Долгое лето (СИ)

Глава 30. Айэну

- И правда, не жжётся, - бесстрастно заметил Фрисс, скосив глаз на багровый рубец на боку, не так давно бывший рваной раной. Маслянистая жидкость вытекала из него, Нецис подбирал её мягкой кисточкой и возвращал на срастающуюся кожу. Зелье пахло мясом, тушённым с листьями Яртиса, и Речник невольно сглотнул слюну.

- Ещё немного потерпи, Фрисс, - тихо вздохнул Некромант. - Всё семейство Юн уже возится у земляной печи. Будет тебе еда.

- Алсаг там? - спросил Речник, выдавив из себя усмешку. - Тогда не будет мне еды.

- Уррр?! - кот просунул морду под ветхой дверной завесой и воззрился на Фрисса с возмущением в глазах.

- Прости, - Речник покачал головой и опустился на подушки, положив руки под голову. В хижине, построенной, похоже, из единственного стебля Чилонка, тёплый ветер гулял меж щелей в стенах, с жердей, поддерживающих крышу, свисали пучки пряных трав, а пол укрывали только циновки. Фрисс был вполне доволен временным пристанищем, семейство Юн поступило благородно, приютив путников и не испугавшись двух свирепых демонов и беглого Некроманта... раны Речника почти уже затянулись, Алсаг и Гелин тоже поправлялись, и даже Нецис уже не кривился от боли всякий раз, когда Фрисс смотрел в другую сторону. Речник думал, что пора собираться в дорогу.

- Странно, что Цу за нами не погнались, - сказал Фрисс, вновь приподнимаясь с подушек. Нецис быстро подставил ему руку, помогая сесть.

- Гелин расшвырял их, как пушинки, - усмехнулся колдун. - Я не всматривался, но у них наверняка много раненых, и потом... ты же убил Наблюдателя, а без серьёзного мага они не рискнут нас преследовать. Вот только боюсь, что в Иньин тебе путь закрыт на всё текущее воплощение и десяток следующих.

- Калзан Хе... - Речник поморщился и провёл рукой по глазам. - Я не думал, что попаду так точно. Он же был в броне, а у меня была только водяная стрела...

- И Аойген направил твою руку, - недобро ухмыльнулся Нецис. - Тут уж я всмотрелся. Ты пробил ему горло сквозь щель в воротнике, сталь погнулась по форме раны. Нет брони, защищающей от случайностей... Орден Цу будет теперь уважать тебя. Отныне ты - их общий враг, такой же опасный, как Нецис Изгнанный. Интересно было бы узнать, какое прозвище они тебе дадут.

- Совсем не интересно, Нецис, - нахмурился Речник. - Я не хочу прославиться, как убийца. И я не стал бы убивать Калзана...

- Само собой, Фрисс. Ты слишком добр для этой страны, - кивнул Некромант. - Вся вина на мне. Ведь видел же я, что курган непростой...

- Что тебе вообще там понадобилось? - Фрисс рывком выпрямился и попытался встать, но Нецис удержал его. Бок, живот и рука откликнулись тупой тягучей болью.

- Я заметил, что печати на кургане ослабли, и из-под камней сочится Квайя, - Некромант тихо вздохнул. - Та-а... Я хотел заглянуть туда, чтобы узнать, что внутри, прежде чем запечатывать курган снова. И... я так думаю, ей не понравилось вторжение. Эльфы вообще не слишком гостеприимны, а уж мёртвые эльфы, тем более - Илриэйя...

- Ох, Нецис... - Фрисс махнул рукой. - Если Цу так трясутся над своими курганами, пусть бы они их и запечатывали! А что там делал эльф?

- Покоился, - ответил Некромант без тени улыбки. - Вернее, эльфийка... эльфийка Альнэй, если ты знаешь, о ком я. Великий народ, в разы старше эльфов Тиак и в разы же сильнее. Когда-то была в Иньине верховным магом. Думаю, тогда было интересное время... Её звали Вайдис. Вайдис Менкайраску - магией побеждающая смерть. Будь она в лучшем настроении, нам было бы о чём поговорить.

...От усадьбы Юн до стен приречного города Айэну путники добирались самыми глухими и извилистыми тропами, вьющимися среди овощных грядок и цветущих зарослей Кемши. Фрисс очень надеялся, что семейство Юн никак не пострадает из-за своего гостеприимства, и что Всадники Цу никогда не узнают, кто именно приютил "беглых убийц и осквернителей могил". Он оставил горсть медных хонко под циновками - янтарь или раковина слишком явно указали бы на их бывшего владельца...

- Пока что бояться нечего, - Нецис ненадолго отвлёкся от изучения банки с "Кийольти" и обнюхивания её крышки. - Сейчас мы защищены мороком. Нас видят, но тут же забывают. А вот ближе к Айэну некоторым придётся сменить обличие... Нет, всё-таки чего-то в этом зелье недостаёт. Надо было записывать состав внимательнее... Может, добавить белый гриб Чи?

