Проклятие дракона (ЛП)

Килэй прислонилась к стене. В голове смешивалось многое… она хотела навести там порядок, но от усталости это было сложно сделать.

Плечо Каэла удерживало ее в реальности. Он был рядом с ней, прижимался плотно. Его шея не касалась стены. Его взгляд был сосредоточенным. Свет танцевал во тьме его глаз среди бури мыслей.

Килэй невольно улыбнулась.

— Мне даже жаль Титуса.

— Правильно, — прорычал Каэл. — У меня есть план.

Она взяла его за руку и крепко держалась. Она хотела не спать еще хоть миг.

— Надеюсь, у тебя будет счастливый день рождения, Каэл, — прошептала она.

Он обхватил ее ладонь: теплый, но не жаркий, не требовательно, но крепко. Он держал ее. Его прикосновение не менялось, потому что он должен был спасти ее. Он не ощущал долга между ними. Они были связаны, так было всегда.

Килэй поняла, что зря переживала.

Глава 43

Плетеное дерево

На северо-восточной стороне Великого леса земля менялась. Большие деревья уступили травам, земля стала опасным болотом.

Вода собралась лужами между узкими участками травы. Глубокие ямы грязи голодно ждали по сторонам, их вершины были скрыты мхом, их легко можно было принять за прочную землю. Один из скаутов Кревана быстро это обнаружил, шагнув не туда и провалившись.

Его крики предупредили остальной караван.

Черные лужи были ранами между деревьев. Вода была неподвижной, отражала болезненный пейзаж как зеркало. Порой отражения разрушала рябь, когда чешуйчатые звери под водой уходили от шума каравана.

Креван ненавидел топи. Это место было бесполезным, тут лишь водились насекомые, большие кровососущие паразиты, что сводили с ума жалами. Они оставляли болезненные следы на шее Кревана и его спине днем и ночью.

Хуже того, воздух пах как дыхание мертвеца. Запах был таким густым, что Креван начал думать, что воздуха нет. Может, их легкие наполнял запах гниющих путников.

Дороги через топи не было. Земля была в постоянном состоянии распада, гнила, и тропы тут мгновенно пропали бы. Люди Кревана шли по узким тропам твердой земли.

Грязь и слизь падали с тонкой травы от их шагов. Болото хлюпало под их ногами, впивалось в колеса телег, пытаясь затянуть их на медленную смерть. Креван и его солдаты были рады, когда выбрались из северных морей.

Большая река, что перерезала королевство, разделялась в моря на два потока меньше. Они обрамляли остров, пропадая в ледяной синеве.

Графиня Д’Мер ждала его в лагере у северного берега. Она была в темно-зеленой тунике и узких черных штанах. Ее сапоги доходили до колен. Креван был встревожен, увидев, что они в грязи.

— Стоил взять лошадь, графиня, — сказал он, спешившись. Он похлопал по теплой шее существа и улыбнулся. — Если болота начнут вас затягивать, жертва зверя даст шанс сбежать.

— Хитро, Ваше величество. Я об этом не подумала.

Графиня резко улыбнулась. Ее губы могли очаровать как глаза змеи, Креван это знал. И он обещал, что, если она использует уловки на нем, он отсечет ей голову.

— Где шаман?

— Тут, Ваше величество, — прохрипел Черноклюв. На его кривом лице были раны, многих перьев не хватало. — Плохой! Плохой случай был, Ваше величество, — объяснил он.

Креван был уверен, что получил он по заслугам. Он выглядел как монстр, но вороний шаман был умным, его глаза многое видели. Было опасно пускать его в крепость Средин. И Креван оставил его графине.

Черноклюв пришел от реки, его окружали юноши в одежде в стиле графини. Оба стража были с мечами на бедрах, золотой извивающийся дуб Великого леса был на их груди. Креван взглянул на их лица, а потом посмотрел еще раз.

От темных глаз до сжатых губ юноши были идентичными. У обоих были коротко острижены волосы. У них даже была одинаковая горбинка на носах, словно обоим носы сломали, а потом криво исцелили.

— Надеюсь, вы в порядке, Ваше величество, — сказала Д’Мер, глядя на него.

Креван покачал головой.

