Свидетель тени (ЛП)

Он позволил себе еще мгновение слабости и вернулся к работе. Усилием воли он прекратил действие заклинания липкости, освободив конечности от неудобного магического клея, и вновь достал из мешочка священный символ. Шепотом повторил заклинание, позволившее ему видеть наложенные чары, улегся на живот и осторожно пополз вниз головой по склону крыши, пока его голова и шея не очутились над стеной. Взгляд вниз тотчас вызвал головокружение, но он перетерпел его, оставаясь абсолютно неподвижным, пока его тело не восстановило ощущение равновесия.

“Так для тебя достаточно опасно?” выдавил он сквозь сжатые зубы. Ой, сообразил он, я же обещал не ехидничать. Пробормотав извинение Хитрецу, он сосредоточился на окнах.

Находясь так близко, он видел теперь, что все три горели оранжево-алым от многочисленных заклинаний. Там явно что-то важное, решил он.

Зацепившись ногами за черепицы, он освободил ладони для творения магии, и прочитал еще одно заклинание, на сей раз мощное заклятие, с помощью которого можно было попытаться развеять чужие чары. Завершив его, он ощутил, как поток энергии вырвался из его тела и ударил по заклинаниям, наложенным на окна. Его собственная сила встретилась с мощью творца защиты, кто бы он ни был. Наконец Джак вышел победителем: свечение вокруг окон погасло.

“Вот так” хмыкнул он. Прежде чем продолжить, он задействовал еще одно заклинание, на теперь уже незащищенных окнах, создав сферу тишины с центром на резном каменном подоконнике. Пока магия будет в силе, внутри этой области не раздастся ни единого звука.

Не без труда отодвинувшись, он встал, стряхивая напряжение с рук и ног. Взглядом с края крыши он нашел стражников, совершающих очередной обход. С его высоты они выглядели единым существом, змеящимся вокруг особняка. Он подождал, пока они пройдут. Изготовившись, потянул с пояса кинжал и сжал его зубами. Теперь действительно начнутся трудности. В последний раз прикоснувшись к счастливому камню, шепотом произнеся молитву Брандобарису, он улегся на живот, и пополз ногами вперед к краю крыши. Ноги свободно повисли в воздухе, заставив сильнее забиться сердце, но он продолжал ползти назад, медленно и спокойно. Изогнувшись, он пошарил ногой вдоль стены, в который раз проклиная свое телосложение, и наконец нащупал в ней надежную опору. Со всей осторожностью сместил на нее вес, теперь уже радуясь собственному росту и легкости, потом повторил операцию с другой ногой. Пальцы также нашли трещины в гранитных блоках. Сердце его подпрыгнуло, когда он, наконец, всем телом прижался к стене: ни веревки, ни заклинания, ничего. Сильный порыв ветра с залива может сдуть его. Он не осмеливался посмотреть вниз.

Сожги меня, мысленно обратился он к Хитрецу, но если тебе этого не хватит, я завязываю. Подавив смешок, — не самым разумным было бы трястись от смеха, кода под ногами добрая сотня футов пустоты, — он дюйм за дюймом стал сдвигаться вниз и влево, к центральному окну. Вскоре он уже оказался в радиусе действия заклинания тишины. Свист ветра неожиданно смолк, его собственное отрывистое дыхание стало неслышным, исчезло шуршание ног по камню.

Он опустился на широкий подоконник, и устроился на нем. Резкий всплеск ветра растрепал ему волосы и толкнул в сторону. Он дернулся к камню, восстановил равновесие и попытался успокоить колотящееся сердце. “Тьма”, прошептал он. “Тьма”.

Джак подождал, не шевелясь, пока не унялось сердцебиение. Успокоившись, он согнулся, ухватился одной рукой за подоконник, достал кинжал изо рта, и треснул рукоятью по окну. Без единого звука, толстое стекло покрылось паутинной сетью трещин, но выдержало. Ну же, проклятое, выругался он.

Еще один удар, сильнее, и стекло бесшумно разлетелось на сотни осколков. Он запрыгнул внутрь со всей поспешностью, на которую осмелился, осторожно, чтобы не порезаться об осколки. Все еще улыбаешься глупцам, Госпожа, подумал он, приземлившись, и постучал по счастливому камню. Спасибо.