- Ладно, я не против, чтобы вы с Гелином на мне висели, - хмыкнул Речник. - Зелье хорошее, но если у тебя есть ещё идеи - осуществляй. Грибы найду. Но хотелось бы взять с тебя одно обещание...

- Да, Фрисс? - Нецис внимательно посмотрел на Речника и даже спрятал банку.

- Поклянись до той поры, когда мы выберемся из Страны Дракона, не лазить по курганам, не тревожить могилы и не поднимать ни мертвяков, ни духов, - Фрисс коснулся рукояти меча. - Я недавно спас тебя, Нецис, и я требую такой клятвы. Жаль будет, если ты её нарушишь.

- Илкор ан Ургул, - Нецис сжал правую ладонь в кулак и коснулся груди. - Я очень сожалею, что вы с Алсагом пострадали из-за меня. Но помни, что окончательное решение - всегда за Аойгеном...

...В полусотне шагов от низенькой, но широкой ограды из присыпанных землёй стеблей Чилонка - символической стены Айэну - Фрисса накрыло землистым влажным запахом растущих грибов и перегноя. Он давно уже спешился, две летучие мыши висели на его поясе, вцепившись когтями в перевязь, хесский кот, вымытый и расчёсанный, шёл у его ноги, и перепонок на его хвосте видно не было. Речник брёл по обочине, уступая дорогу повозкам, запряжённым куманами, тяжело нагруженным и порожним ящерам-анкехьо, бронированным Хальконам, с деловитым видом проползающим мимо. Фрисс видел полосу запустения там, где заканчивались ряды домишек застенья, и обрывались хлипкие ограды - там блестела отполированная броня каменных змей, изредка "всплывающих" на поверхность, а ещё поодаль - начинались чёрные стены меанской крепости. Она была невелика и стояла как будто в стороне от центра города. Сам Айэну был южнее, и у него не было стен вовсе.

За кое-как сооружёнными из обломков тростника заборами на грудах трухлявых ветвей, земли и соломы росли огромные грибы - и одинокие, в рост Речника, и кучками, чуть длиннее локтя, чёрные, белые, жёлтые и красные, зелёные и фиолетовые, с остроконечными и выгнутыми в воронку шляпками. Иприлоры и земляные сиригны возились вокруг них, укрепляя навесы из папоротниковых ветвей, чтобы солнце не выжигало грядки. Редко среди грибных зарослей попадались огороды миньцев, засаженные Сеттой, Хелтори или Меланчинами.

У дороги, на каждом перекрёстке - Фрисс и сам не заметил, как поля вокруг сменились подобием города, пусть и заросшего грибами - стояли жители с корзинами, полными каких-то ярких веточек, похожих на крашеные метёлки. Речник заметил, что многие украшают себя такими цветами - и миньцы, и иприлоры, и даже Меа - одного такого демона Фриссу всё же удалось встретить на улице, и был он, судя по двуцветным доспехам, из отряда Хээ-нор Хеноо. Фрисс заплатил мелкую монетку и сунул ярко-оранжевый цветок за ухо, по местному обычаю, а второй, тёмно-красный, вплёл в шерсть Алсага. Нецис шевельнул крылом и посмотрел на Речника с одобрением.

"Это цветы дерева Гьос," - пояснил он для Речника, незнакомого с обычаями и не понимающего местной речи. "Сейчас как раз празднуют его цветение. Сегодня двадцатое Иттау... значит, завтра в храмовом парке вокруг цветущих деревьев соберётся весь город. Бесплатным кайцаном там не угостят, но будет красиво..."

- Никогда не видел, как цветёт Гьос, - покачал головой Речник. - Да я и самого дерева не видел... Это оно - вон тот огромный рыжий факел за постами стражи?

Фрисс выбрался из застенья с небольшим белым грибом в кармане - иприлор-огородник на ломаном иларсийском уверял, что это настоящий белый Чи - и теперь неспешно шёл по извилистой, как туннель Халькона, улице, выглядывая постоялый двор. Здесь запах грибов наконец растаял, и аромат цветущих деревьев Гьос накрыл город невидимым пологом. Многие украсились яркими ветками, и у всех на щеках были выведены красные расходящиеся линии - несложное изображение тех же священных цветов. Кимея с флейтой сидела на невысокой крыше и ждала, пока соберутся слушатели - ждать ей оставалось недолго, сквозь толпу в переулке Фрисс еле протиснулся. Он сам остался бы послушать, но что-то ему казалось неправильным в звуках города, в лицах жителей и даже в отсветах заката. Может, здесь не принято разливать на улицах крепкий кайцан и плясать, оглашая воплями окрестности... но Фрисс вовсе не чувствовал веселья - скорее грусть.