Сто Тысяч Королевств

Думаю, поэтому Он явился ей снова в тот страшный день, когда все живое начало слабеть и умирать. Он появился во время рассветной молитвы и вручил ей нечто, запечатанное в сферу белого стекла. Мы не знали в то время, что то была последняя уцелевшая часть плоти госпожи Энефы (ЕО), отошедшей в сумерки. Мы лишь знали, что сила сферы предотвращала увядание и смерть, хотя действие ее ограничивалось стенами нашего храма. А за их пределами на улицах лежали задыхающиеся люди, поля желтели и увядали, а пастбища полнились трупами домашних животных.

Мы спасали тех, кого могли спасти. Клянусь Солнечным Светом, я желала бы, чтобы спаслись и многие другие.

И мы молились. По приказу Шахар — мы повиновались, ибо страх владел нами безраздельно. Мы провели три дня на коленях. Мы плакали, умоляли и сохраняли безумную надежду на то, что Наш Господин одержит верх в войне, раздирающей живой мир на части. Мы молились по очереди, все без исключения: и посвященные, и послушники, и настоятели, и миряне. Мы относили в сторону обессилевших товарищей и занимали их место. А когда решались выглянуть наружу, нашим глазам представало кошмарное зрелище. Хихикающие черные твари, подобные котам, но также и детям-уродцам, плыли вдоль улиц и вынюхивали добычу. Столпы пламени шириной с гору падали с небес — и так на наших глазах погиб в огне весь город Дикс. Мы видели, как с небес падают сияющие тела детей богов. Они истошно кричали и растворялись в эфире до того, как успевали удариться о землю.

И все это время мать пребывала в своей комнате на вершине башни и не отводила глаз от полнящегося жуткими знамениями неба.

Когда я пришла проведать ее — многие стали убивать себя, не выдержав ужаса и отчаяния, — я нашла ее сидящей на полу. Ноги ее были скрещены, а на коленях покоилась белая сфера. Она уже была стара, и подобная поза причиняла ей неудобство. Но она ждала — так она сказала, когда я ее спросила, что она делает. Она сказала это и холодно улыбнулась бескровными губами.

— Я жду нужного момента, чтобы нанести удар, — сказала она.

И тогда я поняла, что она решилась умереть. Но что я могла поделать? Я лишь жрица, а она моя настоятельница. Семейные связи ничего для нее не значили. Устав нашего ордена предписывает женщинам выходить замуж и растить детей в свете, но моя мать говорила, что наш Господин есть ее единственный муж и другого она не примет. Она понесла от какого-то жреца — но лишь для того, чтобы старейшины не донимали ее упреками. Мы с моим братом-близнецом — плод такого союза, но она никогда нас не любила. Я говорю это без укоризны. Но мне понадобилось тридцать лет, чтобы смириться с этим. Именно поэтому я знала, что слова мои не будут услышаны, и не стала отговаривать ее.

А вместо этого я закрыла двери и вернулась к молитвам. На следующий день раздался страшный удар грома — такой сильный, что сами каменные стены Храма Дневного Неба едва устояли. А когда мы очнулись, и поднялись на ноги, и с удивлением поняли, что до сих пор живы, матери уже не было в живых.

Это я нашла ее. Я и Отец Дня (ЕО), который стоял у ее тела в тот миг, когда я открыла дверь.

Конечно, я упала на колени и пробормотала, что его присутствие — великая честь для меня. Но, по правде говоря, я смотрела лишь на мать — а она лежала, распростертая, на полу. Там, где я ее последний раз видела. Белая сфера разбилась, и в руке мать сжимала что-то серое и посверкивающее. В глазах лорда Итемпаса стояла печаль, и он протянул руку и прикрыл матери глаза. Мое сердце возрадовалось при виде его печали, ибо это значило, что мать исполнила свое заветное желание — снискала благоволение в глазах Господина своего.

— Ты осталась верна мне, — сказал Он. — Все меня предали, одна лишь ты осталась со мной.

Только потом я узнала, каков был истинный смысл этих слов. Я узнала, что леди Энефа (ЕО) и лорд Нахадот (ЕО) обратились против Него, а с ними и сотни их бессмертных детей. И лишь потом лорд Итемпас привел ко мне Своих пленников — падших богов в невидимых оковах — и приказал мне использовать их силу ради исцеления мира. Сердце брата моего Бентра не выдержало этого зрелища, и ночью мы нашли его в водосборе. Он перерезал вены на запястьях и так умер, опустив руки в цистерну с дождевой водой. Лишь я была свидетелем его смерти, и она легла на меня тяжким бременем, но то случилось позже, а тогда я заплакала, ибо какой прок в том, что бог почтил мою мать благодарными словами? Она от этого не воскреснет.

И так нашла смерть Верховная Жрица Блистательного Шахар Арамери.

Я пишу это для тебя, матушка. Я продолжу жить, и стану повиноваться слову Господина нашего, и исцелю мир. Я найду себе мужа, крепкого и сильного, который разделит со мной мое бремя, и я выращу детей такими же холодными, безжалостными и жестокими, как ты. Ведь ты же этого хотела? Клянусь именем Господина нашего — ты это получишь.

Да помогут нам всем боги.

БЛАГОДАРНОСТИ

Столь многим нужно выразить признательность — и так мало места отведено для этого в книге.

В первую очередь хочу сказать спасибо тому, кто был моим первым редактором и наставником в писательском деле. Мне правда стыдно, папа, что я заставляла тебя читать всю ту чепуху, которую сочиняла в пятнадцатилетием возрасте. Надеюсь, что эта книга искупит мою вину.

Такое же сердечное спасибо писательским инкубаторам, что не год и не два вскармливали мое мастерство: семинару «Вайэбл парадайз», Фонду спекулятивной фантастики, Обществу Карла Брэндона, сайту Critters.org, бостонскому литобъединению «Бролэз», а также литературным сообществам «Блэк бинз», «Сикрет кэбэл» и «Элтеред флюид». Я никогда не думала, что зайду так далеко, и не зашла бы, если бы не получала от вас щедрые пинки в процессе. (Слава богу, синяки на мне проходят быстро.)

Выражаю признательность Люсьен Дайвер, самому трудолюбивому литагенту на свете. Ты в меня поверила, и спасибо тебе за это. Спасибо и Дэйви Пиллай. Твоими стараниями я поняла, что редакторы бывают веселыми и жизнерадостными, — такой от рукописи не оставит живого места, но это будет сопровождаться подмигиваниями и улыбочками. Спасибо и за это, и за подбор классного названия.

И напоследок — но с неменьшим уважением — благодарю мою мать (привет, мамочка!), моих лучших подруг на все времена Дейрдру и Катчан и всю старую команду Тулейнского университета. Спасибо персоналу и студентам вузов, в которых я работала, — без вас мои будни были бы куда скучней. Спасибо Октавии Батлер — ты была первой и показала нам, остальным, как надо. И я никогда не устаю благодарить Господа, заложившего в меня любовь ко всему сущему.

Наверное, надо еще не забыть мою соседку по квартире Нукунуку, постоянно стимулировавшую меня ударами головой, назойливым мяуканьем, оставлением шерсти на клавиатуре… а впрочем, разве за такое принято благодарить?