Внешний враг

— Дорогу! — Крикнул Гаврила, обнажая меч. — Дорогу!

Поток людей, бежавший вверх остановился. Они стояли не плотно, прижимаясь к перилам. Крик у богатырей за спиной стал громче и распахнувшаяся дверь столкнула Избора вниз. Словно порыв ветра дохнул ему в спину и подвинул к первой ступеньке. Он взмахнул руками, но те, желавшие одновременно и выхватить меч и ухватиться за перила не сделали ни того, ни другого и он с грохотом покатился по ступеням, отдавливая ноги. На середине лестницы он попытался подняться, но эта попытка стоила ему меча.

Гаврилу дверь задела лишь слегка. Он успел придержать ее плечом и захлопнуть, не выпустив ни сидельца ни его телохранителя. Те, чувствуя удачу, колотили в дверь и звали на помощь.

Рядом с богатырем на дверь навалился Исин и Гаврила бросив ему: — Держи… — посмотрел вниз. Избор как раз вставал и их взгляды встретились. Одновременно они сделали шаг к перилам и ухватившись за поручень сдернули его с подпорок.

— В сторону!

Исин послушно отскочил и вытащил меч. Дверь теперь была свободна и рвущиеся на свободу любители чужих сокровищ выбили ее, сломав петли, но не удержавшись на ногах они покатились вниз, повторяя путь Избора. Разница в их положении все же была. Если Избору, как чужаку, позволили прокатиться до самого конца, то своих они поймали где-то на середине и теперь там шевелилась большая куча.

— А ну! — вскрикнул Гаврила. Избор понял его и без слов. Одним движением они перекинули перила через головы столпившихся на лестнице и азартно ухнув смели их с лестницы.

После этого нижний зал заполнился руганью и стонами побиенных, а Исин и Гаврила по освободившейся лестнице сбежали вниз.

— Цел? — бросил на бегу Гаврила.

— Чуть не треснул….

— Старик?

— Найдешь его теперь… Уходить нужно, пока из нас щепы не наделали.

Перепрыгивая на ходу через копошащиеся на полу кучки и сбивая тех, кто пытался подняться, они добежали до выхода.

— Конюшня направо! — крикнул Исин вырвавшемуся вперед Избору. — Подведи коней к воротам, а мы их пока задержим.

Над дверью проходит все тот же балкончик, с которого они только что так удачно спустились. Он тянулся вдоль всей стены удерживаемый столбами-подпорками. Это было то, что нужно.

Исин резко провел позади кстати подвернувшейся лавкой. Там кто-то застонал и повалился на пол. Тогда с размаху он ударил ей по столбу, ломая один, затем другой…

Навес над ним угрожающе закряхтел, оттуда посыпался мусор.

По трапезной пронесся крик ужаса. Бежавшие к дверям шарахнулись назад, боясь попасть под обломки.

— Гаврила! — заорал Исин. — Гаврила!

Масленников выскочил откуда-то сбоку и столбом направил падающие доски на преследователей.

— Держи их!

Крик перекрыл вопли людей и треск ломающегося дерева, но держать тут уже было некого — в поднявшейся суматохе и Гаврила и Исин успели выскочить за дверь, во двор. Из темноты выскочил Избор и побежал к воротам.

— Кони где? — в спину ему крикнул Гаврила.

— Пусто.

Оставаться тут — значило гневить Светлых Богов. Гаврила не задавая вопросов побежал следом ни капли не сомневаясь, что Исин и сам сообразит, что нужно делать.

…Утренняя дорога перед ними раскатывалась неспешно и плавно, словно где-то впереди них, в тумане катился, разматываясь серый клубок намотавший ее на себя. Избор оглянулся назад. Позади них тропу было видно на три-четыре шага и как продолжение видения он представил себе, что другой такой же клубок катится позади него и наматывает на себя нить пути. От этого видения стало зябко и он передернул плечами.

— Что трясешься?

— Чертовщина всякая мерещится…

Тропа вывела их на лесную дорогу. Тут же, при дороге они наткнулись на следы костра.

— Попутчики… — сказал хазарин, кивая на следы чьего-то ночлега. — Похоже, в них теперь недостатка не будет…

Дорога в этом месте была утоптанной и уезженной, а на обочине лежал остов разбитой телеги.

Они шли настороженные бедой. Глаза и уши Избора и Исина ловили все, что происходило вокруг, все, что могло стать новой неприятностью. Только Гаврила шел спокойно, глядя не по сторонам, а под ноги.

