Битва за Кальдерон

Амара, охваченная отчаянием, смотрела на королеву. О да, ворд сражался весьма разумно. Они успели собрать немало сведений о врагах. Амара имела лишь смутное представление о возможностях ворда, но если ворд действительно оказывает негативное влияние на политические силы в столице, то они и впрямь обречены.

Амара продолжала смотреть на королеву, пока все эти мысли проносились у нее в голове.

— Умная, — сказала королева ворда. — Интуитивная. Быстрый анализ перед лицом открывшихся трудностей. Логика твоих рассуждений верна. Сдавайся, алеранец. Ты станешь превосходной добавкой к Цели.

Охвативший Амару ужас заставил ее сделать два шага назад, ее сердце мучительно забилось. Существо читало мысли Амары.

— Ты достойно сражалась, — сказала королева ворда, и Амаре вдруг показалось, что с каждым произнесенным словом речь королевы становится все более четкой. — Но теперь все кончено. Этот мир стал частью Цели. Ты погибнешь. Я предлагаю тебе возможность уйти безболезненно. Это самое большее, на что ты можешь рассчитывать. Сдавайся.

— Мы не сдаемся, — оскалилась Амара, пораженная тем, каким высоким и жалким стал ее голос. — Наша страна тебе не принадлежит. Не сегодня. — Она вздернула подбородок и добавила: — Мы решили сражаться.

Глаза королевы ворда сузились и запульсировали, переходя от бело-зеленого к пурпурно-желтому.

— Так тому и быть, — прохрипела она, разжимая руку.

Белая ткань упала на землю. Королева повернулась и с нечеловеческой грацией и быстротой исчезла в темноте. Амара поспешила обратно в пещеру, ее так сильно трясло, что она с трудом добралась до Бернарда.

Бернард, не выпускавший из рук лука, продолжал наблюдать за освещенным пространством перед пещерой.

— Что произошло? — спросил он.

— Она… — Амара опустилась на землю, она дрожала. — Она… заглянула в мои мысли. Видела, что творится в моем разуме.

Бернард пожевал губу.

— Значит… теперь она знает, что у нас нет рыцарей огня.

— Говорил вам, — заметил Дорога. — Глупо.

Амара повернулась к нему.

— Что? — Она некоторое время смотрела на Дорогу, а потом покачала головой. — О нет. Нет, я об этом не думала. Что ж, хоть это хорошо. — Она стала растирать себе плечи. — Но она заявила, будто Гай сейчас недееспособен. И что наши посланцы убиты. И, дескать, к нам не придет никакой помощи, поэтому лучше нам сдаться. Бернард, она заявила, будто связана с другими вордами, которые находятся в нашей стране — возможно, даже в столице.

Бернард вздохнул:

— Дорога, не мог бы ты рассказать Джиральди обо всем, что произошло? И еще попроси его подготовить отряд для патрулирования входа в пещеру. Я хочу, чтобы мы были готовы к атаке в любое время.

Дорога с сомнением посмотрел на Бернарда и Амару, но молча кивнул, встал, похлопал гарганта по спине и направился к Джиральди.

Как только он ушел, Амара неожиданно прижалась к Бернарду и разрыдалась. Она чувствовала себя униженной и никак не могла остановиться. Ее трясло, дыхание с хрипом срывалось с губ.

Бернард обнял ее и прижал к груди, но она еще некоторое время продолжала дрожать.

— Оно… оно было таким чуждым. Таким уверенным, Бернард. Мы все умрем. Мы обязательно погибнем.

Он молча обнимал Амару сильными теплыми руками. Амара никак не могла успокоиться.

— Если она говорит правду, для нас все кончено, Бернард. И для всех. Ворд распространится повсюду.

— Успокойся, успокойся. Мы ничего не можем знать наверняка.

— Мы знаем, знаем, — продолжала Амара. — Они нас уничтожат. Мы сражались с ними, не жалея себя, но они становились сильнее. И как только они начнут распространяться, ничто не сможет их остановить. — Она вновь содрогнулась, словно что-то рвало ее изнутри. — Они нас убьют. Они придут за нами, и мы погибнем.

— Если дело дойдет до этого, — спокойно сказал Бернард, — я хочу, чтобы ты улетела. Ты можешь предупредить Риву и Первого лорда.

Она подняла голову и посмотрела на него сквозь пелену слез.

