Роза из клана коршуна

Холод и пережитые невзгоды, как и отсутствие второго руководства, существенно сплотили скромный мужской коллектив, значительно перемешав на этот раз белые и тёмные головы в группках ожидающих ужина людей. Слышался смех и беззлобная ругань воинов, упоённых обсуждением битвы со стихией и сражений на других более приятных и героических фронтах. Разносился лязг оружия, что спешно пытались спасти от приближающейся жадной ржавчины. Нервно всхрапывали едва успокоившиеся животные, недоверчиво косясь на мёрзлую, но умилительно свежую молодую травку. Благословенно булькал горячий бульон из погибшей во время бурана старой лосихи, наполнял своими ароматами уютную компактную проталину. Строгий график спасительной для всей Империи миссии был бездарно и бесповоротно загублен ко всеобщему облегчению.

Каринаррия Корсач за свои самоотверженное невмешательство в благоустройство лагеря была удостоена великой чести сидеть на куске сломанного дерева возле костра, греться и не мельтешить перед глазами у серьёзных взрослых мужчин, которые пытались определить их местонахождение и разработать дальнейший маршрут. До девушки могли доноситься лишь слабые отголоски неизвестным и совершенно волшебным образом заглушенных голосов из большой подсвеченной внутренними огоньками палатки. На импровизированном Великом совете, помимо повелителя вурлоков и его практически вездесущего советника Нлуя, присутствовали Владомир со своей видавшей виды, но временами очень полезной картой, бывший дюженник Императорских гроллинов - грузный степенный мужчина с сёрьёзными чёрными глазами, что оказался самым старшим по званию из оставшихся людей Долины - , какой-то очень опытный и благонадёжный вурлок с косой до поясницы, открывающей срезанное до половины ухо, и телохранитель молодой ведьмы, что так удивительно лечила раненых и была грубо отогнана со своими экспериментами от лошадей. Лишившись на время начальников, простые вояки предпочитали странную девушку лишний раз не тревожить и лишь изредка отпускали осторожно восторженные комментарии относительно её выдержки и способностей, когда наталкивались взглядом на дочку легендарного генерала. Воспользовавшись затишьем, Каринка пыталась разобраться в размытых каракулях, оставшихся от дивной ночной песни Наследия Чибиса, и невообразимых жестикуляциях взволнованного Ероша. Паренёк размахивал руками, пытался изображать тайные смыслы лицом, но только вызывал волны дружного здорового хохота у вояк и, окончательно оскорбившись такими реакциями на свои попытки ведения личного разговора с двоюродной сестрой, сложил руки на груди в знак непочтения к окружающему невежеству. Каринка заботливо погладила по голове немого пророка и предложила ему заняться поиском нерукотворных рун в пределах заговорённых вурлоками колышков, взамен на обещание, научить ими пользоваться.

Информации собиралось возмутительно мало, и девушка, по большому счёту, очень слабо представляла, что с ней можно сделать и как набор несвязных срифмованных фраз сможет помочь в сложившейся ситуации. Признавать ночное видение вполне ожидаемым бредом как-то совершенно не хотелось, тем более что в некоторые из строф казались Каринке смутно знакомыми, будто она ранее их читала. Основная сложность заключалась в том, что за свои семнадцать лет Каринаррия перечитала такое количество книг, свитков, баллад, мозаик и фресок, что определить принадлежность знакомых фраз совершенно не выходило. Она даже на мгновение почти пожалела о своём уровне начитанности, но сразу же отмела такие недостойные мысли.

