Темная луна

– Мы ведь пришли не с пустыми руками, – рассмеялась Малиена. – Посмотри!

Карана подбежала к двери, распахнула ее и увидела огромную, на шести колесах, повозку, затянутую сверху холстом.

– Что у нас на завтрак? – спросила Малиена.

– Каша и оладьи, – ответила Карана.

Малиена подошла к повозке и достала внушительную бутыль с черным сиропом.

– По-моему, это подойдет, – сказала она, и все прошли вслед за Караной на кухню.

Вечером Карана, Малиена и Шанд обсуждали все происшествия последних месяцев, включая сон Лиана. Попозже, улучив момент, Шанд отвел Карану в сторону:

– Что ж, теперь я вам больше не нужен и могу вернуться в Туллин. Я отправлюсь в путь на рассвете.

– Я так благодарна тебе, – сказала Карана со слезами, она больше не могла сдерживать своих чувств. – Без тебя я ни за что не справилась. И я знаю, что вчера ты положил в сундучок больше, чем я смогу когда-нибудь тебе вернуть.

– Я ничего не клал туда вчера, – сказал он с абсолютно серьезным лицом. – А потому прошу тебя об этом не говорить.

– Хорошо. Ты возвращаешься домой?

Он вздохнул, пробегая пальцами по волосам:

– Хотел бы, но придется пойти в Туркад, надо кое-что обсудить.

– Ты расскажешь им о Лиане? – спросила она в тревоге. – Неужели ты сообщишь Иггуру?

Шанд колебался.

– Пожалуйста, Шанд. Ему уже намного лучше. Дай мне последний шанс. Что он сможет натворить здесь, тем более под присмотром Малиены? К тому же есть вероятность, что ты ошибся.

– Она очень мала, – печально сказал Шанд. – Я ничего не скажу до следующей нашей встречи, но будь осторожна.

Когда Карана проснулась, Шанд уже ушел. Погода была замечательной, и все отправились по горной тропе в Готримский лес. Оттуда, поднимаясь все выше и выше, тропа вела к давно заброшенной крепости Каркарон, возведенной на заснеженной вершине. Недалеко отсюда погиб отец Караны, ей было в ту пору всего восемь лет. Когда Каране исполнилось двенадцать, она отправилась по этой тропе в Шазмак, а затем они снова прошли по ней с Лианом спустя шесть лет. Этим путем в Шазмак вернулся Тензор, чтобы поймать ее и отобрать Зеркало. Каждый поворот тропинки был связан для нее со множеством воспоминаний. Но на этот раз они не пошли дальше Готримского леса: Каркарон был пуст, а Шазмак стал оплотом гаршардов.

Лиан был в прекрасном настроении. Он все время шел рядом с Караной, жадно слушая ее семейные предания и стараясь запомнить каждую мелочь.

Солнечная морозная погода продержалась больше недели, так что они смогли набрать несколько мешков орехов и засолить десяток бочонков рыбы, которую ловили в озере, а также заготовить грибов, осенних ягод, съедобных кореньев и фруктов хотя и побитых морозом, но все же годившихся на варенье. Этого вместе с припасами аркимов должно хватить на зиму, если только она не окажется необычайно длинной.

Аркимы помогли восстановить южное крыло, возвели каменные стены и покрыли крышу. После завершения отделочных работ у них прибавится здесь еще пять дополнительных комнат, хотя даже тогда им будет тесновато. Затем пришла настоящая зима, неделю не переставая шел снег, и Готрим отрезало от всего мира.

Стояли такие морозы, что наружные работы пришлось прекратить. У всех появилось свободное время. Некоторые аркимы начали ходить в лес на охоту. Холода они не боялись.

Карана проводила дни разбирая с Рахисом старые книги, в которых была записана история ее семьи, сведения обо всех событиях, происшедших в Готриме больше чем за тысячу лет: рождения, смерти, урожаи, цены на ярмарках, пожары, засухи, войны...

Но каждый раз когда Карана погружалась в работу, ее внимание быстро рассеивалось, она не могла надолго сосредоточиться. И как-то, лежа ночью в кровати без сна, она обратила внимание, что темная сторона луны стала полной. Внезапно она почувствовала,что враг рядом! Карана поняла, что уже давно ждала этого момента.

