Черная река (СИ)

На берегу и впрямь было мокро – не так, чтобы нырнуть по колено, но водоступы Кесса надела вовремя. Рыбья кожа заблестела от воды, капли застучали по капюшону. Сима, успевшая изрядно вымокнуть, облегчённо вздохнула.

- Много же у вас сундуков! – хмыкнула она, быстро пробираясь между водой и мокрыми скалами к сухой пещере. – Мы всё своё ещё с вечера запрятали.

- И с тех пор ты играешь в Ирни? – недоверчиво усмехнулась Кесса.

- Да ну тебя, - поморщилась Сима. – С утра верчу жернова. Боги знают, куда что девается – зерна полмешка, а лепёшки – с ноготок!

- Вот оно что, - хмыкнула Кесса. – Значит, у деда зуб отрос?

- Да, теперь он хоть унялся, - кивнула Сима. – А твои все где?

- Возятся с хиндиксой, - махнула рукой Кесса. – Сушат дрова.

- Куда им лететь по такому-то небу?! – Сима посмотрела на низко нависшие тучи и чёрную, вздувшуюся, сердито клокочущую Реку.

- Дела на Левом Берегу, - вздохнула Кесса. – Кто-то умер по весне. Без жреца никак.

- Храни нас Мацинген, пока прорастает трава, - склонила голову Сима. – Храни нас Каримас, пока на деревьях нет листьев.

В пещере Фирлисов было на удивление людно – пятеро сидели у разожжённого очага, и на каждом крюке висел сохнущий плащ. Запах плесени ослаб, но кислухой всё ещё несло, и из зимней спальни слышался плеск и несвязное бормотание.

- Посмотри на небо – увидишь звезду! – произнесла положенное приветствие Кесса, подходя к огню.

- Славное время, день бирюзы, - пробормотала Эмма, нехотя отводя взгляд от багровеющих углей. – Садитесь, обсыхайте. Кого ещё ждать?

- Больше некого, - сказал с сожалением Авит Айвин. – Брат в степи, Арому не пускают.

- Я принесла Листовика, - сказала Сит Наньокетова, разворачивая мокрый лист. Куски солёной рыбины положили в подвернувшийся горшок, и Эмма убрала его подальше на полку. Кесса принюхалась – ничем съедобным, кроме кислухи, в пещере не пахло.

- Что вам рассказать? – спросила Эмма. Все переглянулись.

- Я видела древний дом в Зеркале Призраков, - сказала Кесса, - и красная муха летела мимо него. Ещё я видела клубящийся дым и вспышки в нём.

- А-а, - протянула Эмма без особого удивления. – Зеркало просыпается. Нечего ему делать на стене вашей пещеры. Чем больше в нём отразится, тем больше видений оно покажет. Надень на ремешок и носи на груди… хотя – Сьютар едва ли позволит. Странно, что он до сих пор не сунул Зеркало в сундук, да на самое дно.

- Я тоже видела дом и красную муху, - сказала Сима. – Эмма, а правда, что до Применения не было хесков? Хесс ведь старше, чем Орин, старше даже, чем Тлаканта…

- Говорила уже об этом, - нахмурила брови колдунья. – Не в старости дело. Хески без магии не живут. А откуда в Тлаканте магия? Пока Применение не рассыпало тут повсюду ирренциевую пыль, о ней и разговоров не было.

- Опять про древности, - вздохнул с досадой Онг Эса-Юг. – Научи нас заклятиям!

Все согласно загудели, даже Кесса ненадолго забыла о Зеркале и его призраках. Эмма пожала плечами и подняла руку ладонью вверх.

- Ал-лийн!

Водяной шар размером с человечью голову на мгновение повис над её ладонью – и рухнул на пол, залив циновки, очажные камни, юбку Эммы и сидящую рядом с ней Симу. Там, где вода пролилась на угли, взметнулся пар.

- Кто попробует? – Эмма обвела недобрым взглядом всех жителей.

- Ал-лийн! – Авит, отойдя к двери, поднял руку, посмотрел на ладонь и завопил:

- Вода! Получилось!

- Покажи! – все повскакивали с циновки и столпились вокруг него. Эмма посмотрела на слегка замоченную ладонь и покачала головой.

- Мало. Попробуйте каждый по разу, только не над подстилками.

Из зимней спальни высунулась лохматая голова, обвела собравшихся осоловелым взглядом и скрылась. Эмма плотнее задёрнула полог.

- Ал-лийн! – рука Кессы слегка дрожала от волнения. Ей померещилось на миг облачко водяного пара, складывающееся в шарик, но видение тут же растаяло, не оставив и следа влаги на коже. Кесса разочарованно вздохнула.