"Нужно просто собрать то, что сохранилось, выделить общий смысл и уже по нему искать нужные воспоминания... Какая же ужасная каша у меня в голове от всех этих путешествий! Просто уму не постижимо, всё было так упорядочено и спокойно, до встречи с этим треклятым ведуном!! Я теперь даже простой книги не смогу вспомнить, что если дальше память ухудшится и я окончательно отупею... Нет! Решительно нет! Мне нужно завязывать с самоедством и попытаться думать головой. Если Ерош прав и это руна "парение", то речь идёт о каких-то летающих сущностях, что ищут несуществующий цветок на кромке восходящего солнца. Хм, красивый оборот, это очень смахивает на героическую сагу, обычно эти авторы любят растекаться мыслью на несколько листов, чтобы подвести человека к нужным эмоциям. Дальше следуют упоминания смерти - значит найти несчастному точно не удастся, - Каринка мелочно ухмыльнулась собственному цинизму, но тут же осеклась, испугавшись, что нахваталась от названного братца ужасных манер. - Ну, не нашёл... зато трагические ноты очень импонируют сегодняшнему вечеру и делают более значимым дальнейшее содержание. "...родится смерть неся..." - ужас какой! Ну почему тут так размыто? Это очень важно, произойдёт рождение этого чего-то при обнаружении цветка или при его не обнаружении и как будет собственно происходить принесение смерти. О-о-о-о! Ну как же удивительно несправедливо! Мне было в кое-то веке нормальное откровение, а не мрачное карканье, а от него осталась лишь кучка неосмысленных рун и море разноцветных клякс на любой вкус! Так, не паниковать, сидеть и переводить, если больше ничего не умеешь! Какой же у Ероша небрежный почерк... Это "точка" может означать "начало", "конец", "переход", "центр", "мир", "смерть" ... если она пишется с двойным павершием, то это имя нарицательное или название некой высшей сущности. Итак, её появление предвещает разрушение остального, которое судя по ближайшему наречию не единомоментно, а имеет конкретную длительность. За время этой длительности должно что-то произойти, что-то испорченное следом от сапога Кирха. Происходит, что-то очень не хорошее, иначе не будет союзного символа "каль", означающего столкновение само разрушающихся противодействующих субстанций. Бр-р-р, даже не по себе от таких аллегорий, может, и хорошо, что с поисками накладка вышла. Здесь какая-то каменная тварь, а потом два листа промокших насквозь и пометка, что всё хранится в "Книге". Книга также пишется с отдельной..."

- Госпожа, - прохрипел над самым ухом подрагивающий и неприятно заискивающих охрипший голос. - Пожалуйста. Ну, пожалуйста, поёдёмте со мной. Господин будет очень рад мной, господин будет давать мне...

Каринаррии Корсач неимоверных усилий стоило не выразить отвращения перед внезапным просителем. Бедный несчастный мужчина, ещё почти юноша с неуверенной светлой порослью над растрескавшимися от холода губами и синеватой кожей был астеничен, но не хлипок. Он принадлежал к числу тех мужчин, что до седых волос выглядят долговязыми хилыми подростками, пока резко не обзаводятся неуместным округлым брюшком беременной женщины и тяжёлыми обвисшими щеками, даже если могут гнуть руками подковы и в одиночку переносить экипированную лошадь. Девушка очень учтиво сложила на коленях маленькие ручки и постаралась придать лицу подобающее выражение, чтобы никто не заметил, как сильно она боится сидящего в ногах.

Его звали Грэллем и ему откровенно не везло. Каринка не знала его жизни, но могла прекрасно додумать недостающие фрагменты в самом драматичном ключе и про погибших родителей вместе со сгоревшим наследством, и про несчастную любовь, и про какую-нибудь злостную придворную интригу, заставившую молодого ещё вояку попасть в это путешествие в компании сумасшедшего ведуна (практика показывала, что все ведуны в определённой мере сумасшедшы). Грэлль мог быть замечательным братом, прекрасным сыном, выдающимся воином и образцовым отцом, но... стихия рассудила по своему - и возвращённый изощрённым вурлачьим искусством с тёмной стороны остался верен своей хрупкой человеческой оболочке с её жизненными процессами, а хрупкий разум человека поспешил убраться куда-то с последними порывами злого ветра. Поэтому на миловидную девушку снизу вверх сейчас смотрели абсолютно пустые бесцветные глаза с угрожающе чёрными провалами незахламлённого излишками души нутра. В них не было даже их господина - Тварителя, в них не было ничего, кроме угодничества.