Начало пути (СИ)

Глава вторая. И сердце твое - камень.

   Империя Ардейл. Спустя двести пятьдесят лет (по человеческому календарю).

   Эй сидел в своей комнате, на полу расположилась Эйлис. Девочка играла с куклами, не обращая внимания ни на что. С тех пор, как в поместье обосновался дядя, ни Эй ни Эйлис в безопасности не были.

   Сразу после смерти брата, Себастьян подал прошение Императору о назначении его опекуном над несовершеннолетними племянниками. Владыка некоторое время раздумывал, не будет ли лучшим вариантом взять детей под свою опеку, в конечно итоге прошение удовлетворил. Детям будет легче перенести боль утраты когда рядом находится кто-то из родственников, а Себастьян, о чьих дурных пристрастиях знал лишь Ларэн, предстал перед Владыкой в неожиданном свете. Он всячески проявлял заботу о своих несовершеннолетних племянниках, требуя найти виновных и придать их страшной казни. Говорили, что дядя Себ даже награду за головы преступников назначил. В общем, на решение Императора повлияло множество факторов, одним из которых было и то, что многие аристократы Ааш'э'Сэй настаивали на том, что дети должны расти в любви и заботе, соответственно, они всячески поддерживали Себастьяна в его бескорыстном желании. С тех пор, как дядю признали опекуном Эйя и Эйлис, "любимый" родственник прочно обосновался в поместье.

   Первое время, когда интерес Владыке к роду де Сэй был наиболее пристальным (все же, Император не так глуп, чтобы слепо доверять тому, в чьих интересах было убийство четы де Сэй), Себастьян вел себя более чем пристойно. Правда, поговаривали, что Дэмиен де Мор, командир отряда Демонов-воинов, очень вежливо сообщил дяде Себу, что если с головы маленьких де Сэев хотя бы один волосок упадет... Что будет, объяснять ему не пришлось, Себастьян понял и так.

   Но, лишь только интерес и внимание Императора ослабли, как дядя показал свое истинное лицо. Нет конечно, все это произошло не в один день, отнюдь. Себстьян был очень осторожен, опасаясь вновь привлечь внимание дома де Майен - своим пагубным пристрастиям он предавался в самой дальней комнате поместья, за закрытыми дверьми и добывал дурман лишь у проверенных им поставщиков. Но, даже мыши со временем наглеют, если рядом нет кошки - постепенно Себастьян давал себе все больше и больше воли и, с некоторых пор поместье де Сэй стало походить на балаган. В особняке постоянно появлялись весьма подозрительные личности, некоторые из них задерживались, некоторые уезжали почти сразу.

   Вздохнув, Эй посмотрел на сестру. Эйлис выросла, стала худенькой как щепка, синие глаза погрустнели. В тот вечер, когда они воочию увидели последствия настоящей бойни, мальчик поклялся себе, что станет тем, кто защитит малышку от самого Чернокрылого, если тот явится в неурочный час. Тогда, ища ответа у небес, Эй не заметил, как к поместью подъехали солдаты. В тот момент Эйя не удивило их появление, уже позже он задумался над тем, с чего бы это патрулю заявиться в их поместье?

   Тряхнув головой, дабы прогнать ужасные видения прошлого, Эй спустился с подоконника и подошел к Эйлис.

   - Хочешь, прогуляемся?

   Сестра с улыбкой посмотрела на него и кивнула.

   - Ага.

   Эй присел на колени и погладил девочку по голове:

   - Ну тогда иди возьми что тебе надо и в путь! Я буду ждать тебя внизу, хорошо?

   Эйлис рассмеялась, кивнула и, подпрыгивая на ходу, направилась к выходу. Когда за ней закрылась дверь, Эй окинул взглядом комнату. В зале на первом этаже вот уже третий день не утихал шум и пьяный смех.Дядя устроил внизу салон. Гости пили, курили, играли в карты. В доме не стихал женский смех. Женщин этих приводили мужчины, которые получали от дяди Себа деньги и тут же покидали поместье.

   Эй сжал кулаки и заскрипел зубами от злости. Если бы он уже был совершеннолетним, можно было бы отказаться от опеки дяди и подать прошение императору о назначении его, Эйя, опекуном младшей сестры.

