Злая вечность

— А жаль, князь, право жаль, что у вас нынче совсем другое на уме, — сказал он, меняя тон. — Признаться, я чувствую большую охоту продолжать наш разговор.

— Я очень рад! — вскричал князь. — Мне… мне решительно некуда спешить.

— В самом деле? Присаживайтесь, в таком случае. Да и правда: куда вам спешить? Вся ночь впереди. — Он засмеялся.

Князь сел.

— А я думал, что ваши интересные гипотезы исчерпываются тем, что вы мне тогда рассказали, — сказал он, игнорируя намек.

— Исчерпываются? — вскричал библиотекарь. — Но ведь это было только введение, князь. Небольшой экскурс в область истории данного вопроса. Ведь я еще ни слова не говорил вам о том, какие перспективы наша проблема открывает в будущем.

— Неужели вы думаете, что бессмертие, действительно, достижимо? Или… или я плохо вас понял?

— Вы совершенно правильно меня поняли.

— Если это так… Если только это действительно так и вы не шутите…

— Уверяю вас, что я совсем не склонен шутить. Я, напротив, с полной серьезностью хотел бы продолжить мое изложение, — сухим тоном старого педанта прибавил библиотекарь.

— Я готов слушать вас хотя бы до послезавтра!

— Будто? Но ваши цветы? За такой срок они совсем завянут. А знаете ли, князь, что любовь, может быть, не долговечнее цветов. Так мне кажется. Впрочем, это мое личное мнение. Признаюсь вам, я предпочел бы иметь вас совершенно свободным.

— Иметь? — переспросил князь.

— Да. Вас удивляет? Но разве вы не чувствовали с самого начала, что у меня на вас виды?

— Может быть, — пробормотал князь.

— А! тем лучше! Но давайте продолжать. Мы договорились с вами, что в истории развития человеческой мысли проблема бессмертия неоднократно ставилась. 19-ый век дал в этом направлении чрезвычайно много попыток. Чем же, спрашивается, объяснить их постоянную неудачу? Случайностью? Не нашли еще нужных химических реагентов? О, нет, причина гораздо глубже. Дело в том, что работая над омолаживанием организма, борясь со старостью и болезнями, ученые 19-го века наивнейшим образом игнорировали один маленький пункт: душу. Между тем, душу омолодить нельзя. С нею вообще нельзя экспериментировать. Победа над старостью и болезнями, несомненно, будет достигнута. Это вопрос времени, может быть, даже ближайшего. Но смерть… смерть другое дело! Ведь старость и болезни не причины смерти, а только ее спутники. Лишившись спутников, она по существу не изменится. Сущность смерти есть выход души из тела, которому никогда, ни при каких обстоятельствах помешать не удастся. Но им, самим этим выходом, можно и должно умело воспользоваться. Вот та простая мысль, которая легла в основу работ одного из гениальнейших наших современников. Я не назову его имени, князь: оно вам пока не нужно. Ограничусь тем, что скажу: я не только лично с ним знаком, но имею честь считать себя его другом. Все, что я до сих пор сообщил вам — его мысли, записанные мной с его собственных слов. Но продолжаю. Душа — рассуждает дальше этот… этот доктор (будем его так называть) — душа для наших целей не необходима. Нам нужно тело, которое она оставляет. От нас зависит сделать его настолько сильным и жизнеспособным, чтобы оно могло продолжать свое существование без души. Что это возможно — доказывают известные медикам факты раздвоения личности, представляющие именно такое — временное, правда — отделение души от тела, причем тело сохраняет все свои жизненные функции. Совершенно то же мы имеем в целом ряде телепатических и медиумических явлений…

Князь слушал с мучительным беспокойством. Он слушал с тем чувством, с каким спешит застигнутый ночью в незнакомом месте. Идти остается недолго. Но темнота сгущается и сбивает с дороги.

— Что же получится в результате такого расщепления? — спросил он, недоумевая. — Автомат, который будет есть, пить, спать. Может быть даже… любить?

— Непременно.

— Автомат, обладающий всеми низшими функциями?

