Булава скифского царя

Зиммелих, заворожённый картиной, на короткое время позабыл кто он и зачем здесь. Внизу раскинулось лесистое ущелье, за ним, еще дальше в просветах деревьев — лагерь победителей. Там сотни костров, а далее, у горизонта, наполовину укрывшись розоватыми облаками, садился диск слепящего. От слепящего до линии ойкумены оставалась малость — два пальца.

Царь всех скифов повернулся к водопаду. Правее от него, от самого уступа вниз, свисала верёвка. «Слава Папаю» — подумал он — «нашёл. Наверное, Степан не хотел, чтобы сюда попал посторонний человек». Зиммелих подошёл к краю обрыва и заглянул вниз. Там уже собрались его растерянные воины. Они осматривали пространство вокруг себя и оживлённо спорили. Дорогу он найти не смогли бы при всём своём желании. Зиммелих сложил руки у рта и только хотел позвать их, как услышал спокойный голос: — Брате поднимайся по верёвке, а они пусть возвращаются и ожидают у лошадей! — Царь скифов вздрогнул и обернулся. На верхнем уступе стоял, улыбаясь, его брат Степан.

— Я понял брате — ответил царь и начал взбираться.

— Это твой дом? — удивился Зиммелих, — в таком безлюдном месте гор?

— Нет, отозвался Степан и подал руку. На поляне у ручья одиноко стоял серебристый шатер, каких Зиммелиху не доводилось видеть. «Шатёр» не был похож ни на одно известных жилищ: сферическая поверхность отливала и была покрыта металлом, похожим на серебро, а не привычным войлоком или тканью. В нижней части шатра находился проём, с которого опускалась металлическая лесенка, тоже серебристого оттенка с четырьмя ступенями. Сам шатёр стоял на трёх металлических опорах. Но не только это удивляло Зиммелиха, только сейчас он переключил внимание на Степана. Чисто выбритый, переодетый в кожаные новые штаны и босой, — Степан усмехнулся: — Слава Папаю, ты успел брате! — Зиммелих не сводил глаз с шатра: — Скажи брате, — он указал на «шатёр», — это твой дом? Но почему он так мал и где твоя семья? — Степан снова усмехнулся.

— Это не дом, брате, скоро узнаешь. Только постарайся не пугаться. Хорошо, что ты успел. Мне не хотелось уходить, не попрощавшись с тобой. Время до отлёта есть.

— Какого отлёта, брате? Я не понимаю тебя. О чём ты говоришь?

— Скоро поймёшь. Посидим немного на дорогу. Я доставлю тебя к лошадям, об том не думай.

— Хорошо брат я не буду тебе задавать вопросов. — Зиммелих присел рядом с Степаном.

— Не откажись брате, — сказал он и достал вино и мясо. — Я хочу выпить за победу и за тебя мой брат Степан. Я не знаю кто ты и откуда родом, но ты мой брат. Выпьем.

— Мне тоже не будет хватать тебя брате — Степан поднял наполненный рог. — Вы похожи с моим сыном, но он по сравнению с тобой — мальчик. Ты, брате хотел знать, откуда я родом. — Степан поманил за собой к обрыву Зиммелиха и показал в сторону Меотиды. — Я родился в землях царя Ассея. Да, именно там. Просто в мире есть вещи, которые я не могу тебе объяснить. — У Зиммелих округлились глаза, но спрашивать он не стал. Степан обнял его и тихо спросил. — Зиммелихе, брате, ты хочешь увидеть ойкумену — всю!

— Ты шутишь мой брате, — усмехнулся Зиммелих. Он начал приходить в себя. — Всю ойкумену не охватить даже с высоты полёта орла.

— А ты увидишь брат. Выпьем ещё. Я покажу тебе ойкумену, но пусть это останется нашей с тобой тайной. Пойдём в шатёр — верь мне.

