Дорога забытого знания (СИ)

   Я с сожалением поняла, что пропустила историю Эмми. Впрочем, подруга все равно еще расскажет избранную фантазию несколько раз.

   ― У меня довольно простая мечта, ― я улыбнулась, ― Но я украшу рассказ деталями, которые собирала два месяца. Вы знаете мои привычки. Я буду каждый день ходить в библиотеку с размеренностью и непреклонностью отлаженного часового механизма. В один из дней обнаружу старую, потрепанную книжку за блестящими томами популярных романов. Ветхая обложка сохранит запах затерянных архивов, выцветшие страницы будут манить и притягивать взгляд. Я изучу найденную книгу в одиночестве, смакуя каждое слово, как гурман ― изысканное блюдо. Книга окажется древним учебником философии, содержащим столько удивительных и глубоких мыслей, что он заставит меня не просто подумать, а пересмотреть взгляд на мир в целом. Когда голова будет переполнена ресурсом до краев, я пойду в Институт. Утверждают, что есть только один шанс попасть туда, поэтому не стоит идти просто так. Говорят, едва ты переступаешь ворота, начинается испытание. Некоторые шептали, что нужно вызвать на себя молнию и выжить, другие ― что нужно пройти через огонь невредимой, но никто не знает наверняка. Впрочем, все байки сходятся в одном ― либо ты проходишь Испытание, либо исчезаешь. По крайней мере, тех, кто не прошел, никто и никогда не встречал.

   Эмми охнула, Зиэн задумчиво кивала: "Это верно, я тоже слышала аналогичные легенды"

   ― Я пройду испытание. Я соберу десятки легенд, буду тренировать тело и ресурс, и пойду в Институт только тогда, когда сила будет максимальна, а информация переполнит память. Это лучший из шансов, и я его не упущу. В Институте буду делать вид, что заинтересована в работе и знаниях, и даже власти ― хотя политическое влияние меня волнует меньше всего, а вот интерес к знаниям имитировать не придется. Но в свободные минуты я буду ходить по пустынным коридорам, разговаривать с коллегами, поварами, случайными прохожими, и по кусочкам собирать мозаику слухов. И когда поиски увенчаются успехом, выяснится, что я стояла на грани некоего научного открытия. Парой слов обмолвится обиженный садовник, черновики передаст мрачный дворецкий... Часть исходных данных сохранится в архивах бескрайней библиотеки Института, и я продолжу оставленное исследование, чтобы таки получить то забытое знание, за путь к которому изувечили мою память. Следы приведут к грандиозному открытию, которое даст столько силы, что больше никто и никогда не посмеет лишить меня прошлого.

   ― Ты думаешь, что была ученой? ― спросила Лори.

   ― А кем же еще? ― вместо меня ответила Зиэн. ― Кори держит себя, как аристократка, но есть много лишних деталей.

   Лишних деталей было больше, чем догадывалась Зиэн. Все знали, что занятия спортом являются привилегией Института и моим хобби. Многие советовались со мной, как правильно собирать травы, предотвращающие зачатие и вызывающие яркие сны, и отдавали взамен бешеные объемы любопытной информации.

   Но еще я знала, как перешить старую тряпку и уложить драпировки, чтобы обноски смотрелись элегантным платьем. Знала, в каком состоянии должна быть просроченная еда, чтобы можно было съесть и не отравиться; как ударить мужчину, чтобы тот не смог никого преследовать добрые сутки; и как избить любого человека, чтобы не осталось следов. Я не гордилась этими знаниями и никогда не афишировала перед подругами, но подобные факты были частью моей песни, которую нельзя выкинуть, не испортив мелодии. Я не была аристократкой, и мой путь в Институт в предыдущей жизни изобиловал сомнительными приключениями. Но я была сотрудницей Института. Моё тщательно проработанное тело и ментальная сила говорили об этом, знание дифференциального исчисления не оставляло иных вариантов.

   Вечером я заглянула в комнату к Зиэн. Художница сидела спиной к двери и расчесывала непослушные кудри. Она обернулась на звук открывающейся двери и вопросительно улыбнулась.

   ― Зиэн, ― спросила я, ― а что ты думаешь про легенду Лори?

