Забавы колдунов. Часть первая

— Может, это чародей? — предположила Адель.

— Всё может быть, — не спорил Пахом Капитоныч, — но зачем чародею передвигаться таким образом?

У приближавшегося юноши были прямые белые волосы почти до плеч, разделённые на прямой пробор, светло-серые глаза, с непонятным выражением устремлённые на путников, бледные губы, кривящиеся на одну сторону. Одет он был в лохмотья.

— Может, это оживший мертвец? — спросила Адель.

— Не думаю, — ответил солдат без уверенности в голосе. — Не подходи к нему близко, дочка. Мало ли кто этот человек, и что у него на уме.

Незнакомец, шедший быстро и без всякой опаски, вдруг остановился, не дойдя до них шагов семь, и с недоумением переводил взгляд с солдата на Адель и с Адели на солдата.

— Кто ты, добрый человек? — спросил Пахом Капитоныч.

Юноша подошёл к нему совсем близко и уставился ему прямо в лицо. Адель со страхом ждала, что будет дальше. Она уже заранее решила, что, если странный человек кинется на солдата, она подберёт с земли вон тот камень и ударит напавшего по голове.

— Ах! Ах! Ах! — невнятно, словно у него во рту была каша, закричал незнакомец, отскочил, сделал гримасу, изогнулся в одну сторону, потом в другую и показал язык.

— У меня есть новая рубашка, — сообщил он, бессмысленно улыбаясь.

Речь его была затруднена.

— Где же она? — спросил солдат.

Юноша засмеялся, издавая при этом резкие каркающие звуки, и низко нагнул голову, лукаво поглядывая на собеседника.

— На мне, — сообщил он. — Мне её подарила добрая женщина.

Рваная тряпка, которую он выдавал за рубашку, не годилась даже для вороньего пугала. Один рукав её был полуоборван у самого плеча, другой был совсем оторван на уровне локтя, воротника не было, пуговиц тоже.

— Да, богатая рубашка, — серьёзно согласился Пахом Капитоныч. — Издалека идёшь?

Юноша показал на гору.

— Ты там живёшь? — спросил солдат.

Юноша засмеялся и замотал головой.

— А есть там какое-нибудь жильё?

Юноша закивал.

— Там есть люди? — обрадовался солдат.

Юноша замотал головой.

— Кто же там живёт?

Юноша изогнулся и ткнул себя пальцем в грудь.

— Давно там живёшь?

Юноша так закивал, что Адели стало страшно за его голову.

— А что ты ешь?

Лицо юноши сморщилось, и он заплакал.

— Давно не ел? — догадался солдат.

— Совсем не ел, — с трудом выговорил юноша.

— Ах ты, бедолага! — пожалел его Пахом Капитоныч и обратился к Адели. — Достань, дочка, хлеб, овощи и налей в кружку воды. Пускай малый поест.

Адель принялась доставать еду, и юноша вприпрыжку подбежал к ней.

— Дай Стасю! Дай Стасю! Дай Стасю! Дай Стасю!.. — кричал он до тех пор, пока Адель не вытащила из мешка всё, что перечислил солдат.

— Ну, вот мы и имя твоё узнали, — сказал Пахом Капитоныч и знаком подозвал девушку. — Придётся нам взять его с собой, Адель, иначе он пропадёт. Ума у него не больше, чем у цыплёнка, так что он способен и в пески зайти. Доведём его до людных мест, а там оставим в какой-нибудь деревне, где люди подобрее. Ему, блаженненькому, всякий даст кусок.

Девушка была согласна с решением солдата, хотя плохо представляла, как они будут общаться с дурачком.

— А пойдёт он с нами? — спросила она.

— Если будем с ним ласковы, то пойдёт. Он, что дитя: кто его пожалеет, к тому и тянется… Ну что, Стась, поел? Нет, на сегодня хватит. Если мы не встретим людей, то нашего припаса нам надолго не хватит. Хорошо, что я прикупил муки и толокна. Если будет возможность, испечём лепёшки, а нет — то заварим в воде и съедим болтанку. Ты готова, Адель? Пойдём, Стась!

Дурачок последовал за новыми знакомыми без вопросов и возражений, словно это само собой разумелось. Он не мешал, хотя и пытался иногда говорить, произнося отрывистые, лишённые связи и последовательности фразы.

