The Pirate Adventure (СИ)

— Френсис, как ты могла? — спросило оно у девушки и та увидела, что у существа исчезли клешни и появилась неловкая улыбка Оливера. Та самая, которую она так любила. Девушка всхлипнула. — Френсис...

— Не слушай его, — шепнул ей на ухо Артур, обжигая своим горячим дыханием. — Он не твой любимый человек. Твой любимый человек умер.

Для Френсис это звучало, как приговор. Оливер мертв. Его убили на войне. Эта тварь только неудачно его пародирует.

— Френсис, милая... — пропищал Оливер и его глаза жалостливо заискрились. — Френсис... Это его ты не слушай. Он негодяй, ему нельзя верить. Он обманывает всех, и тебя в первую очередь... Он чудовище, не я!

"Нет, он не чудовище!"— отчаянно закричал голос в голове Френсис.

— Закрой глаза, — как можно спокойнее шепнул ей пират. — Ты притягиваешь его, но если ты сейчас закроешь глаза, то он потеряется. Ему важна ваша связь.

Френсис не успела ничего предпринять, как ладонь Посланника сама закрыла ей всю видимость. Такая широкая, теплая. Живая. Теперь она ничего не видела, зато отчетливо слышала. Слышала, как существо заверещало, от чего все принялось вокруг сотрясаться. Казалось, что Армада сейчас развалится под вой этой твари. Френсис заметалась, уже не в силах выдерживать вопли, которые полностью захватили ее уши, казалось, что звучали уже у нее внутри. Единственной опорой, которая мешала ей перейти в стадию сумасшествия, являлся Артур. Он так крепко и уверенно держал ее, что не было сомнений — Френсис в безопасности. За ним, она как за каменной стеной.

— Ах ты тва-арь! Чертова потаскуха! Ты лгала мне, говоря, что любишь меня! Помнишь, что ты мне обещала? Помнишь?! Подлая лгунья! Гореть тебе в геене огненной!

Френсис стиснула до боли зубы, ей хотелось разрыдаться.

— Не слушай его, не слушай, — повторял, как проклятый, Посланник. Боже, этот голос... Такой тихий, бархатистый. Он говорит уверенно, он знает, что все будет хорошо. Он не даст ей сойти с ума от горя. Он ее надежная опора. — Слышишь, Бонфуа, все это сплошная иллюзия. Игра твоего разума. Расслабься.

И вправду захотелось расслабиться. Френсис чувствовала, как его небритый, острый подбородок касается ее щеки. Щекотно. Девушка перестала плакать, попыталась послушаться пирата и подумать о чем-то приятном. Артур нежно поглаживаем ее по животу, согревая своей ладонью, затем повернул лицо к себе, приближает вплотную, так, что их носы соприкасаются. Он смотрит ей прямо в глаза, улыбается, мысленно спрашивая разрешения продолжить. Френсис смущенно смотрит на него, поражаясь мысленно тому, как же он прекрасен. Почему она этого не видела раньше? Нет, Артур не идеален, он совсем далек от идеала. Но в этом и есть вся прелесть. Его густые, неопрятные, черные брови, делающие его более хмурым и серьезным. Даже когда он улыбается, улыбка кажется коварной.

Френсис решительно положила свои вспотевшие от волнения руки ему на плечи, поднялась на цыпочки, чтобы оказаться на уровне его губ, и перед решающим поцелуем, который окончательно прорвет между ними барьер, останавливается. Заигрывает, злит его, доводит до клокотания в горле. Посланник не в силах больше противостоять этим бабьим чарам, которых он в душе просто ненавидит... Наклоняется к ней, жадно впиваясь в ее губы, словно голодный зверь в свою жертву. Целует требовательно, даже грубо, но Френсис это только заводит...

Посланник убрал с ее лица руку и Френсис к своему удивлению поняла, что туман убрался, и корабль, под предводительством капитана спокойно продолжал свой путь, прорезая черные, как смола, волны океана. Нет никаких чудовищ, нет Оливера…

На мостике стояла Сара и держалась за штурвал. На лице у нее было изображено такое потрясение, словно ей пришлось пройти через все круги ада, и она до конца не верила в то, что она все еще жива.

— Превосходно, — крикнул ей Посланник. — Для итальянки ты неплохо справляешься с кораблями!

