Тень луны

– Милорд, с вами все хорошо? – встревоженно поинтересовался Болеслав.

Хозяин Иверы обернулся. Посмотрев в его глаза, капитан тут же пожалел, что рассказал про загадочные следы, и почувствовал, что сегодня в крепости кто-то умрет: Радек, Кая или сам Болеслав, а то и все трое.

– Идем, – странно тихим голосом сказал граф и, толкнув створку двери, стал спускаться по лестнице. Болеслав поспешил за ним, в очередной раз поражаясь умению этого молодого человека нагонять страх лишь одним взглядом…

Михал терпеть не мог подземелий. Узкие проходы, низкие потолки, извечные сырость и холод, постоянный полумрак давили со всех сторон до головной боли, а запахи затхлости, крыс и людских нечистот вообще могли свести с ума, если задержаться в этом месте подольше. И еще эта омерзительная плесень на стенах… Юношу передернуло от отвращения. Ничего, ради зрелища страдающего врага он выдержит все.

– Господин, – к графу резво подбежал низенький плотненький тюремщик и, услужливо кланяясь, затараторил: – Вы к новому пленнику? Я провожу! Идите за мной. Он здесь. Его пока не приковали. Послали за кузнецом. Может, палача пригласить?

Лорд согласно кивнул.

– Рен, бегом! – тюремщик толкнул зевающего на посту молодого охранника и поспешил заверить лорда: – Парень мигом обернется. Сюда, господин, сюда, налево. Вот в этой камере его разместили.

Другой стражник, здоровенный детина с квадратной окладистой бородой, приставленный охранять пленника, пока того не закуют в кандалы, увидев приближающегося начальника и следующих за ним лорда и капитана, посторонился, давая возможность открыть дверь.

В камере к смраду подземелья добавился еще и сильный запах перегара. Михал брезгливо поморщился: он сам не испытывал тягу к горячительной «отраве» и не понимал, как можно напиться до потери сознания. Ну да, Всеслав частенько набирался так, что еле на ногах стоял, но вот чтобы совсем до потери чувств, – никогда. Радек – дурак. Ему бы после всего, что натворил, бежать сломя голову и без оглядки, а он решил утопиться в вине. И чего он добился? Веревку на шею. Вон валяется посреди гнилого тряпья и дерьма. А ведь мог бы стать рыцарем, и неплохим. Граф покачал головой. Если бы бывший вассал с достоинством принял свою опалу и отказ девушки, в которую, к несчастью для него, влюбился лорд, а не опустился до лжи и воровства, возможно, смог бы обеспечить и себе, и младшим брату и сестре довольно сносное существование, но Радек выбрал другой путь, путь на виселицу. Проклятье! Он жалеет преступника и врага. Недостоин этот подлец жалости! За похищение дамы благородного происхождения и причинение ей телесного вреда грозит штраф тысяча золотых в королевскую казну или лишение правой руки и повешение. Так гласит закон. Михал обязан его соблюсти и плевать, что никому больше не известно то, что Кая наследница графского титула. На своей земле он сам выбирает меру наказания, а Радек заслуживает самой суровой кары. Тем более, что тому негде взять столько денег, даже тетка ему не поможет.

– Приведите его в чувства, – приказал граф Иверский.

– Это мы мигом. Это мы сейчас, – засуетился тюремщик: – Сейчас, господин, он у нас быстро в себя придет.

Он выбежал из камеры и сразу же вернулся, неся с собой два ведра с водой, покрытой корочкой льда. Вероятно, они у него были заранее приготовлены для подобных случаев. Разбив ледяную корку ножом, тюремщик выплеснул содержимое ведер на заключенного. Радек заворочался и что-то промычал. К нему тут же подскочили тюремщик и охранник, подняли его и хорошенько встряхнули.

Холодная вода и несколько увесистых затрещин заставили узника протрезветь если не полностью, то хотя бы до осознания того, что он очутился в пренеприятном месте. Парень с большим трудом открыл глаза. Ему не сразу удалось рассмотреть, где он находится: ничего кроме темноты и разрывающего ее светлого пятна. Все тело ныло, казалось, по нему проскакала тяжеловооруженная конница. Собравшись с силами, юноша дернулся, но цепкие руки удержали его на месте. Удар в живот не заставил себя долго ждать. Радек от боли согнулся пополам, но его рывком за волосы тут же вернули в вертикальное положение. Послышался ехидный смешок, а следом за ним оскорбительная шутка. Свет приблизился, ослепив пленника. Он не сразу смог узнать того, кто перед ним стоит, и качнул головой, словно отгоняя наваждение.

