Где игра жизнь (СИ)

Посвистом?! Но только что не было никакого свиста! Щелчок пальцами и в уши врывается тревожный сигнал сканеров, а в линзах вспыхивает полукруг красных точек, повисших в ветвях деревьев. Выработанная годами реакция срабатывает мгновенно.

– Висяки!

Еще не утих мой вскрик, а я уже мчусь назад по дорожке. Волоча одной рукой упирающегося Очила, а другой придерживая на плече худенького Генза.

– СТОЙ! – Взрывается возмущенным воплем Очил, – Ты что, решил бросить ребят?

– А с чего ты это взял? – Отшвыривая его в сторону, ставлю на тропу Генза. – Но хоть оружие – то достать нужно?

Резко разворачиваюсь назад и вижу висяков, стремительно падающих на растерявшихся парней. Выхватываю из рюкзака нагайку и мчусь на помощь соратникам. Двоих из них висяки уже успели придавить к земле, но остальные еще сопротивляются.

Однако преимущество явно на стороне внезапно напавшей четвертой линии. Значительно легче махать нагайкой, вися на веревке, чем стоя на земле. Я это понял сразу, едва получил пару точных ударов по спине. Третьего удара я ждать не стал, а пригнулся и завыл, как от боли. Висевший надо мной парень с победным криком начал резко снижаться, решив, что выигрыш уже в кармане.

А вот этого-то мне как раз и нужно! Резко выпрямившись, подпрыгиваю и, обхватив одной рукой висяка за пояс, ребром другой достаю до его шеи. Парень обмяк и больше не сопротивляется. И тогда, зажав в одной руке свободный конец веревки, другой толкаю висяка как таран на наступающего на Кани врага. А потом, подтянув свой таран назад, снова толкаю, точным ударом сбив с ног очередного неприятеля. Следующий висяк, оглянувшись, начинает суматошно перебирать руками, пытаясь уйти вверх от страшного снаряда. Однако двое парней разом повисают на его ногах и веревка, не выдержав этой тяжести, обрывается. С горестным визгом висяк рухнул наземь, и сразу же смолк, оглушенный мощным ударом озверевшей Кани. Мне удается вбить свой снаряд еще в одного врага, сцепившегося с Очилом. Но напористый парень, уже падая, успел хлестко огреть главаря нагайкой. Отпустив веревку, прыгаю к нему и через пару секунд упрямец утихомирен.

Парни ловят и связывают еще парочку пытающихся удрать висяков, и четвертая линия сдается. Двое последних сами садятся на землю и бросают перед собой нагайки.

Победа! Теперь можно считать потери. Запросив у мику отчет о состоянии моего трансформа, с удовлетворением узнаю, что удары нагайкой он выдержал. В отличие от рюкзака, висевшего на плечах. Ну, ничего, рюкзак починить можно. Значительно хуже тем ребятам, что попали под первые, прицельные удары нагайками.

Очил, морщась от боли, приказывает выставить дозорных, и собирать оружие и бони. Все, кто не слишком пострадал в этой схватке, отправляются выполнять приказ, а я начинаю обходить раненых, прикладывая на несколько минут ладони к рваным ранам. Потом оказываю помощь защитникам четвертой линии. Их оказалось на четыре человека меньше чем нас, видимо, потому-то они и решили атаковать сверху.

Последним в мои целительные руки попадает Очил. Пара минут – и продранная царапина на шее главаря перестает кровоточить. Нужно еще несколько часов, чтобы впрыснутое из ладоней трансформа регенерирующее средство полностью заживило эту рану. Но у нас нет этих часов. Нас ждет пятая линия. Судя по мрачным пророчествам, изредка вырывающимся у Танса – очень трудная.

Генз и Дитон, рыжий помощник Кани, приносят кучу захваченных нагаек и рюкзак с бони.

– Сегодня вся добыча по закону твоя. – Твердо объявляет Очил, – Если б ты не крикнул, – лежать нам всем тут без оружия и без единого бони в карманах! Да и потом ты их здорово сбивал! Так что забирай!

Вот еще чего не хватало, таскать одному кучу палок и мешок бляшек! А оно мне надо?! Нет уж, таскайте сами, ведь это вы сюда за ними пришли! И едва я собрался открыть рот, чтобы озвучить эту мысль, как случайно заметил отчаянно тоскливый взгляд парня четвертой линии. Ну да, это же их оружие и их бляшки и они тоже за этим сюда шли. Но сегодня им даже еды не на что будет купить. Обложив про себя самым многоэтажным из известных мне выражений автора этой жестокой игры, решаю прощупать на вшивость своих случайных соратников.