   Сейчас Эйю было семьсот пятьдесят лет, около пятнадцати лет по человеческим меркам, а это значит, что придется подождать хотя бы двести пятьдесят лет, до тех пор, пока они смогут освободится от дядюшкиного присмотра. И все равно он решил отправиться в Черный Замок.

   Совсем скоро Эйю придется покинуть поместье и записаться в Акадэмию, соответственно Эйлис останется тут одна. А этого Эйю не хотелось абсолютно. Юноша вышел из комнаты, плотно затворив дверь и заперев ее на ключ. Раньше у него и мысли такой не возникло бы - запирать дверь на ключ в собственном доме, но то было раньше.

   С тех пор, как в доме стали появляться люди и Ааш'э'Сэй, многие из которых выглядели, по меньшей мере, подозрительно, Эйлис ночевала в комнате брата, да и днем он не оставлял ее ни на секунду. Из поместья загадочным образом исчезали вещи, а недавно Эй обнаружил, что на комнату матери совершили "набег". Из шкафов исчезли платья, шкатулка с драгоценностями была пуста, то же самое произошло и в комнате отца. В тот день Эй едва справился с обуревающим его гневом и он, насколько мог, вежливо, предупредил дядю, что в случае если подобное повториться, дорогой родственник сильно пожалеет о том, что стал опекуном.

   Быстро спустившись вниз, Эй буквально налетел на стоящую у лестницы женщину. Ткнувшись лицом в практически обнаженную грудь, Эй тут же отскочил и сильно покраснел.

   - Какой сладкий мальчик!

   Эй с легким недоумением рассматривал женщину. Как она только умудрилась впихнуть свои телеса в такой наряд? Казалось что обвисшая грудь вот-вот выскочит из декольте, представ перед взором Эйя в всей своей "красе". Лицо женщины покрывал толстый слой белил, губы были накрашены ярко-красной краской, которая размазалась вокруг рта, от чего женщина напоминала клоуна из бродячего цирка. Бледно-голубые глаза обведены ярко-синим, короткая юбка обнажала рыхлые бедра, сквозь бледную кожу просвечивали вены. Женщина провела языком по толстым губам и, прикрыв глаза, с размазывавшейся под ними краской, улыбнулась. Поведя обнаженным плечом, незнакомка нежно проворковала:

   - Меня зовут Леда, хочешь поиграть со мной, малыш?

   Леда наклонилась к самому лицу Эйя, от чего он поморщился. От женщины отвратительно пахло чем-то кислым, к "аромату" примешивался пряный запах наркотической травы и давно не мытого тела. Не сдержав брезгливого возгласа, Эй сделал шаг назад.

   С тех про, как их опекуном стал дядя Себ дом превратился в притон. Слуги разбежались, остались только самые верные или жадные. Дядюшка щедро платил тем, кто молча выполнял свою работу.

   Юноша мрачно усмехнулся и окинул женщину презрительным взглядом. Леда сделала шаг вперед, томно прикрыла глазаи призывно приоткрыла губы.

   - Ну, как ты хочешь? Ты такой миленький...Скажу по секрету, дорогой, в этом месте нет нормального мужика, даже глаз положить не на кого. Если у тебя есть дурманка...

   Лицо Леды покрылось испариной, белила "потекли", она начала тяжело дышать. Эй сделал шаг вперед и наклонился к ее уху. Поборов брезгливость, он, почти нежно, прошептал:

   - Пошла вон.

   Жесткие слова, сказанные нежным и вкрадчивым тоном возымели эффект пощечины - Леда дернулась как от удара и с ненавистью посмотрела на Эйя. Стеклянный взгляд женщины говорил о том, что действие дурмана проходит, а это обычно плохо сказывается на тех, кто плотно подсел на наркотик.

   Тяжелая дверь гостиной открылась и в проеме появился дядя Себ. За последние годы он стал еще более полным, лицо обрюзгло, волосы почти совсем выпали. Ничего не выражающие глаза посмотрели на Эйя. Постояв так несколько минут, Себ визгливо рассмеялся и подошел к ним.

   Оперевшись одной рукой на перила, другой он шлепнул Леду по жирному заду. Женщина томно прикрыла глаза и облизнула губы. Себ, не стесняясь племянника, схватил ее за грудь и впился губами в шею.

   - Зачем тебе этот молокосос? Щ-щ-щас я тебе покажу, кто такой настоящий мужик...