Злато-серебро (СИ)

Иви заверила, что давно привыкла хранить тайны чародея.

-- Как мы выберемся отсюда? -- спросила девушка. -- Дверь в покои зачарована. Если ты разрушишь чары, это, наверное, сразу станет известно.

-- Да уж не сомневайся, -- хмыкнул Серп. -- Я попробую открыть переход. Если получится, ты отправишься в дом Илекса, все ему расскажешь. Пусть скликает Нетопырей и является в замок.

Иволга запротестовала, ей не хотелось снова расставаться с Серпом, который к тому же подвергался серьезной опасности. Чародей, вместо того, чтобы спорить, попытался открыть переход, но у него ничего не вышло. Стоило появиться в воздухе сверкающей точке, которая должна была вырасти в воронку-тоннель, как от стен, пола и потолка к ней потянулись тончайшие нити, те самые, которые Серп уже видел однажды в пятне лунного света. Они касались точки и начинали светиться, слегка пульсируя, словно откачивая силу.

-- Эта тварь сосет силу! -- возмутился чародей, прекращая попытку открыть переход. -- Говоришь, Серпента и ее сообщник поминали какую-то грибницу? -- Иви кивнула. -- Похоже, это она и есть.

-- Тот мужчина говорил, ему хочется избавиться от нее, чтобы снова чаровать на расстоянии.

-- Ну да, понятно. Если чаровать, касаясь нужного предмета, грибница не сможет поглотить силу. Получилось же у меня с твоими волосами. Такой способ не слишком удобен, но лучше, чем ничего. А переход открыть не получится. Чтобы его создать, чародейская мощь должна уходить в пространство, где ее поджидает прожорливая грибница. И на лунный луг она меня не пустила, тут же прицепилась, -- последние слова Серп пробормотал в задумчивости, чуть слышно. -- Придется обращаться, -- сказал после некоторого размышления. -- Такую волшбу даже проще творить, если касаешься того, кого хочешь превратить. Ты не возражаешь?

-- Нет. В кого ты превратишь меня? Снова в белку?

-- В того, в кого и следует, в иволгу. Нам сейчас удобней всего передвигаться по воздуху. Скажи-ка, на окнах в соседней комнате есть решетки?

-- По-моему, нет. Я не разглядела толком, когда занавешивала.

Решеток на окнах гостиной не оказалось. Серп распахнул раму, и в комнату ворвался холодный ночной ветерок, пахнущий легким морозцем. После застоявшегося воздуха запертых покоев вдохнуть его оказалось как попасть под недолгий ливень в жаркий летний день.

-- Я сразу смогу летать, когда превращусь в птицу? -- Иви с опаской выглянула во двор. Освещенные одиноким факелом каменные плиты внизу показались очень далекими.

-- Сразу -- нет, придется научиться. Думаю, ты быстро сумеешь правильно пользоваться крыльями, -- подбодрил чародей. Иви, судя по испуганному выражению личика, не разделяла его уверенности. -- Грамоту ты легко освоила, -- Сепр обнял девушку, ласково поцеловал в висок, провел рукой по отросшим волосам. -- И все остальное. Тебя теперь в Залесном никто не узнал бы. Еще и лицедействовать за каких-то несколько дней наловчилась. Не каждый сумел бы за столь короткий срок пробраться в замок и войти в доверие к тутошним обитателям.

Иволга не знала, что подействовало лучше: слова или нежность, которая звучала в голосе чародея, сквозила в его движениях, но в душе вдруг родилась и окрепла уверенность. Девушка решительно кивнула и принялась раздеваться.

Серп не сводил с нее глаз. Расставаться с одеждой у птахи теперь получалось естественно и даже изящно, настраивало на нужный лад. Нет, сейчас это как раз лишнее, с сожалением подумал чародей. И тут же обнаружил нечто совсем уж неприятное.

-- Почему ты перестала носить мой оберег? -- в голосе, несмотря на все старания, прозвучала досада.

-- Потому что кто-то его разрушил, -- спокойно ответила Иви. -- Я думаю, это дело рук Серпенты.

