Своя - чужая война (СИ)

  Если воин и удивился речи короля, то виду не подал, лишь стукнул себя в грудь, подождал еще некоторое время и не получив дополнительных указаний, вышел из зала.

  Едва дверь закрылась, король Гронхейма повернулся к секретарю.

  - Никаких приемов. Все письма и особенно посылки перед тем, как нести мне, тщательно проверять.

  - А... - попытался тот что-то сказать.

  - Оставь меня, твои пояснения мне уже не нужны.

  "Заигрался ты Пириам, - лицо короля стало еще мрачнее, чем в начале разговора со своим помощником. - Как бы в один прекрасный момент твоя голова не оказалась в такой же вот корзине, - бросил он взгляд на забытую секретарем посылку из которой на него скалилась голова его недавнего вассала. - Ну, ничего Сайшат, посмотрим, как ты разберешься с Рузеей. Там и альвы Осторожного и иставцы - это тебе не висельников гонять. А за свой страх, я придумаю, как с тобой поквитаться, не будь я Пириамом Востроглазым".

  Король Гронхейма даже повеселел немного к концу своих размышлений, плавно перетекая мыслями к новой фрейлине своей жены, которая так еще и не побывала в его постели. Но взгляд снова упал на скалящуюся в безмолвном крике голову Ольда Кокгтя, который так и не стал графом Мегарским и в этот момент отчётливо осознал, что думая о мщении князю Сайшат, сам режет гибкие прутья для такой вот корзины, что может стать последним вместилищем его головы.

  - Закрыться ото всех, - резко встав со своего места, прошептал он. - Закрыться как изгои. А там видно будет. Ну не зверь же он на самом деле?

  И решительно вышел из зала.

  Окрестности Карпейна.

  "Странная это штука война", - тихо покачиваясь в седле, погрузилась в свои мысли Ирена.

  Как не прискорбно было об этом думать Княгине, но война, не смотря на весь ужас, кровь и страдания, что ее сопровождают, по ее личному мнению, смывала с разумных все наносное и лживое. Так же летний ливень смывает пыль и грязь с улиц и домов, листьев деревьев и лепестков цветов, грубых одежд обычных сервов и изысканных платьев Высокородных, чтобы явить окружающим истинные их краски. Пусть эти краски и не всегда сочные и яркие. Где-то ливень, обнажает "язвы", до этого скрытые "повязками" из все тех же пыли и грязи. Но где-то, наоборот, под смытой пылью, вдруг обнаружится "жемчужина", о наличии которой и не подозревали ранее.

  Добродушный толстенький пекарь, единственным "злодейством" которого до войны было убийство шустрого таракана, незнамо как оказавшегося на его чистой и уютной кухне, при подходе к Мегару Гронхеймского войска, вдруг вооружается своей скалкой (за неимением другого оружия), вешает на дверь своей пекарни увесистый замок и, вместе с бывалыми воинами, занимает место на городской стене. Его же сосед, слывший добропорядочным горожанином, в это время сбивает этот самый замок, проникая в жилище того, кто угощал сдобными булочками его детей и начинает шарить по шкафам и сундукам, не пропуская ни одной вещи, ни одного кулечка с мукой (если она еще осталась), что в скором времени (по его мнению) могут прибрать другие.

  Война, как весы. На одной чаше у нее кровь, предательство, страдания и смерть. На другой же - мужество, честь, самоотверженность. Эпитетов для каждой из чаш существует множество. Но пока живут такие разумные, как тот самый пекарь, никогда первая чаша не перевесит вторую.

  Увеличившееся войско князя было уже на полпути к Карпейну, когда разведчики арьергарда сообщили, что их старается догнать большое воинское соединение. По словам вайрон-разведчика, что принес эту весть, преследователи не похожи на гронхеймцев. Более того, передовой дозор открыто выставляет на обозрение внутренние стороны щитов, окрашенные белой краской - знак чистых намерений. Арьергард в переговоры с ними вступать не стал, хотя и показались на несколько мгновений, как бы говоря о том, что их видят, видят давно и готовы к любым неожиданностям с их стороны.