Царь всех скифов осторожно ступая на каждую степень, поднялся и закачался, не веря глазам. Степан снова усмехнулся и взял за руку остолбеневшего брата. Как не был уверен в себе царь скифов, но на сей раз самообладание изменило. — О Папае, где я? — Внутри странного шатра было пусто, за исключением двух удобных стульев, напоминающих трон Перисада, с широкими подлокотниками. Позади их, на столике находился боевой пояс брата и длинный зелёный плащ. Окон не было, но внутри исходило мягкое голубоватое свечение. Ни свечей, ни факелов, ни запаха дыма, а мягкий свет. Зиммелиху никак не удавалось унять дрожь… Он, вдруг вспомнил слова полоумной вдовы своего отца. Слова, молнией ожгли, он зашептал: — Я вспомнил брате! Она сказала, что с неба опустится шатёр, а в нём будет твой брат… Так сказала она. — Степан вздрогнул и заглянул в глаза брату: — Но откуда тебе это известно Зиммелихе? — царь всех скифов коротко рассказал о пророчестве полоумной. Степан понимающе кивнул ему и подал шлем. — Есть такие люди, да. Надень щлём брате и ничего не бойся. И, запомни, я — человек, а не бог.

Степан взял правую кисть брата в свою руку и усадил в одно из кресел. Царь всех скифов несколько успокоился, но ненадолго. Когда брат надел на него шлём, он снова вскрикнул. Перед глазами Зиммелиха вспыхнули разноцветные крохотные огоньки и цветные полоски. Степан набрал программу взлёта. Стены «шатра» стали невидимы. Зиммелиху показалось — вот-вот и из груди выпрыгнет сердце. Он увидел внизу лагерь его армии, костры, заходящий диск слепящего, Тавриду, дорожку от «слепящего» в Меотиде, а потом…..

Стадо туров перестало жевать и подняло головы, с любопытством наблюдая за странным шатром.

Двое людей вошли в него, а потом закрылась дверь. «Шатёр» замигал огоньками и беззвучно взмыл ввысь. Вожак успокоился и вернулся к стаду — бояться больше нечего.

Ещё далее — с перевала главного кавказского хребта за шатром и происходящими событиями на поляне наблюдала пара встревоженных глаз. Волосатый проследил за траекторией планетолёта и стремглав побежал вниз — к очередному перевалу — в сторону двуглавого Эльбруса. Там его ждала….

…Светящаяся точка в небе пролетела от стороны гор и недвижно зависла в небе над кострищами лагеря рядом с рекой Б. Лабой. Цари и их воины, затаив дыхание, смотрели вверх. В это же время раздался стук копыт. К «кругу» праздника и одновременно — тризны, приблизились всадники. Зиммелих непринуждённо спрыгнул и лёгкой, пружинистой походкой подошёл к царям.

— Сатире, как я и обещал. С первой звездой. — Царь Боспора оторвался от созерцания, но показал вверх. — Зиммелихе ты видишь. Сами боги дают нам знак. Добрый знак! — царь всех скифов поглядел вверх и неожиданно для всех громко захохотал. Цари, воинначальники и знать праздничного стола переглянулись. Ассей хотел, было спросить своего брата, но Зиммелих неожиданно поднял обе руки к светящейся точке и зычно закричал. — Прощай мой брат!

— Прощай, — повторило эхо и в этот миг из светящейся точки брызнули во все стороны искры. Ассею показалась, что он услышал голос Степана. Он переглянулся с молчаливым Тертеем. Воин не менее его был ошарашен. Светяшаяяся точка ярко вспыхнула и стремительно понеслась в сторону северной Меотиды, — туда, где владения царя Ассея. Полнеба залил яркий и одновременно мягкий свет. Воины и цари затаили дыхание. Планетолёт исчез, и наступила темнота с проявляющимися точками звёздами и краюхой луны, а потом, взрывая небосвод световыми линиями дождя, посыпались «леониды».

За пять лет и множество временных переходов, Степан так и не смог понять, как это всё происходит. «Виман» закутался в голубоватые вихри. В глазах потемнело, как это случалось и раньше….

… Светился огоньками его город. Над азовским морем висел огрызок яблока луны, а лунная дорожка отливала позолотой. Степан вздрогнул и с радостью окинул пространство.

На окраине города, в котором он родился и не был пять нелёгких лет, всё так как и раньше… Под планетолётом — большое сооружение — копия земного шара — «глобус». Степан отсканировал место своего дома и дрожащими пальцами набрал номер радиотелефона. К немалому удивлению ждать, долго не пришлось.

— Я слусаю. И кто ето?.. — Степан вздрогнул, не своим голосом спросив. — Это квартира Веры Ивановны?

— Да, папы и мамы дома нету и бабуска в глобуси. А кто извонит, посему я вас не визу дядь и васево номела на иклане?

— У меня специальный телефон, Настя — с дрожью ответил Степан, — а ты не боишься сама дома сидеть.

— Конесно нет. Папа и мама сицас плиедут и мы поедим на море, а кто ты и сево плячися?