-- Пожалуй, ты права. Она была рядом, когда Эрона уколола меня иголкой, -- припомнил чародей. -- Ей ничего не стоило забрать ту вышивку и воспользоваться кровью. Да и несколько волосков она могла ухитриться прихватить, когда делала из меня Ориола. Как мне в голову не пришло, что она чародейка! Ты же рассказывала, что она облизывает Крестэля. Значит, у нее тот же источник, что и у меня. Одно утешение, лассу, наверное, не приводили. Серпента сделала все сама, лишив меня воли и, по большому счету, сознания. Я слыхал, такое возможно, но не стал бы проверять на одаренной. Прости, -- спохватился и с некоторым смущением взглянул ни Иволгу.

-- Я понимаю, что все произошло против твоего желания, -- девушка, оставшись в одной нижней рубашке, закончила распускать шнуровку и теперь стояла перед чародеем, опустив руки вдоль тела. -- Наверное, Серпента не зря пыталась всеми способами оттолкнуть нас друг от друга в Мелге, а потом не допустить встречи здесь. Ведь в конце концов ты обрел источник силы, которому не требуется пополнение.

-- Хочешь сказать, обрел благодаря тебе, -- усмехнулся Серп. -- Не красней, золотая моя, это чистая правда, -- шагнул к Иволге, не удержался, сгреб в объятия и принялся целовать, одновременно стаскивая с нее рубашку. -- Много б я дал, чтобы оказаться сейчас с тобой подальше отсюда, -- пробормотал он.

-- Краснею я от удовольствия, -- улыбнулась Иви. -- Я и мечтать не смела, что когда-нибудь стану по-настоящему небезразлична тебе. Превращай меня скорее. Заберем принцессу и убежим. Нет, улетим! -- девушке очень хотелось того же, что и Серпу.

Превращение, как и надеялся чародей, прошло быстро и легко. Серп подставил птице руку, та крепко уцепилась лапками за палец, и мужчина поднял ее повыше, к потолку.

-- А теперь лети.

Иволга раскрыла крылья, беспорядочно забила ими, отпуская палец. А после, трепыхаясь и едва ли не кувыркаясь в воздухе, упала вниз.

-- У меня тоже с первого раза не получилось, -- утешил Серп, снова протягивая руку. -- Не част икрыльями в воздухе, ты же не курица. Раскрой и позволь им держать тебя, это совсем нетрудно. Взмахи должны быть сильными и равномерными. Эх, жаль, ты не умеешь плавать. Ведь не умеешь? -- Птица отрицательно качнула головкой. -- Ничего, я научу. Тебя учить -- одно удовольствие.

После столь вдохновляющих слов Иволге потребовалось не так уж много времени, чтобы научиться держаться в воздухе. Уже вторая попытка увенчалась вполне успешным спуском на спинку стула, а в третий раз птица смогла облететь комнату. Полет неожиданно для нее самой пробудил неистовый восторг, который мгновенно уничтожил любые сомнения в своих силах.

Золотая иволга спорхнула с плеча мужчины на подоконник, расправила слившиеся с темнотой крылья, уверенно перелетела на рябину. Уселась на ветке и издала ликующую трель.

Чародей тихо рассмеялся. На душе было легко и покойно, такого счастья он не испытывал, пожалуй, с того самого дня, когда узнал, что обладает даром. Свет, что горел теперь в груди, словно освещал мир по-новому, разгонял ставшую привычной тьму, заставлял сиять красотой вещи и явления привычные и обыденные. И средоточием теплого сияния была золотая девушка-птица, сумевшая измениться сама и изменившая его.

***

Серп пробрался в покои принцессы испытанным способом: в обличье нетопыря через дымоход. Охранную и сигнальную волшбу удалось снять быстро, ибо новый источник, казалось, обострял чародейское чутье, позволял ясно видеть все хитрости непривычных чар. Поделись чародей этой новостью с Иволгой, та непременно припомнила бы слова Илекса о том, что любящие глаза обмануть непросто.