  Внимательно выслушав воина, Атей кивнул и дал команду готовиться к привалу.

  Задымили костры, забулькало в подвешенных над ними котлах ароматное варево. Засуетились возле них назначенные командирами кашевары. Но вся эта пастораль походной жизни цвела за спиной тройного ряда щитов княжеских воинов, что выстроились в сторону запада, откуда должен был появиться преследовавший их отряд. Не говоря уже о нескольких тысячах альвийских лучников, нежно поглаживающих кибити и плечи своих луков, проверяющих прочность тетивы, и удобство расположение колчана со стрелами. Ну и конечно Третий Разящий на всхрапывающих лошадях, готовый в любое мгновение сорваться в смертельную карусель.

  Ждать пришлось недолго, командир отряда действительно погонял своих воинов, как только мог. И даже на первый взгляд было понятно, что этот отряд так спешит не для того, чтобы с ходу вступить в схватку, а, возможно, всего лишь для того, чтобы просто догнать.

  "Я не чувствую угрозы Старший", - послал свою мысль Сай, когда от остановившегося в полуверсте войска, отделилась небольшая группа конных воинов.

  "Согласен с тобой, - кивнул тот. - Но гадать не будем, давай дождемся переговорщиков".

  Одного единственного взгляда, брошенного на переговорщиков, было достаточно, чтобы понять, что перед князем стоит сам командир. Суровый дядька с хмурыми бровями из-под которых смотрели серые глаза, остановился в пяти шагах, окинул внимательным взглядом изготовившихся к возможному бою воинов, одобрительно хмыкнул и спросил:

  - Прошу простить мою неучтивость, но с кем имею честь разговаривать?

  - Князь Сайшат, - склонив голову к плечу, прищурился Атей.

  Дядька лихо спешился, снял с головы простой шлем, без всяких плюмажей, приложил правый кулак к груди и, склонив в приветствии голову, четко доложился:

  - Илий Скороход, граф Беляр, командующий корпусом королевства Багот. Во исполнение союзного договора, направлен моим королем для совместных действий с войском Даргаса по отражению агрессии со стороны королевства Рузея на королевство Даргас. Фух, - выдохнул воин закончив, а потом совсем по-простому улыбнулся, - надо же не забыл.

  - Видите ли, граф, - на миг задумавшись, произнес Атей. - Если быть откровенным, то вроде как королевства Даргас...

  - Больше не существует, а его территории являются теперь Северным Округом Великого Княжества Сайшат, - продолжил за него Илий и, увидев поднятые в изумлении брови князя, пояснил. - Мой король, Скауб Остроум уже в курсе произошедших изменений, как политических, так и территориальных. Да и в Мегаре разъяснили, мы же туда сначала пришли. Гронхейм мой отряд через свои территории не пропустил, поэтому пришлось идти по тракту. Так-то мы хотели сразу на Карпейн выдвигаться, но в результате получилось даже лучше - сразу на нового хозяина этих земель вышли.

  - И то, что у этих земель, как вы выразились, новый хозяин вас не останавливает?

  - А должно?

  - Ну как сказать, - пожал плечами Атей. - Старого Даргаса нет. Все соглашения естественно потеряли свою актуальность, а чтобы заключить новые - нужно хотя бы узнать, кто же заправлять теперь тут будет?

  - Князь, - снисходительно улыбнулся граф. - О вашем Княжестве знают уже и за Андейским Хребтом. Не зря же один из Ваших легионов так и называется - Андейский? Это раз. Второе: судя, по счастливому лицу Ирены Светлой, что я вижу за Вашей спиной, мое почтение Княгиня, - отвесил он ей галантный поклон, - кардинально политика бывшего королевства Даргас скорее всего не изменится. По крайней мере, в ближайшее время, и, по крайней мере, в отношении королевства Багот. Это слова моего сюзерена и я их передаю Вам. А от себя добавлю: честь - она или есть или ее нет. Ее наличие невозможно определить пунктами соглашений в договорах. И потом, вы разве не рады двум тысячам хорошо обученных воинов, что так и рвутся пустить кровь Рузейцам? - закончил он с улыбкой.