Избор сказал:

— Теперь иди по сторонам поглядывай. С любой стороны удара жди….

Масленников в ответ только головой покрутил, словно удивлялся, что попал в такую заваруху.

— И спереди жжет и сзади жжет….

— Как в костре сидишь… — согласился Исин.

— Как в крапиве, — поправил его Гаврила не отрывая взгляда от земли.

— Что?

— Как в крапиве, говорю, — повторил Гаврила. Он поднял глаза и вздохнул. — В костре опасно, а в крапиве обидно.

— Нашел с чем сравнить… А мне вот все кажется, что я карась в сметане.

Он развел руки в стороны, обнимая туман.

— Словно кто глаза завязал и уши заткнул … А это похуже будет, чем в крапиве сидеть… — добавил Избор.

— Ну уж и хуже?

— Хуже, хуже! — подтвердил хазарин. — Я скольких карасей в сметане видел и не один из них хорошо не кончил…

Тропинка поворачивала и он предостерегающе поднял руку. Гаврила скрипнул зубами и вздохнул.

— Ты чего?

Удивляясь их непониманию Масленников воскликнул.

— Ну что вы по сторонам смотрите? Беду что ли ищите? О другом помыслите: если кто умудрился с нами такое сотворить, то чего ему стоило просто поубивать нас? А ведь не убил… Не убил?

Он легкомысленно ткнул хазарина пальцем под ребро. Тот неуверенно хохотнул, но беспокойства Гаврилова не понял.

— Тот, что это сделал, на мелочи в кустах размениваться не будет… Не засады по кустам искать нужно, а думать почему живы до сих пор…

— А корчма вчера вечером?

Масленников махнул рукой и пройдя меж них и, ничего не опасаясь, пошел прямо за поворот.

— Это не чужой ум, а наша глупость…

— Может ты и прав, — сказал ему в спину Избор. — Только я тебе другое скажу. Боги, они только тех берегут, кто о себе сам может позаботится.

От этих слов в нем словно прибывало силы. Он задрал голову и упрямо выпятил подбородок:

— А уж коли я по дороге иду, то под ноги поглядываю. У нас на Руси ни один волхв ни ям на дорогах, ни разбойников в кустах отменить не сможет.

После ночевки в лесу они мерили дорогу ногами уже больше часа, но пока их никто не догнал и не попался навстречу.

— Крепко спят в этих местах… — поглядывая на начавшее уже припекать солнце.

— Кто крепко спит — тот дольше живет… — Избор вытер лоб и стряхнул капли на дорогу.

— Почему это?

— На глупости меньше времени остается.

Он поискал в голове подходящий к случаю пример, но там было так пусто, что он вздохнул и выругался.

— Надо же попали! Прохожих нет, ни села, ни деревеньки… Лошадей купить негде.

— Да… Раз с вечера не везет, то хоть и не просыпайся…

Кусты левее них стали реже и в их дорогу влилась еще одна лесная тропа. Она была ни шире и не утоптанней, чем та, по которой шли они, но невольно все задержались, выбирая куда идти. Это была минута тишины.

Неожиданно для всех Гаврила уселся на землю и засмеялся. Смеялся он с удовольствием, даже повизгивал от накативших чувств. Избор с Исином молчали, понимая, что отсмеявшись тот объяснит что к чему.

— Во как прижало, — сквозь слезы простонал Масленников. — Даже поспорить куда дальше идти и то не можем!

Исин неуверенно улыбнулся, а Исин выпятив челюсть обошел Гаврилу и зашагал по дороге.

— Ты чего? — спросил в спину хазарин.

— Ничего…

Он повернулся и ударил кулаком по дереву.

— Нечего сопли пережевывать! Обломилось нам? Обломилось! Ну так что? Надо этого умника найти, да по сопатке гада, а не смешки разводить…

Гаврила успокоился, вытер слезы.

— Да, все верно… Только уж больно неожиданно это — себя дитем малым чувствовать…

— Значит достали мы их! — убежденно сказал Исин. — Так достали, что пришлось им на нас волшбу потратить…

Уже не думая куда они держат путь они пошли вперед, ощущая, что Судьба не оставит их своим попечением. Не вспоминая более о беде они шли, общими усилиями вытаскивая из памяти названия деревьев, цветов и птиц, что встречались по дороге.