Агнесс и серебряные швабы (СИ)

Обессилившая девушка покорно наблюдала, как забивают гроб и, подняв плиты пола, опускают тело брата в черноту семейного склепа. Последний фон Крайц успокоился рядом со своими дедами, отцом и братьями.

Чуть покачиваясь от невыносимой усталости, она вышла на ступеньки паперти. Прищурившись от яркого света, судорожно вдохнула свежий воздух и потеряла сознание.

ВАЦБУРГ.

Агнесс не помнила, что с ней происходило после похорон брата: измученный болью разум плохо реагировал на происходящее вокруг. Её вроде бы будили, тормошили, но она, едва открыв глаза, вновь уходила в мир тяжелых сновидений.

Способность воспринимать окружающий мир вернулась к ней только на третий день, и то только потому, что девушку неожиданно сильно тряхнуло.

- О... - застонала она, распахивая ресницы.

Над племянницей склонилась встревоженная Луиза.

- Слава тебе, Пресвятая дева, наконец-то пришла в себя! Разве можно столько спать?

- Где я? - Агнесс удивленно уставилась на грязное колыхающееся полотно перед глазами.

- В повозке, - тяжело вздохнула родственница. - Граф приказал нам следовать в его город - Вацбург.

- А Крайц?

Тетка замялась.

- Теперь там гарнизон графа! Но зато нам оставили сундук с нашими платьями! - оживленно добавила она, твердо уверенная, что столь приятное известие повысит настроение племяннице, потерявшей ленное владение и почти всех родственников.

Агнесс даже пожалела, что пришла в себя. Она по своему любила Луизу, но старая дева иногда доводила племянницу до головной боли. Вот и сейчас! Радуется каким-то тряпкам, когда они обе лишились дома, вассалов, будущего!

- У графа в Вацбурге роскошный двор, - между тем, оживленно вещала старая дева, - празднества, рыцарские турниры, состязания трубадуров! Хорошо, что хоть будет в чем показаться в изысканном обществе!

- Какие праздники, тетя? Мы похоронили всех родственников!

- Но сами-то, слава Всевышнему, живы! А что Бог дал, то и взял!

- О, Пресвятая Дева, дай мне терпения! Мы не гостьи графа, а его пленницы!

Но тетка отнеслась к такому напоминанию с обескуражившей девушку беспечностью.

- Я, - таинственно прошептала она, опасливо покосившись на возницу, - ещё в Крайце слышала, как граф разговаривал с мессиром Зигфридом. Фон Геттенберг решил взять тебя под опеку и уже отправил гонца к герцогу Баварскому.

Агнесс устало хмыкнула.

- И что это изменит в нашей судьбе?!

Луиза только снисходительно взглянула на недогадливую девчонку.

- Ох, дорогая, я поражаюсь твоей глупости. Конечно, изменит! Ты будешь принята при дворе графини и воспользуешься всеми привилегиями благородных девиц. И кто знает, может, найдется благородный рыцарь, который польстится на твою красоту...

У Агнесс не было желания и дальше слушать эти дурацкие измышления: она отвернулась от болтливой родственницы и вновь заснула.

Луиза фанатично преклонялась идеалам рыцарства. Ни разу не покидавшая Крайца старая дева была прекрасно осведомлена о событиях, происходящих при дворах высочайших особ.

В их замке всегда находили горячий приём паломники, клирики и монахи, странствующие певцы и сказители. Эти люди за миску похлебки охотно насыщали уши любопытной девы Крайц всяческими сплетнями о сильных мира сего и весьма далёкими от реальности историями.

Если бы у барона фон Крайца было побольше твердости, он давно положил конец фанабериям Луизы, выдав её замуж за подходящего человека, но тот любил и жалел сестру, охотно прощая ей все чудачества.

И вот теперь мечты старой девы сбывались. Она отправлялась в место, где жили герои её романтичных грез: отважные рыцари-кавалеры и прекрасные дамы. Наконец-то, она увидит рыцарское ристалище и услышит настоящих минезингеров, а не бродячих, всегда простуженных фигляров. И если из-за возможности попасть в это райское место пришлось пройти через ад разгромленного замка, то за всё в этом мире надо платить.

