись заглянуть аркалу в глаза. — Я знаю. Я и не собирался, просто…

— Вот и прекрасно, — на лице аркала растянулась дружественная улыбка. — Этого достаточно. Стало быть, гнать тебя из Малагории никто все еще не собирается. И убивать тоже.

Данталли невесело усмехнулся. Бэстифар заложил руки за спину и вновь с удовольствием вдохнул ночной воздух.

— К слову, навязывать тебе свою помощь подобным образом я больше не намерен.

Как аркал и ожидал, Мальстен изумленно распахнул глаза, однако так и не нашелся, что ответить. Бэстифар продолжил:

— Ты волен решать самостоятельно, когда терпеть расплату, а когда избавляться от нее. Единственное, о чем я задумался, это о твоем… опасении (назовем это так) по поводу того, что придется невольно покидать Малагорию, при том, что идти тебе некуда. Я видел, как ты среагировал на эти слова и видел, что деятельность Красного Культа на твоей родной земле, мягко говоря, тебя удручает. Так ведь тебе достаточно сказать, Мальстен! В моем подчинении много хороших воинов, которые пойдут за мной по первому слову. Я ведь рассказывал тебе о кхалагари — они чтут семью Мала, как божеств. Может, если у тебя будет приют помимо Грата, ты перестанешь так бояться остаться беспризорником и перестанешь так тянуться к этой своей расплате?

— Бэс… — Мальстен вновь отвел глаза и покачал головой, уставившись на ночной город. — Я говорю серьезно, мой друг, — кивнул аркал. — Просто имей в виду, что, если захочешь, мы отвоюем для тебя Хоттмар.

Данталли задумчиво замолчал. Некоторое время он, казалось, действительно серьезно размышлял над предложением принца. Несколько долгих мгновений спустя Мальстен глубоко вздохнул и покачал головой.

— Да нет у меня никаких прав на Хоттмар, — усмехнулся он. — На деле эта земля мне не принадлежит, я ведь…

— Незаконнорожденный, знаю, — хмыкнул Бэстифар. — И, более того, понимаю. Здесь — однозначно понимаю.

Мальстен недоверчиво приподнял брови.

— Ты ведь наследный принц…

— Я — первенец царя, — Бэстифар склонил голову. — Но рожден не в законном браке. И плевать, что малагорский царь может иметь сколько угодно жен — мой отец не был женат на моей матери. Так что, пусть официально признанный сын, фактически я такой же принц, как ты — герцог. Между нами разница лишь в том, что тебя, прости, нагуляла матушка, а меня — отец.

Мальстен покривился, однако замечаний другу делать не стал.

— Отчего же царь не женился? Не позволил… ее статус? Прости, если это слишком личное, можешь, конечно, не отвечать.

— Ты меня в могилу сведешь, — нервно хохотнул Бэстифар. — Деликатность на грани магии! Нет, мой друг, на статус моему отцу было плевать. Мать попросту отказалась от предложения царя Малагории. Такая вот была взбалмошная девица.

Мальстен удивленно распахнул глаза.

— Ты никогда прежде не говорил о ней.

— Повода не было, — отмахнулся принц. — Да и рассказывать особенно нечего. Я ее не знал.

Данталли поджал губы, явно не решаясь задать вопрос об истории знакомства родителей друга. Бэстифар усмехнулся и кивнул, предпочтя рассказать, не дожидаясь расспросов.

— Мой отец тогда уже был четырежды женат, но еще бездетен. Государственные дела занимали его больше браков. В то время он участвовал в военной кампании по подавлению бунтов на окраине страны, которые поддерживала Алло̀зия. Уж не знаю точно, как и от чьей руки, но отец получил ранение и от своих людей оказался далеко. На окраине Малагории местность гористая и лесистая, сам знаешь. И в этой самой местности, как оказалось, располагалось жилище одного аркала по имени Делаѝда. Она нашла отца истекающим кровью, избавила от боли, сделала перевязку и помогла добраться до лагеря. А потом скрасила еще какое-то время его жизни. Через некоторое время появился я.

Мальстен покачал головой.

— И что с нею стало? С твоей матерью.

Бэстифар пожал плечами.

— Ничего. Она тут же принесла меня царю и едва не швырнула ему под ноги. Вид у нее, как мне рассказывали, был весьма недовольный. Единственным, о чем она попросила отца, это дать мне имя Бэстифар шим. Как ты уже знаешь, это значит «Зверь внутри». Против сочетания «Зверь-внутри-Солнца» я, в общем-то, не возражаю — создает подходящий для аркала образ, но, согласись, подобное пожелание со стороны моей дражайшей матушки не отдает дружелюбием, — аркал качнул головой, на лице заиграла кривая усмешка. — Интересно знать, чем я сумел так достать ее еще в утробе при учете, что она ведь была пожирателем боли, и пронять таких — непросто.

Мальстен нахмурился, сочувственно покачав головой.

— Мне жаль, Бэс, — искренне сказал он. — В конце концов, ребенку — любому — нужна мать. Я рос без родного отца, мне лишь рассказывали о нем. В большинстве случаев Сезар передавал услышанные рассказы, потому что лишь с ним я мог свободно обсуждать все, что касалось данталли. К герцогу Ормонту я всегда питал исключительное уважение и почтение, но отцом он мне не был, и это ощущалось. Однако мать у меня была, и я бы ни на что это не променял.

Бэстифар снисходительно улыбнулся.

— Все же здесь склонен с тобой не согласиться, — качнул головой принц. — Не каждому ребенку нужна мать. Ребенку-аркалу — не нужна. Дело в том, что помимо источника любви и заботы, без которых, к слову, вполне можно обойтись, мать является первым учителем в жизни своего чада, и это куда важнее. Однако пожирателей боли ничему учить не нужно: они от рождения знают, кто они, и понимают, что и как должны делать. Это в нас… просто заложено. Поэтому сочувствовать не нужно, Мальстен. Говорю ведь: я ее не знал. Я видел-то ее всего раз. Для всего остального мне в детстве хватало прислуги.