– Ты… – лизнув разбитую губу, хрипло произнес узник. В стоящем напротив человеке он наконец-то признал графа.

Михал подошел еще ближе и поднес факел почти к самому лицу плененного врага. один глаз подбит и под ним уже красуется синяк; нижняя губа рассечена, и на ней засохла корочка крови. М-да… Болеслав, действительно, перестарался, пытаясь привести парня в чувства или отомстить за все свои неприятности. А эти свежие порезы на левой половине лица, вероятно, оставили острые осколки льда, когда тюремщик окатил его водой.

– Ты ждал кого-то другого? – легкая брезгливая усмешка.

– Тебя и ждал, – нагло заявил Радек и застонал от боли.

Охранник хорошенько врезал ему по ребрам и грозно напомнил:

– Не забывай, с кем разговариваешь, щенок!

– Сам мне расскажешь, где твой подельник, или сначала с палачом по душам поговорите? – спокойно спросил молодой граф.

– Не знаю…

– Не хочешь говорить?!

– Не знаю… Мы с ним у охотничьего домика расстались.

– И я должен поверить?!

– Как хочешь… Оу-у-х! – получив очередной удар в живот, застонал пленник.

Тюремщик снова замахнулся, но его остановил жест хозяина.

– Его имя?! – громыхнул лорд Михал.

– Все его бардом звали… Он не говорил мне своего имени…

– Где ты взял магические эликсиры?

– Бард дал…

– Как выглядел твой помощник?

– Как все барды.

– Старый или молодой?

– Не разглядывал…

Михал покачал головой, подумав, что от Радека он ничего толком не добьется. Придется расспрашивать Каю. Но разве сможет он поговорить с девушкой, не сорвавшись? Еще ненароком причинит ей вред, чего бы ему не хотелось, даже после того, как выяснилось, что она его предала. Да захочет ли она вообще с ним разговаривать? Ладно, как-нибудь выяснится, кто помогал подонку. И нечего всякую падаль лишний день кормить.

Граф переглянулся с капитаном и, получив кивок согласия, приказал палачу:

– Отрубить руку, а потом повесить вора!

Михал развернулся и уже хотел было удалиться в сопровождении капитана, как узник окликнул его

– Милорд! – Радек иронично улыбнулся, и его глаза как-то странно, можно сказать с надеждой, сверкнули. – Девушка вернулась?

– Да, – ответил хозяин Иверы, повернувшись к нему.

– Я знаю, кто ей помог сбежать от меня, – заявил пленник.

– Она мне все рассказала.

– Все ли, милорд? – мерзавец, похоже, ликовал.

– Ее спас пес, а ты в штаны наделал, – вмешался в разговор Болеслав,

– Пес ли? – торжествующе полюбопытствовал бывший вассал графа. Могущественный лорд попался на крючок, и Радек не упустит шанс выгодно поторговаться.

– Говори! – рявкнул хозяин Иверы.

– Слышал, что в замке завелся некий маг…

– Его многие видели, – отмахнулся Михал и направился к выходу.

– Я знаю, кто он! – крикнул в след ему узник.

Лорд, не обращая внимания на его слова, вышел из камеры.

– Милорд, я знаю, кто это и где его можно найти!

– Господин, может, выслушаем, что он скажет, – нарочито громко, чтобы услышал Радек, предложил капитан хозяину. – Повесить его еще успеем.

Тот молча кивнул и вернулся в камеру.

– Ну? – граф ожидающе уставился на пленника.

– Обещай мне жизнь, и я скажу, кто он, – потребовал тот.

Михал недоверчиво ухмыльнулся, но, немного поразмыслив, ответил:

– Тогда еще ты мне скажешь, кто твой сообщник.

– Н-нет… Я н-не могу… – похититель опустил голову.

– Как хочешь. Я это и у Каи смогу узнать. Палач, приступай! – жестко приказал лорд Михал.

– Хорошо. Поклянись, что не убьешь меня, – с мольбой глядя на хозяина Иверы, попросил бывший вассал. Похмелье вместе с его бравадой куда-то исчезли, когда он осознал, что граф действительно намерен его убить. Затевая похищение девушки, он не думал, что все так может обернуться. А мог ли думать он вообще о чем-то, кроме как о зеленоглазой фее? Тут еще этот бард обнадежил, помощь предложил… А так забрал бы Радек сестру и уехал к тетке, а не сидел бы в подземелье. Парню совсем не хотелось из-за своей глупости так рано расставаться с жизнью. – Поклянись, что не убьешь!