— Я не хочу тебя оставлять. — Она вдруг застыла, ее охватила паника. Она старалась оттолкнуть Бернарда — ведь так будет лучше для всех. Но сейчас соображения долга и верности показались ей незначительными в свете последних часов и мгновений. Она посмотрела ему в глаза и заговорила шепотом: — Я не хочу жить без тебя.

Он улыбнулся одними глазами:

— Правда?

У Амары перехватило дыхание, и она не смогла ему ответить.

— И не нужно, — спокойно сказал он и стер слезу с ее щеки. — Выходи за меня.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Что?

— Прямо здесь и прямо сейчас.

— Ты сошел с ума? — сказала Амара. — Нам очень повезет, если мы переживем эту ночь.

— Ну а если мы погибнем, то сможем провести хотя бы часть этой ночи вместе, — заявил Бернард.

— Но… но ты же должен… ты приносил клятву…

Он тряхнул головой:

— Графиня. Нам повезет, если мы переживем эту ночь, ты не забыла? Не думаю, что Первый лорд поставит в вину своим верным вассалам несколько часов, прожитых в браке, пусть даже и таком, который он не одобрит.

Она с трудом подавила смех, который рвался наружу вместе со слезами.

— Ты безумец. Мне следовало бы убить тебя за предложение, высказанное в такой момент. Ты бессердечен.

Он сжал ее ладонь двумя руками. У него были сильные, теплые и мозолистые пальцы, но они всегда оставались такими нежными.

— Я такой бессердечный из-за того, что отдал свое сердце красивой молодой женщине.

Она уже не могла отвести взгляд от его глаз.

— Но… ты же не хочешь… не хочешь меня. Я… мы никогда не говорили об этом, но я знаю, что ты мечтаешь о детях.

— Я не знаю, что будет завтра, — ответил Бернард. — Но я хочу его увидеть вместе с тобой, Амара.

— Ты безумец, — тихо сказала она. — Сегодня?

— Прямо сейчас, — сказал он. — Я уточню закон. Дорогу можно считать гостящим у нас главой государства. Он может провозгласить нас мужем и женой.

— Но мы… мы… — Она указала наружу.

— И мы не должны стоять на страже, — спокойно сказал Бернард. — А когда придет время, мы вернемся к службе. У тебя нет других планов до утра?

— Ну, нет. Наверное, нет.

— Так ты согласна, Амара? Согласна стать моей женой?

Она прикусила нижнюю губу, ее сердце трепетало, а руки теперь дрожали совсем по другой причине.

— Ну, в конечном счете это не будет иметь большого значения, — прошептала она.

— Может быть. Однако я не собираюсь ложиться и умирать, Амара. Но если это моя последняя ночь, то я хочу прожить ее твоим мужем.

Она подняла руку и коснулась его щеки.

— Я никогда не думала, что кто-то захочет на мне жениться, Бернард. Тем более такой человек, как ты. Я горжусь, что стану твоей женой.

Он улыбнулся и губами, и глазами, и радость в глазах Бернарда бросала вызов отчаянному положению, в котором они оказались. Амара улыбнулась в ответ, она очень рассчитывала, что он увидит отражение своей силы в ее глазах. Она поцеловала его медленно и нежно.

Никто из них не заметил, что Дорога вернулся, пока вождь маратов не фыркнул.

— Ну, вполне достаточно, — заявил он. — Я объявляю вас мужем и женой.

Амара вздрогнула и посмотрела на Дорогу, а потом перевела взгляд на Бернарда.

— Что?

— Ты слышала, что он сказал, — ответил Бернард, подхватив Амару на руки.

Она начала говорить, но он закрыл ей рот поцелуем. Она смутно ощутила, как он несет ее в альков, который кто-то высек в дальнем конце пещеры. Альков закрывали плащи легионеров, свисавшие с копий. Однако теперь она видела только Бернарда, ощущала только его тепло и силу, нежную мощь его рук и сердца. Он целовал Амару, раздевая, а она изо всех сил прижималась к нему, стараясь вобрать в себя его тепло, а потом разделить его с ним в темноте пещеры.

И на какое-то время смертельное противостояние исчезло. Они уже больше не ждали нападения врага. И смерть не таилась в ночи где-то у входа в пещеру. Остались лишь их тела, губы и руки и произнесенные шепотом слова. И хотя ее жизнь очень скоро должна была подойти к концу, у нее были эти мгновения, тепло, утешение и удовольствие.