— Я больше переживаю за вас, графиня. Мне стоило понять, что Титус использует договор с канцлером, чтобы заманить вас. Он знал, что я отправлю вас вместо себя в море. Не знаю, что я делал бы, если бы вас постигла участь моего отряда.

Она напряженно улыбнулась в ответ.

— Рада служить, Ваше величество. Я хочу отплатить Титусу.

— Как и я, графиня, — ухмыльнулся Креван и махнул за спину. — Веди мальчишку, Ульрик.

Многих магов устраивало использовать магию для простых заданий, редкие, кому хватало таланта для боя, оказывались не трусами. Но Ульрик хотел величия.

Как только корона опустилась на голову Кревана, он предложил Срединам дар верности: чары, что заставлял любое существо с магией в крови слушаться Кревана. Ульрик привязал и себя, просил служить Срединам, как в древние времена, как маги, служившие прежним королям.

И Креван с радостью даровал ему титул архимага.

— Рад вас видеть, графиня, — Ульрик прошел вперед. Архимаг был человеком пустыни. Его голова была лысой, он был в золотой мантии с вышитым драконом Средин на груди. Его голос очаровывал.

А лицо — нет.

Глаза Ульрика были глубоко в его голове, были темными и блестящими. Он всегда улыбался с открытым ртом, было видно острые зубы. Его уши были вдвое больше нормального размера: кожа была натянута так, что казалась прозрачной. Тонкие голубые вены вились под кожей ушей.

Кревану казалось, что его уши отросли, потому что он слушал много голосов его магов и зверей.

Годами Ульрик сидел, скрестив ноги, в покоях, слушал вопли рабов королевства. Он слышал их каждый вскрик и мольбу, каждую отчаянную мысль, что проносилась в их головах. Он выбирал важные фрагменты и передавал их Кревану. Много раз уши Ульрика спасали его трон.

Но, хотя его магия была почти самой сильной из всей, что Креван видел, одна слабость архимага привязывала его к короне. Любовь к жестокости.

Он всегда пытался создать новые способы для страданий своих жертв, всегда изобретал много чар, приносящих боль. Мысли позволяли Ульрику знать о страхах зверей… и Креван давал ему возможность ломать каждого.

Д’Мер застыла под взглядом Ульрика.

— Архимаг, — кивнула она. — Начнем? Не хочу задерживать Его величество.

Ульрик повернулся и вытянул руку за собой. На ней был серебряный импульс: цепь обвивала запястье несколько раз, была из дюжин маленьких звеньев, каждое было привязано к определенному магу или зверю. Импульс засиял, Ульрик поманил пальцем, и лесной мальчик вышел из кареты.

Его звали Девин, он напоминал об этом каждый раз, когда солдаты называли его щенком или личинкой, как-то еще, но не его именем. Он вопил, пока Ульрик не закрыл ему рот.

Взмахом руки Ульрик отпустил его. Оковы упали с запястий Девина, он пошатнулся, когда ему вернулась власть над ногами. Он потирал мышцы челюсти, смотрел на всех своими голубыми глазами.

— Он слишком глуп, чтобы бежать, — сказал Ульрик в ответ на вопрос на лице Д’Мер.

Она окинула его ледяным взглядом.

— Что… он такое?

Глаза Девина расширились, когда он увидел ее, но он не говорил. Он вытянул шею, глядя на ее стражей. Его взгляд метался между ними, он помрачнел.

— Вы же братья?

Они не ответили. Они даже не моргали.

— Вы слишком похожи, так что точно братья, — продолжил Девин, словно тут были только близнецы. — Хотел бы я успеть узнать своих братьев. Наверное, они бы понравились мне, — он посмотрел на Черноклюва большими глазами. Он не отпрянул, а шагнул вперед. — Ты человек или птица?

— Да, — каркнул он и повернулся к Ульрику. — Удивлен! Удивлен, что у него еще есть язык.

— Его величество хотел, чтобы он прибыл… неиспорченным, — проворчал Ульрик.

Д’Мер вскинула брови. Она посмотрела на телегу за ним.

— Всего один, Ваше величество?

— Да. Я искал остальных… но там остался лишь один. Хватит разговоров, — прорычал Креван, не дав ей задать вопрос. — За работу, шаман.