Это не наша война

      Солдат подвинулся на скамье и повёл рукой: садись, мол. Ностромо плюхнулся на задницу, присосался к кружке в затяжном глотке, потом оттёр рукавом пену со рта, и только тогда пытливо глянул на соседа по скамье.

      - Знакомы?

      - Почти, - ухмыльнулся белобрысый боец. Гном вежливо ждал продолжение. - Мы из отряда ВерТиссайи.

      - А-а! - понятливо протянул гном и тоже разулыбался. Конечно же он помнил здоровяка - барона, но вот солдат - нет. Да это и не важно. - Ну и как он?

      - Пьёт, - лаконично, но понятно ответил тот.

      - А что так? - удивился Ностромо; представить, что вербарец может выпить было легко, но вот повод - а именно это подразумевало короткое слово, было как-то... непросто.

      - Не в духе, - объяснил собеседник.

      - М-да, - Ностромо поскрёб в бороде, - бывает, - видел он ВерТиссайю "не в духе" - то ещё зрелище, и это, если со стороны. А если "непосредственно" - то опасно для здоровья однозначно. - А вы?

      Солдат вздохнул.

      - Сидеть в казарме - тоска. Вот и собрались офицеры и сержанты, взяли ящик вина и пошли к командиру просить опускать людей в увольнение. А то ведь мы с момента возвращения из похода так и просиживали всё время на задницах в казарме, - и солдат приложился к кружке.

      - А он?

      - А что он, - рыгнул тот довольно. - Взял и разрешил. Он только с виду страшный и неприступный, а внутри - мужик! Только сказал, чтобы выходили по очереди, на короткое время - сутки запрещены, не меньше десятка, и не далее трёх кварталов.

      - О как, - удивился Ностромо.

      - Да, - согласился собеседник. - И как выяснилось, дракон его возьми, не зря, судя по тому, что происходит.

      - Это точно, - глубокомысленно изрёк гном. - Бардак тут у вас в Агробаре полный.

      - Короля убили, - не совсем в тему (или наоборот, по теме) грустно сообщил военный.

      - Дела-а, - ошеломлённо протянул гном, приложился к кружке, но та ничем уже не могла порадовать. Встал. - Тебе взять? - собеседник согласно кивнул.

      - И мне, - наконец подал голос третий, рыжий и весь веснушчатый бородач.

      - Хорошо,- не чинясь согласился гном, и пошёл внутрь.

      Так они и сидели какое-то время, за пивом сходили и белобрысый по имени Белон, парень из восточных баронст, и третий, так и откликавшийся на имя Рыжий. Этот был местный, столичный, отец его держал на вербарской стороне пекарню, но у него было два старших брата, поэтому там ему ничего не светило. Грустный и молчаливый он был по причине переживаний о судьбе королевства - душа у него, понимаешь, болела за Агробар. А так он ничего, весёлый, что и поспешил подтвердить серией уморительных историй своих похождений на ниве охмурения неприступной, но о-очень симпатичной соседской дочери. Дело приближалось к логическому финалу, и размягчённая вниманием и приличным обхождением, фигуристая Драна готова была пасть в объятья Рыжего... Да строгий отец того решил отправить непутёвого сына поучиться жизни... в армию. Вот такой добрый папаша. Или допёк таки младшенький? Ну а Драна, небось, уже вручила свои волшебные телеса первому встречному.

      - Рыжий, так ты охмуритель авансом? - спросил молодой боец с перебитым носом и усами по верхней губе. Компания, кстати, за их столом существенно выросла - подтянулось ещё пятеро солдат. А стоило Рыжему, слегка растягивая слова, начать свою историю о несчастливой (в конечном итоге) любви к соседке, как все за столом тут же стали ухмыляться, и Ностромо сделал логичный вывод, что это звучит не в первый раз, что тема народом в принципе любима, и самый интересный вывод: в самом эпизоде возможны варианты - а вдруг, чем дракон не шутит, финал не столь печален, как было недавно озвучено. Либо пиво хорошее, либо легло оно на благодатную почву, но гном поймал себя на мысли, что начинает сопереживать в общем-то не нуждающемуся в этом рассказчику. - Может ты вообще до сих пор девственник? - озвучил неожиданный вывод солдат.