Лиан вернулся к своему сказанию, пересмотрел записи, которые он сделал, когда работал с Тензором, перечитал дневник о пребывании в Ночной Стране и бумаги Кандора. Он делал свое дело методично и тщательно, но без прежней страсти и воодушевления. Обычно он откладывал бумагу и перо уже к полудню и сидел без всякого дела, глядя на падавший снег. Ему было очень грустно.

Он бродил по саду, иногда проглядывал семейные архивы Караны или просто думал о своем. Особенно ему нравилась центральная круглая часть дома, которой, как говорили, было больше тысячи лет. Несколько раз Малиена видела его там, он лежал на полу, глядя в потолок, или сидел на скамейке, вперив отсутствующий взгляд в старый гобелен.

В ту ночь, когда Карану посетило жуткое предчувствие, Лиан проснулся с неприятным ощущением – ему снился какой-то дурной сон. Он сел в кровати, стараясь собрать воедино бессмысленные фрагменты.

Ему снилось, будто он таскает дрова и складывает их в поленницу у каменной стены сарая. Но это был не Готрим, потому что Лиану приходилось носить поленья по узкой предательской тропе вдоль обрыва, борясь со штормовым ветром, который грозил сбросить его в пропасть. Затем Лиан понял, что это были никакие не дрова, а куски металла. Ему никак не удавалось пристроить их в поленницу, и кто-то кричал на него. Он продолжал носить металл туда и обратно вдоль обрыва, каждый раз металл принимал другую форму, но ни один из кусков не укладывался на место. Затем он снова заснул, и прежний кошмар рассеялся.

Утром Малиена увидела его сидящим на ступеньке лестницы, он неотрывно смотрел в стену. Некоторое время она стояла, глядя на него, целительница уже начинала беспокоиться за здоровье юноши. Казалось, что он пытается смотреть сквозь камень.

– Лиан, – сказала она. Он не двинулся с места. Она положила руку ему на плечо.

Юноша медленно повернул голову и посмотрел на нее абсолютно пустыми глазами.

– Да, – рассеянно отозвался он.

– Пойдем со мной. Есть новости.

Она пошла по коридору, Лиан поплелся за ней. Он все еще переживал свой сон, безуспешно стараясь припомнить подробности. Малиена вошла в столовую, где работали Карана и Рахис. В комнате был еще один человек, фермер из западной части ее поместья, который часто охотился в Готримском лесу.

– Датрис, это Малиена и Лиан, – представила вошедших Карана. – Расскажи им о том, что ты видел два дня назад.

Датрис был, вероятно, ровесником Караны, невысокий, стройный, с загорелым лицом и изящными, но загрубелыми руками. У него были светлые волосы и темная борода. Он говорил быстро и тихо, так что Малиена и Лиан едва разбирали слова.

– Я охотился в лесу и разбил лагерь на западном склоне. На вторую ночь я увидел свет высоко в горах, на старой западной тропе. Но ведь она ведет только к Каркарону. Я побоялся подходить близко и сразу же спустился.

Датрис смутился. Возможно, он поступил неправильно.

– Хорошо, что ты не стал рисковать, – уверила его Карана. – Ты видел там кого-нибудь?

– Видел однажды. Они спускались по тропе со стороны гор. Уродливые люди с серой кожей, тощие как скелеты. По-моему, гаршарды. А свет горел ровно и был бледно-голубым. Это все.

Карана поблагодарила его и отпустила, затем обратилась к Малиене:

– Гаршарды спустились из Шазмака. Я так и знала! Я что-то почувствовала сегодня ночью. Но зачем им понадобился Каркарон? На всем Мельдорине не найти менее гостеприимного места. Там ведь ничего нет.

– А что такое Каркарон? – спросил Лиан, проявляя наконец хоть какой-то интерес к разговору. – Никогда раньше не слышал этого названия.

– Это такая дурацкая башня, – ответила Карана. – Воплощение сумасшедшей идеи одного из владельцев Готрима. Его звали Бейзунез, это мой предок по материнской линии, некромант и знаток Тайного Искусства. Он возомнил, что отыскал идеальное место для своих экспериментов, во всяком случае так объяснял мне отец. Говорят, успех в применении Тайного Знания во многом зависит от правильно выбранного места, тут будто бы важен резонанс земли, пересечение силовых линий и прочая чепуха в этом же роде. Бейзунез утверждал, что нашел самую идеальную точку на всем Сантенаре, и поэтому назвал это место Каркарон, что означает «лучше, чем карон». Но я никогда не слышала о том, чем он собирался там заниматься.