- Зато я могу направлять воду, - сказал, нахмурившись, Авит и огляделся в поисках миски.

- Ал-лииши, - прошептала Кесса, указав на крупную каплю – она свисала с выступа над дверью. Капля отползла в сторону на полмизинца и упала Кессе на чулок.

- Это не ваше умение – это дар Реки-Праматери, чтобы вы не утопли тут все, не дожив до второй зимы, - проворчала Эмма. – Ну как, призвал кто-нибудь воду?

Онг помотал головой и досадливо вздохнул.

- Тогда покажи другие штучки – вроде той, что отгоняет крыс. Крысы к нам пока что не лезли – видно, сработало.

- Хвала кошачьему племени, - буркнула Эмма. – Ладно, есть такие заклятия. Ваши старшие, должно быть, уже разрисовали вас узорами от кусачих тварей? И вы запомнили, как это делается?

Все переглянулись и попытались дотянуться до лопаток – пёстрый узор, отгоняющий комаров и слепней, чертился всегда на спине, и редко удавалось подсмотреть, как разрисовывают других. Кессе этот знак показали после ритуала Таурт, и она зашевелилась, принимая от Эммы уголёк и обрывок жёлтого осеннего листа.

- Да, так, - кивнула Эмма, рассмотрев рисунок. – И слова… «Жужжащая туча, знорка не мучай, кусай куст и горку, но не суйся к знорку». Я обычно говорю так, может, кто-то придумает поскладнее. Главное – что это значит.

- Что мы – не еда, - сказал Авит и потрогал зуб на ремешке. – Вот бы такие же чары, но от Инальтеков!

- Инальтеки людей не едят, - нахмурилась Эмма, - и не ели никогда. А заклятий от войны ещё не придумали… Ну так показать вам чары посильнее? Под ними ни один хищный зверь к вам не подойдёт, стадо товегов расступится и не обеспокоится…

- И чайки прямо в руки прилетят? – оживился Онг.

- Погоди с чайками, - подняла руку Эмма. – Ничто живое не увидит вас и не почует, пока вы сами о нём не вспомните. Как только соберётесь поймать, съесть или убить, тут же вас увидят и сочтут врагами. Это чары для тех, кто идёт по степи по делам, а не сурков ловить. Вот им на волков и пуганых товегов отвлекаться некогда. А ловить чаек тебя старшие должны были научить.

Кесса мигнула.

- И Речники знают такие заклятия? – спросила она. – Они ходят в очень странные места!

- Да, их этому учат, - кивнула Эмма. – Против разумных тварей не поможет, а против обычного зверья…

Она забрала у Кессы лист и добавила к её узору несколько зубчатых линий, похожих на челюсти, клювы и хвосты.

- Это нарисуйте на коже – всё равно, где. Потом призовите Мацингена и Каримаса и, прижав ладонь к знаку, скажите: «Ловля, грызня, прочая возня – не про меня, не для меня. Я буду ветром, камнем, ручьём, меня не увидите – я ни при чём.» И если знак под рукой потеплеет – Мацинген услышал.

Из спальни донеслось ворчание, потом по циновкам зашлёпали босые ноги, и из норы, пошатываясь и держась за стену, выбрался Атун Фирлис. Лицо его было багрово-синим и как будто распухшим. Он обвёл затуманенным взглядом всех, кто сидел у очага.

- Нелфи и Скенесы, - пробормотал он. – Вот кто в моей пещере – Нелфи и Скенесы.

- Спать иди, - Эмма выпрямилась и потянулась за палкой.

- Зачем спать? – Атун отпустил стену и не без труда, но всё же встал прямо. – Там дождь? Река… в ней сейчас воды много. Я пойду плавать.

- Как знаешь, - Эмма отступила, незаметно подтолкнув ногой циновку. Она поднялась небольшим горбом – и Атун остановился, растерянно мигая.

- Большой ветер, Река сердится, - пробормотал он, разыскивая что-то в углу. Эмма вздохнула.

- Идите по домам, - тихо сказала она. – Он теперь не скоро успокоится.

- Помочь тебе? – спросил Авит, брезгливо глядя на Атуна. – Мы с Онгом отвели бы его на место.

- Идите, я тут управлюсь, - отмахнулась Эмма. Кессе почудилось, что колдунья косится на неё виновато. «Да, расспросишь тут о Ронимире,» - покачала она головой, выбираясь из пещеры Фирлисов и едва не наступая в лужу. Вода, капающая с обрыва, за несколько лет выдолбила ямку в известняковом пороге – его давно никто не ровнял…