Однако упрямая племянница не желала обсуждать столь блестящие перспективы, угрюмо пялясь в стенку повозки. Тетка настолько ей надоела, что когда Зигфрид предложил пленнице проехаться верхом, она охотно согласилась.

- Граф с рыцарями опередили нас? - сухо поинтересовалась Агнесс, угрюмо оглядев череду повозок с награбленным добром.

Мычали коровы, блеяли перегоняемые отары овец, в клетках везли уток и гусей, мешки с зерном, и она даже узрела резную спинку привязанного к телеге отцовского стула.

- Нет,- качнул головой в рогатом шлеме наследник фон Геттенберга, - граф уже давно дома. Отец терпеть не может тащиться с обозами; он и в Крайце-то задержался только из-за вас! А когда понял, что вы не сможете его сопровождать, решил заняться другими делами.

Облегчение свалилось на Агнесс как внезапно подаренный праздник. Даже недолгое отсутствие графа воспринималось ей Божьим благоволением.

Девушка и молодой мужчина неторопливо ехали во главе обоза и разговаривали:

- Геттенберги получили в управление свои земли ещё при императоре Людовике Немецком, но наши дела были отнюдь не блестящими, когда графская корона оказалась на голове моего отца. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы вернуть былой блеск нашему роду! Он в пять раз увеличил владения, обогатил казну... - тут молодой человек сделал многозначительную паузу, а потом уверенно добавил: - Граф Пауль - великий человек!

- А какая у вас семья? - славословия врагу были неприятны Агнесс, и она перевела разговор на другую тему.

- О, - весело рассмеялся собеседник, - нас много! Отец был женат четыре раза. Моя последняя мачеха - дама Берта из герцогского дома Церингенов лишь немного старше вас, и сейчас готовит для нашей семьи очередное прибавление. К тому же у меня четверо братьев и три сестры: правда, дома осталась лишь самая младшая, остальные замужем!

- Вы женаты?

- Да, моя жена - дама Генриетта де Вотрез из Бургундского герцогского дома! В прошлом году она родила мне сына.

- Скажите, мессир Зигфрид, а много ли опекаемых сирот в замке вашего отца?

- Иногда бывают.

- И что с ними происходит потом?

Зигфрид нахмурился: ему не понравился сарказм в голосе собеседницы.

- Надеюсь, что эти дамы вполне счастливы с выбранными отцом мужьями! По крайней мере, я ни от одной из них не слышал жалоб!

Агнесс задумалась. Внезапная надежда вдруг озарила её душу. А что, если фон Геттенберг просто испытывал пленницу и вовсе не намеревался обесчестить несчастную сироту?

Но она быстро выкинула эти глупые иллюзии из головы: настолько зло и бесчеловечно не ведут себя порядочные люди по отношению к беззащитной юной девушке, в какие бы благородные одежды не рядил сейчас своего отца Зигфрид.

- Мой отец - человек особенный, - молодой человек моментально догадался, почему помрачнело её лицо, - и ему многое позволено из того, что для других неприемлемо! Если вы пойдете навстречу его желаниям, то никогда не пожалеете об этом. Поверьте, фройляйн Агнесс, это совет вашего искреннего друга.

Обоз с трофеями втянулся в улицы Вацбурга только к вечеру пятого дня пути. Скотину сразу же отсекли от отряда уже перед городскими воротами, а вот остальные повозки так и продолжали двигаться по узким улочкам довольно большого города, раскинувшегося у подножья холма, на котором возвышался грозный замок с горделивой, квадратной башней донжона. Отовсюду сбегались люди, чтобы посмотреть на графскую добычу. Их любопытство настолько унижало бедную Агнесс, что она плотнее закуталась в вуаль, и всё равно ей казалось, что взгляды зевак прожигают шелк насквозь. "Горе побежденным!"

Но это ещё было полбеды. Теперь, когда встреча с ненавистным фон Геттенбергом приближалась, страх и беспомощность поразили девушку подобно судороге, сковав всё тело и не позволяя даже толком перевести дыхание.

" Пресвятая Дева! Я не могу его видеть, - в панике думала она, - не вынесу этого ещё раз!"

- Увы, фройляйн Агнесс, нам не повезло, - вдруг обратился к ней, принимающий приветствия горожан Зигфрид, - торжественной встречи не будет! Отца нет дома.