Френсис удивленно переглянулась. Что же, выходит, благодаря Саре они смогли вырваться из тумана? Френсис ее недооценивала.

Когда Сара отдала штурвал Хьюстону и спустилась с мостика, Артур продолжил, но уже не таким восхищённым тоном:

— Но знай, твой дружок всё равно у меня в долгу. Я польщён твоей верностью этому типу, но это ничего не значит. А что до тебя, Бонфуа! — мужчина ткнул на нее пальцем. — Впредь не ведись на всякую чушь, ясно? И на что тебе оружие?

Девушка посмотрела на свою повязку с мушкетом, которую отныне она старалась никогда не снимать. Подарок от Антонио. Саблю, к несчастью, она умудрилась потерять. И осознала это она совсем недавно.

— Бабы очень сердобольные существа, — продолжал ворчать Посланник. — Вот до вас добраться куда легче, ведь вы мягкотелы! Сбить с толку проще пареной репы! А что до мужчин, то у них каменные сердца, поэтому их — то тяжелее сломить. Поняла, Бонфуа, в чём наше различие?

— Но я…

— Главное правило в этом мире – держи все свои проблемы так глубоко, чтобы нынешние обитатели не сумели туда сунуться! Усекла?

Френсис проводила Посланника разочарованным взглядом. Такое ощущение, словно ей хорошенько дали кулаком в солнечное сплетение.

Каменные сердца**. Как это интересно звучало.

«И как же мне найти подход к его…каменному сердцу? Что я могу сделать? Ну, что? Он мне никогда не раскроется…» — подумала она с грустью.

Она смерила взглядом Посланника, перед тем, как тот спустился с палубы, и из её уст сорвался усталый стон.

Френсис полагала, что держит свою жизнь под контролем. И тело, разум, чувства, всё было заперто в её крепком кулачке. Всё у неё работало совместно, всё казалось правильным и естественным. Если она дала обещание, она обязана была его держать. Она была честна ко всем, она была честна к себе. И она была тверда в своих решениях. Но почему же здесь, в этом проклятом месте, она не чувствовала в себе такой твёрдости? Почему тело больше её не слушалось? Почему даже это существо в обличье Оливера обвинило её во вранье, в невыполнении своего обещания, но при всем этом Френсис не чувствовала себя виноватой? Френсис пока ещё не знала ответы, её пугали эти перемены, и она пыталась им отчаянно сопротивляться. Хотя…было уже поздно.

Антонио с трудом выполз из каюты, еле волоча за собой залитые кровью ноги. От того, как быстро и глубоко он дышал, у него начала кружиться голова. Он ухватился за ручку соседской двери, потянулся, попробовал встать на ноги. Черта с два, он встал. Лишь кровь с новой силой начала хлестать из ран.

— Проклятая Армада, проклятая Армада, — бормотал он, снова падая на ковер. Если это была такая проверка на прочность, то Карьедо готов был признать свой проигрыш. Да он чуть не обделался от такой проверки! Но самое страшное казалось даже не то, что эта тварь вообще появилась перед ним, а то, что в какой-то момент она исчезла. И было неизвестно, вернется она когда-нибудь или нет. Может, она затаилась за углом, дожидается, когда он сам приползет к ней, а уж там...

Антонио готов был разреветься, как младенец. Ему было стыдно, страшно и еще раз стыдно. Стыдно за то что чуть не обделался, и стыдно за то, что он целовался с трупом.

— Сара! Сара, прости! Господи! Я ошибся! Я ужасный человек! Я ненавижу себя, я все сделаю только, пожалуйста, верни мне Сару! Она мне так нужна…

— Капитан?

Конечно, таких воплей слышал весь хаос, а Сара и подавно. Отдав штурвал Хьюстону, она тут же вспомнила о больном, естественно, начала волноваться. Но когда она спустилась по лестнице, дабы пойти и проверить, как там поживает ее капитан, услыхав плаксивый вопль, который эхом разносился по всему коридору, Сара сначала встала в ступор. Конечно, она знала, что Антонио довольна — таки... нежная и впечатлительная личность, но чтобы так орать... В голову тут же полезли различные чудовищного типа картины: Антонио лежит без ног, захлебывается кровью, Антонио придавило шкафом... И еще что-то в этом духе.

— Капитан, что такое? Как вы здесь оказались? — она смерила взглядом кровавую дорожку от их каюты до того места, где лежал бледный, как смерть, испанец.