   ― Не верю, ― покачала головой художница, ― Стирание не может работать так. Но я тоже пару раз слышала, что остались люди, которые помнят, в одной легенде это был бродячий торговец, в другой ― цирковая артистка. Не знаю, в чем тут соль, но дыма без огня не бывает. Может быть, расстояние имеет значение.

  Глава 9

   Лето пролетело незаметно, я будто расправила крылья после долгого заточения. Вырывалась с работы, быстро съедала бурду, именуемую ужином, и убегала за границы реабилитационного центра. Иногда ходила в библиотеку, читала веселые боевики для обмена и бесед с парнями, или любовные романы, чтобы порадовать Лори. Часто бегала за город, в красивый и ухоженный сосновый лес неподалеку, с симметрично посаженными деревьями и негустым подлеском. Иногда между сосен встречались небольшие островки молодых кудрявых берез, свежие и уютные, как оазисы в пустыне. В лесу потрясающе пахло хвойной свежестью, где-то падали ветки, стучал дятел, пели птицы. На одном гектаре этого леса было больше жизни и радости, чем во всем Нелоудже вместе взятом, и казалось, что час времени в этом лесу возвращал в меня жизнь, потерянную за день в цеху.

   Иногда просто забиралась на старую ель и смотрела со смутной тоской на караваны, которые приближались по дороге к городу. Наблюдала, как крутятся колеса, слушала, как шумит дорога, чувствовала, как весь лес замирает, прислушиваясь. И всё казалось, что я перепутала ― мое место не здесь, я должна смотреть на мелькающие ветви из кузова мчащегося фургона.

   Интересно, умею ли я телепортироваться? В принципе, этим навыком владеют многие, не только сотрудники Института, но и любопытные горожане. Всего-то и нужно ― закрыть глаза и представить себя в другом месте. Детально так представить, обстоятельно ― с незнакомым местом не прокатит. Что толку уметь телепортироваться, если ты бывала только в реабилитационном центре, трактире на перекрестке и воскресной ярмарке? Перемещение потребует больше ресурса, чем можно извлечь из рассказов случайных странников.

   Вот если бы прокатиться по этим пыльным узким лесным дорогам, увидеть и почувствовать города и поселки, что скрываются за поворотом...

   В лесу хорошо было думать на отстраненные темы. Здесь самые красивые и хрупкие легенды казались достоверными. Лори рассказывала на прошлой неделе про удивительную девушку, которой мягко порекомендовали из цеха уйти. Яркий художественный талант, быстрый карьерный рост в цеху и изумительные способности к передаче портретного сходства. Кроме того, у нее обнаружилась незаурядная память. Девушка за один месяц миновала все ступени подмастерьев и начала разрабатывать собственные модели. В галерее отклоненных работ появились шаржи на угрюмого аристократа, живущего в замке на севере города, румяные подруги по цеху в лубочном исполнении, наша начальница, похожая на сову, но при этом очень узнаваемая, гость, приезжавший с заказом на три минуты. А потом ― еще нескольких вельмож, в изысканных одеяниях, с фамильными чертами лиц и при этом абсолютно неизвестных никому. По цеху пошли слухи, что новая мастерица рисует прошлое ― слишком убедительны были новые образы, слишком достоверны старые. Тогда-то Ноэр и подыскала ей высокооплачиваемую работу в городе, вышивальщицей. Дело замяли, спорные модели зашкурили и на них нарисовали медведей ― на испорченных заготовках всегда рисуют животных, потому что человеческие лица выполняются по дереву.

   Впрочем, сначала эта девушка, как и все мы, рисовала популярные льстивые карикатуры на директора Института и ведущих сотрудников ― преувеличенно красивых, идеальных кукол, управляющих стихиями. Такие модели пользовались особой популярностью, на сюжеты с участием правительства приходили постоянные и высокооплачиваемые заказы. Лицо директора смотрело с сувенирной полки в любом доме, где есть дети, исполняло ведущие партии в играх и увенчивало стандартные наборы дипломатических и туристических подарков. Зиэн сказала как-то, что подобные возвышенные изображения неприятно пахнут идеологией. Впрочем, наша подруга всегда была достаточно прагматична и рисовала все, за что хорошо платили, вне зависимости от подтекста.