— Почему же только низшими, — удивился библиотекарь. — Если желудок его будет переваривать пищу, глаза — видеть, уши — слышать, то нет причины, почему мозг его не сможет исполнять своего назначения. Напротив. Здоровый, молодой организм функционирует, как известно, лучше, чем дряхлый и больной. Мыслительные способности этого нового человека — этого автомата, как вы презрительно назвали — несомненно, превзойдут наши.

— Какая же разница с теперешним состоянием?

— О, огромная. Душа приносит организму чрезвычайно много вреда. Психические, моральные страдания, разве они не страшнее телесных? А затем, всех этих сомнений, вечных исканий, неудовлетворенности и раздвоенности не будет. Подумайте, какой запас энергии, бесполезно расходующийся на борьбу с душой, освободится и послужит к развитию всех способностей, прежде всего, конечно, интеллектуальных. Итак, жизнеспособное, сильное тело — вот первый этап. Подготовку тела — по мнению доктора — желательно начинать задолго до смерти, с детства субъекта, с которым экспериментируешь, или с ранней его молодости. Туг, прежде всего, следует твердо помнить, что банальная формула — «в здоровом теле здоровая душа» — никуда не годится. Многое, что полезно для тела, вредно для души и наоборот. Это как раз дает могущественное средство в руки экспериментатора, позволяя приступить к тому, что доктор обозначает термином «вытравление душ».

— Вытравление душ? — переспросил князь.

— Да. Умерщвлению плоти там, здесь противопоставляется умерщвление души: аскеза навыворот, если угодно.

— А дальше? — спросил князь. — Ведь это еще не все?

Библиотекарь несколько секунд неподвижно и молча глядел на князя.

— Это не все, — повторил он растягивая слова.

— Что же дальше?

— Дальше смерть. Вторая. Смерть души. Она должна произойти одновременно со смертью тела. А затем — уже чисто физическими методами — жизненные функции тела восстанавливаются. Это вопрос исключительно экспериментальной техники. Такие опыты бывали. Необходимо только, чтобы смерть тела была скоропостижной…

— Вы сейчас говорили, что материалисты игнорировали душу, — сказал князь. — Но чем же то, что вы предлагаете, отличается от их способов?

— Ведь я сказал вам, — тихо, как-то даже странно, подозрительно тихо ответил библиотекарь, — душа должна умереть. Вы меня поняли?

— Нет. Ничего не понимаю. Вы сказали, душа должна выйти из тела.

— Этого мало. Покидая тело, душа не умирает. Напротив, смертью тела она приобщается вечной жизни. Той ущербленной, проблематической вечной жизни, которую обещает нам церковь. Точно так же, только смертью души может и будет куплено бессмертие тела. То есть единственно подлинно-реальное. В этом — в умерщвлении души — вся трудность, а не в воскрешении. Воскрешения бывали и раньше.

— Вы говорите о Лазаре и о дочери Иаира? — спросил князь.

Библиотекарь поморщился.

— Нет. Эти случаи не подходят. Я имел в виду другое.

— Он внезапно оборвал и взглянул на часы.

— Однако! — вскричал он, — как мы заболтались! Меня ждет моя микстура, которую я должен принимать ровно в девять, а вас, князь, вас ждет нечто неизмеримо более приятное.

— Подождите! Два слова, — остановил его князь. — Ведь способ… тот способ, в котором вся трудность… он уже найден? Да?

Библиотекарь довольно долго, не отвечая, глядел на князя. Не просто глядел, а своими выпуклыми, как оптические стекла, глазами точно в лупу его рассматривал.

— Найден, да! — сказал он, наконец, как бы убедившись, что сказать это теперь уже можно.

— В чем же он состоит? И были ли опыты? Ведь опытов еще не было? Не правда ли? Или были? — Задавал эти вопросы князь очень нервно.

— Не спешите, дорогой, — остановил библиотекарь. — Дело, о котором я говорю вам, слишком серьезно. Вы понимаете, конечно, что если говорю, то не для удовлетворения вашего любопытства. Ну, а коли нам вместе работать, так запаситесь терпением. Да, опыты были. Хотя, не скрою, не вполне еще удачные.

— А! — разочарованно протянул князь.

— Трудности здесь таковы, что удивляться неудачам не приходится, — заметил библиотекарь. — Но способ верный. И единственный. Это несомненно.