Адель, не получившая необходимого отдыха, скоро почувствовала утомление, но продолжала идти как ни в чём ни бывало, а дурачок шёл, нелепо волоча ноги и притоптывая, без видимой усталости.

— Неплохо бы устроить отдых дня на два, но нельзя — продовольствия не хватит, — проговорил Пахом Капитоныч.

Он как будто оправдывался перед девушкой.

— Мы достаточно отдохнули, — солгала Адель. — Я, например, чувствую прилив сил.

Солдат покачал головой.

— Ты хорошая девочка, — одобрительно сказал он. — Поскорее бы выбраться из этих мест.

До горы оказалось идти не так далеко, как предполагала Адель. К вечеру они уже подошли к её склону.

— Отыщем подходящую пещеру или выемку и устроимся там на ночь, — распорядился солдат. — Вы, детки, посидите здесь, а я гляну, что это там за камни.

Адель с тревогой смотрела вслед удалявшемуся спутнику. За камнями мог притаиться зверь или дурной человек.

Дурачок пошёл было за солдатом, но Адель его остановила.

— Иди сюда, Стась, — позвала она. — Садись и смотри на мешок.

Юноша послушно сел перед мешком, не сводя с него глаз.

Между тем Пахом Капитоныч приблизился к разбросанным глыбам и медленно их обошёл, потом решительно скрылся среди них.

Адели показалось, что прошли часы, когда солдат вновь появился. Она уже несколько раз порывалась бежать туда, но останавливала себя, призывая терпение и здравый смысл. Если солдат нашёл пещеру, то требовалось время, чтобы её обследовать. Однако спокойно ждать она не могла и принялась считать, решив идти на подмогу, когда дойдёт до ста пятидесяти.

Солдат появился при счёте пятьдесят семь. Он был не один. За ним шла пожилая женщина в простой, но добротной одежде тёмного цвета. Голову она повязала чёрным платком и производила впечатление вдовы в дни траура.

— Нашего полку прибыло, — объявил Пахом Капитоныч. — Это пани Иоанна. Она потеряла сына и никак не может его отыскать. А нас здесь трое. Со мной ты познакомилась, пани, а это Адель и Стась…

Солдат умолк так неожиданно, что все обернулись в ту сторону, куда был устремлён его взгляд. Дурачок сидел над раскрытым мешком и без разбора поедал его содержимое. Вокруг него земля была покрыта какой-то белой пылью.

— Мука! — в отчаянии проговорил Пахом Капитоныч. — Он рассыпал муку!

— Он всё съел! — ужаснулась Адель и кинулась к мешку, чтобы спасти остатки.

Дурачок засмеялся и показал рукой вокруг себя.

— Снег, — сообщил он.

Адель выхватила у него мешок и убедилась, что припасов в нём значительно поубавилось.

— У-у-у… — затянул Стась, скривившись.

Пани Иоанна с изумлением наблюдала эту сцену.

— Прибился к нам сегодня этот паренёк, — объяснил Пахом Капитоныч. — Прогнать нельзя — пропадёт, а с собой таскать…

Он махнул рукой.

— Как тебе не стыдно! — возмущённо выговаривала Адель плачущему юноше.

— Оставь его, дочка, — остановил её солдат. — С него спроса нет, он Богом обижен.

— Но он всё перепортил! — не могла успокоиться девушка.

— А что изменится, если ты станешь его ругать? — успокаивающе проговорил Пахом Капитоныч. — Дело этим не поправишь, а он всё равно ничего не поймёт. Впредь надо будет следить, чтобы он не трогал вещи.

Адели стало стыдно. Её оставили охранять вещи и следить за дурачком, а она вместо того, чтобы ругать себя, напустилась на этого несчастного юношу.

— Извините меня, Пахом Капитоныч, — сказала она. — Это я виновата.

— Хорошие вы люди, — неожиданно заключила пани Иоанна. — Мне повезло, что я вас встретила! Я прошла сюда по степи, хотела идти на восток, но не могла пробиться через холмы. Наверное, придётся искать особый проход. Одной мне было страшновато, а с такими попутчиками, как вы, бояться нечего.

— Нам объяснили, что идти надо вдоль берега, — сказала Адель.

— Вдоль берега не пройти, — возразила пани Иоанна. — Я уже пробовала. Там к самой воде подходит высокий холм с крутыми склонами. На него не взобраться, а вокруг его не обойдёшь ни с одной стороны, ни с другой. С одного бока море, а с другого — ещё один холм, а между ними зыбучие пески.