      Толпа за столом так и грянула. Заподозрить Рыжего в таком было как минимум... смешно.

      Тот и не подумал изображать обиду, просто пренебрежительно фыркнул, словно сомневаясь в умственной полноценности собеседника.

      - В квартале от моего дома находился - он и сейчас там, верно, стоит, дай Единый ему здоровья, весёлый дом. А девчонки там были, - он причмокнул губами и восхищённо закатил глаза, - не чета обозным каракатицам, которых по темноте можно с барашком перепутать из-за запаха и шерсти. Но у невинной скотины есть несомненное преимущество: она не клянчит деньги, не ржёт, словно ошпаренный мерин, не ноет, как походный квартирмейстер и, самое главное, не разносит заразу, что регулярно, почище врага, косит наши ряды. Так что, - поднял вверх палец, - друзья, не стесняйтесь, пользуйте барашков и будет у вас счастье. Ибо несчастье - это постоянная женщина.

      - Я так и не понял, - не унимался парень с перебитым носом, - до своей соседки ты на ком тренировался: на девицах или барашках? Или барашки - это и есть твои чудесные озорницы, которыми набит весёлый дом в квартале от дома твоего отца?

      За столом возникла незапланированная тишина. Логику нудного юмориста сходу вот так никто не осилил, и теперь солдаты и гном, собравшиеся вокруг стола, ожидающе зыркали друг на друга: вроде смысл шутки уже дошёл, а выражать удовлетворение, то бишь, ржать (это по простому), вроде как и поздно, да и заставлять уже себя придётся это делать. Вот такой конфуз. А что тут смешного: сравнить девиц лёгкого поведения, просто зарабатывающих таким образом (как кузнец у наковальни) с грязными, уныло бредущими с обозом баранами - это кощунство. Во-первых, девушка, в надежде сорвать лишнюю монетку, помимо солёных словечек может дать и нечто доброе, оптимистичное, что воину - ну, ограничим это словом - "часто" рискующему жизнью, ой как не помешает. А во-вторых, незачем напоминать о таком тонком интимном вопросе грубой солдатне, как общение... ну, в общем, общение с кем-либо наедине.

      - Ну, ты ваще, Вернер, - снисходительно и терпеливо начал Рыжий, когда тишину за столом заполнили шумные глотки, чавканье и довольные отрыжки. - Это таким закоренелым селюкам, как ты, домашняя скотина слаще женской груди, - оппонент бросил на него злой взгляд из-под бровей; градус выпитого уже сказывался. - Ты, поди, не знаешь, как выглядит хороший столичный весёлый дом, небось нафантазировал себе в лесу, что там та же дичь, только без перьев, шерсти и когтей... Хотя насчёт последнего не буду утверждать.

      - Так зачем ты нам баранов подсовываешь? - возмутился тот. - Знаток нашёлся! Моя деревня действительно глухомань на Западном склоне Вьюжных гор, на границе с тёмными, а конкретнее - снежными троллями, покрупнее, чем товарищ вот его, - кивнул в сторону потихоньку задрёмывающего под людские голоса гнома. - А овцы у нас почитаются священными животными, потому как дают не только мясо и шкуру, но и заработок благодаря своей шерсти. И это не те страховища, что вам известны, а совсем... это совсем иные животные. У нас, у горцев, в отличие от просвещённых жителей центрального Агробара, даже грубое слово в сторону домашних животных, являющихся чуть не членами семей, считается неприличным, не то, что представить то, что ты тут... предлагаешь, тьфу ты, мерзость, - сплюнул с отвращением.

      Как ни странно, из солдат никто не полез в разговор на чьей-либо стороне, мало того, некоторые стали отводить взгляд, вроде как смущаясь. А к чести Рыжего, стоит сказать, что он тоже не бросился доказывать недоказуемое и оправдывать не оправданное, а примирительно поднял руки.

      - Обязуюсь провести с тобой познавательную экскурсию в место, где будут предлагать такое, от чего настоящий мужчина не сможет отказаться, - и подмигнул.

      Нахохлившийся соперник несколько ударов сердца "удерживал лицо", а потом пошёл на попятную, усмехнулся и хлопнул по протянутой открытой ладони.