Избранное им окно привело его не в зал или спальню, где неожиданный поток зимнего воздуха мог пробудить спящих, а в гостиную. Закрытая дверь из дуба располагалась напротив окна, слева манила двойная дверь. Мягкий свет просачивался сквозь полуоткрытые створки из комнаты за дверью.

Контрастируя с суровым внешним видом особняка, комната буквально источала аромат расточительного богатства. Пышный красный ковер покрывал большую часть пола. На нем стояли два мягких дивана и обитая кожей софа, окружая резной стол из тика с зеркальной поверхностью. В каждом углу было по бронзовому канделябру, выше самого Джака, с установленными, но не зажженными восковыми свечами. Очаг, покрытый искуснейшей работы резным мрамором, занимал восточную стену. Угли все еще светились. Ценные безделушки из золота и серебра валялись как на столе, так и на крыше очага, но Джак лишь удостоил их восхищенным взглядом: он пришел всего за одной вещью, чем-то личным, что нужно украсть из-под самого носа у лорда Соаргила.

На полу и мебели, словно разбросанные сильным ветром, валялись разномастные одежды. Джак ухмыльнулся и покачал головой, опять поразившись пристрастию леди Соаргил к крикливым вещам. Пусть он вор, но вор, гордящийся своим вкусом.

Легонько стукнув костяшками пальцев по столу, он удостоверился, что все еще стоит в зоне действия заклинания тишины. Осторожно, ни к чему не прикасаясь, он прошел по ковру к дальней стене комнаты, наслаждаясь ощущением пышного ворса на голых пятках.

Он понял, что вышел из области тишины, когда на его уши навалился храп, больше походивший на фырканье вепря, и доносившийся из-за двойной двери. Чтобы придушить поднявшийся в горле хохот, ему пришлось прикрыть рот ладонью. Буду надеяться, что это работа лорда, а не леди Соаргил, подумал он лукаво.

Собравшись, он скользнул к открытой двери и заглянул внутрь. Слабый свет наполовину прогоревшего очага освещал огромную спальню Соаргилов. Джак поздравил себя с правильным прочтением посланного Брандобарисом знака. Обрести сокровища поторопись.

Обитая бронзой кровать с балдахином стояла в центре комнаты. Сквозь занавесь и массу одеял, Джак разглядел две спящих фигуры. В ногах кровати расположилась мягкая подставочка. Справа от него платяной шкаф и зеркало. Слева туалетные столики.

Хотя он знал, что может спокойно протопать по полу, и не пробудить того, кто может спокойно спать под такой храп, тем не менее он протиснулся в дверь и бесшумно крадучись вошел в комнату. Напрягая уши, чтобы услышать любое изменение в тональности храпа, которое могло бы свидетельствовать о пробуждении спящего, он тихо запрыгнул на туалетный столик, опустился на колени и начал методично перебирать лежавшие на нем вещи.

Серебряную застежку и пару гравированных золотых браслетов он отмел сразу же. Тут не что угодно можно выбрать. Наконец он остановился на серебряной заколке для плаща в форме орлиного когтя со вставленным турмалином. Идеально, подумал он и опустил ее в поясной мешочек. Теперь последний штрих. Он прошептал слова заклинания, и изображение длинной трубки, с мягко сияющими угольками и поднимающимися облачками дыма, сформировалось на столике — визитная карточка, которую Джак оставлял на месте преступления после каждого успешного дела.

Надо выдерживать стиль, достойная леди, подумал он, улыбаясь и поклонившись в сторону кровати. Стиль. Все еще улыбаясь, он спрыгнул на пол и застыл на месте.

Ощущение абсолютного ужаса остановило его. Дыхание замерло в легких. С неожиданно ослабевшими коленями, он отшатнулся назад, и стукнулся о столик. Сопротивляясь порыву спрятать лицо в ладонях, он увидел как пустота, чернота темнее тьмы, вползает сквозь ту же дверь, в которую только что вошел он.

Сердце болезненно заколотилось в груди. Темнота бурлила словно живое существо, и наконец сгустилась в образ высокого, черного человекоподобного создания, лишенного черт. Волны осязаемой ненависти исходили от него как жар от очага. Крылья летучей мыши распустились за его спиной, закрыв половину комнаты. Два пылающих огонька прорезались на лице, словно желтые черточки преисполненные жестокости.