– Скажи Очил, – испытующе гляжу на него, – а нам очень нужны эти нагайки?

– Ну, их можно продать, правда, если сумеем дойти до пункта без проигрыша. – Осторожно отвечает, не понявший еще, к чему я клоню, главарь.

– Но ведь без них идти намного легче! – намекаю я.

– Тогда лучше бросить наши, эти длиннее и крепче, – Похоже, Очил сообразил, наконец, чего я от него хочу.

– Тогда так и поступим. – Объявляю свое решение. – Поменяйте нагайки, а бони поделите поровну, только оставьте сначала парням на еду.

Когда через полчаса мы выступаем в путь, предусмотрительно привязав оставленные нагайки в развилке высокого дерева, четвертая линия провожает нас растерянными взглядами. К ним примешивается зависть, недоверчивость, скептицизм. Однако нет больше откровенной ненависти и отчаянной безвыходности, и это греет мое сердце крошечным огоньком надежды, что не все хорошее в этих людях безнадежно утрачено.

– Слышь, Ведун, а как тебя зовут-то?! – Выводит меня из задумчивости настойчивый вопрос Очила.

– Что? А, имя! Арт меня зовут, а тебе зачем?!

– Да так, для порядка. Что ж мы все, Ведун да Ведун! А ты, Арт, почему этих висяков не усыпил, вроде тоже внезапно свалились?

– Сам не знаю, – уклончиво отвечаю я.

Вчерашний допрос наглядно показал мне, что наша война с линиями находится под самым пристальным наблюдением третьей стороны, и этой стороне вполне по силам ужесточить правила. А это вовсе не в моих интересах.

На высокий, глинистый берег широченного оврага, по дну которого течет бурная, мутная речушка, мы выходим внезапно. Просто вдруг расступились густые деревья и перед нами распахнулась уходящая во все стороны пасмурная пустота.

Ненадолго замираем на краю, рассматривая теряющийся вдали противоположный левый берег, на котором нас ждет второй пункт. По прямой нам до него всего несколько километров, однако нужно вначале спуститься по извилистой тропке, вьющейся по крутому склону, затем преодолеть реку, на единственном мосту которой заняла оборону пятая линия. Её бойцы уже увидали нас, и хотя мы дойдем до них не раньше, чем через три четверти часа, сразу забегали, засуетились, занимая свои посты.

– Ну, что рты пораскрывали, шагайте вниз, – грубовато командует главарь, – Вон, нас уже пятая заждалась!

– Послушай, Очил, давайте передохнем немного, – неожиданно для себя прошу я, усаживаясь на пенек и пытаясь развить мелькнувшую идею. – Расскажи, как вы обычно проходите пятую?

– Просто проходим, – Мрачнея, ворчит он, – А что тут придумаешь? Речка ледяная, ключевая, через минуту у любого ноги сводит. Значит, переплыть нельзя. Вот и приходится пятую с моста выбивать! Понятно. Тупо лупят друг друга, пока у кого-нибудь не кончатся силы. И тогда истекающие кровью раненые победители грабят таких же истекающих кровью раненых побежденных. Или даже убитых. И другого выхода нет. И сейчас мы тоже отправимся устраивать эту зверскую бойню.

Вот только одна загвоздка. Участвовать в подобном мероприятии лично у меня нет никакого желания. И вообще, что там говорил Очил, в этой игре каждый за себя?! Так может и мне пора отрываться от этой компании самоубийц?! Вот прямо сейчас объявить, что дальше я иду один, и пусть отправляются вниз без меня! А я буду сидеть и смотреть как плетутся по тропке, эти, хоть и сумасбродные, но уже ставшие мне чем-то близкими парни.

– Скажи, Очил, – безнадежно вздохнув, возвращаюсь к проблеме переправы, – а вон там что?

– Стена.

– А как река через нее проходит?

– Никак. Овраг начинается от подножья горы, а река от водопада. Стена там упирается прямо в скалу, взобраться наверх к водопаду невозможно.

– Далеко это?

– Прямиком через лес около часа.

Да, это так. Я уже успел рассмотреть карту этой местности, и щелкнуть пальцами, вводя задачу мику. И смутная вначале идея, развиваясь, приобретает вполне приемлемый вид.